Лидия Орлова - БРЕНД. Повод для убийства
Марина отложила газеты. Она отошла от борьбы, она занимается теперь только своим журналом. По крайней мере – пока…
Но настроение испортилось. Еще и Серегин – с его претензиями. Конечно, Марина понимала, он боится. Боится за семью, за себя. Он надеялся, что откупился, отошел от дел, все отдал – и может теперь жить хотя и в безвестности, но спокойно. А она – так неосмотрительно! – вновь поставила его под удар. Марина чувствовала себя виноватой, но ничего не могла изменить. «Вот и я думаю, что отошла от борьбы, но, возможно, зря на это надеюсь», – сознавать это было печально, и Марина решила, что не станет думать об этом. Как будет, так и будет…
Настроение у нее окончательно испортилось, и Марина пошла к Слуцкой, чтобы хоть как-то развеяться.
Ольга и Лиза пили кофе. «Свои столы они тоже привели в порядок», – удовлетворенно отметила Марина. Она долго добивалась этого от Ольги, та обожала «художественный» беспорядок, в котором – как ни странно! – она прекрасно ориентировалась. И Марине предложили кофе – она не могла отказаться, хотя и подумала, что это уже перебор.
Ей позвонил Игорь. «К восьми буду, – сообщила ему Марина. – У меня теперь «мерс» и водитель… Не волнуйся…» О встрече с Серегиным она говорить не стала. Не хотела, чтобы Слуцкая и Семенова об этом знали. «Потом, дома, обо всем расскажу», – пообещала она себе.
И зам, и ответственный секретарь были довольны. Лиза – потому, что это был ее первый номер, Ольга – как профессионал, способный реально оценить то, что они сделали. Номер получился. Красивый, острый, даже, пожалуй, неординарный. «Надо зайти к Миронову», – решила Марина.
Иван сидел у компьютерщиков. Он все еще пребывал в нервно-возбужденном состоянии, и Антон Северин говорил ему:
– Кончай дергаться! Номер ушел… Им занимаются техреды…
– Нет, надо было снять мешки денег и дать на подложку… – Иван что-то рисовал на листе бумаги…
– Ты ошибаешься, – убеждал его Антон. – Ничего интересного в мешках нет… Даже если они с деньгами…
– Наверное, ты прав, – Иван разорвал набросок и выбросил клочки бумаги в корзину. – Есть хочется, а буфет закрыт…
Марину они заметили не сразу – она молча стояла в дверях.
– А по-моему, номер удался, – сказала она.
– Вы так считаете, Марина Петровна? – Миронов смотрел на нее в надежде, что она еще раз повторит сказанное.
– Конечно, получился. Даже не сомневайтесь, – успокоила она Ивана. – Новые русские яппи… Так, как мы, об этом никто еще не писал. Смею вас уверить… Даже и Суржиков со своим криминальным эссе прекрасно вписался в тему… С чем я вас и поздравляю!
– Ну это, по-моему, уже слишком, – усомнился Миронов. – Хотелось бы верить…
– А вы верьте, Иван! Нельзя же все время сомневаться и заниматься самоедством…
– Ну знаете, – уклончиво продолжал Миронов, – обольщаться на свой счет и опасно, и недальновидно…
– А зачем обольщаться? Надо уметь реально оценивать сделанное…
– Пусть другие оценивают, – все еще сопротивлялся Миронов. – Вот выйдет номер, тогда и поговорим…
– Поговорим, конечно… – согласилась Марина. – А есть действительно хочется…
Она посмотрела на часы. Время приближалось к шести, надо было возвращаться к себе. Марина не хотела заставлять Серегина ждать в приемной.
– Завтра можно прийти попозже, – уходя, разрешила она. – Передайте остальным, что раньше часа на работе я их не жду…
– Это приятно! – воскликнул Миронов. – Это очень щедро с вашей стороны, Марина Петровна…
Он начинал ерничать, по обыкновению. «Возвращается в свое обычное состояние», – удовлетворенно отметила Марина и пошла к себе.
Серегина еще не было. Марина предупредила Лену, что уезжает с Серегиным, сказала, что завтра редакция начнет работать с часа дня и Лена, как и все, может прийти попозже. Тут и Николай Андреевич появился, вовремя, как обещал. Марина подумала: они могут и сейчас поговорить, никто им не мешает. Но сразу же отказалась от этой идеи – устала, хотелось сменить обстановку, да и поесть не мешало бы – хотя бы и раз в день. «Он и столик уже заказал», – этот довод окончательно убедил Марину, и она не стала менять планы.
Вячеслав ждал их в машине. Новенький черный «Мерседес» стоял у самого подъезда, Вячеслав вышел из машины и предупредительно распахнул дверцу. Серегин сел в автомобиль первым, затем – Марина, и они поехали…
Серегин поинтересовался у Марины, как она себя чувствует. Марина ответила односложно – им обоим не хотелось говорить о вещах, которые их интересовали, в присутствии водителя, человека нового и практически незнакомого.
Доехали до Большой Никитской быстро – даже не ожидали. Только припарковаться было негде. Машины стояли плотно вдоль мостовой, некоторые даже ухитрялись заехать на тротуар, и многочисленные прохожие с трудом протискивались между стенами домов и забрызганными грязью корпусами машин.
– Скажите, где вас высадить, – предложил Вячеслав. – А припаркуюсь я, как смогу, может быть, в соседнем переулке. Будете уходить, позвоните, и я подъеду…
Николай Андреевич указал на небольшой ресторанчик с редким названием «Сельские радости», они как раз подъезжали к нему. Вячеслав затормозил и остановился, перекрывая движение. Марина и Серегин торопливо вышли, и Вячеслав тут же отъехал – ему нетерпеливо сигналили идущие за ним автомобили.
«Сельские радости» размещались в подвале, но к входу вело высокое крыльцо, выложенное скользкими керамическими плитками. Держась друг за друга, Серегин и Марина поднялись наверх, и Николай Андреевич заметил:
– Интересно узнать, как это препятствие преодолевают те, кто хорошо выпьет…
– Может, как раз они-то и спускаются по ступенькам без страха и опасений, – ответила ему Марина. – А мы, трезво оценивающие ситуацию, дрожим и трепещем, даже и когда опасность нам только мерещится…
– Ну не скажите, Марина Петровна…
Они разделись в крохотном гардеробе у самого входа, и их проводили к столику в углу небольшого зала. Официант убрал табличку с лаконичной надписью «Заказан» и предложил им меню. В «Сельских радостях» было много чего вкусного – и драники, и картошка с грибами. Марина выбрала запеченного карпа, Серегин предпочел пельмени в горшочке. И наконец они смогли поговорить о том, ради чего встретились.
Николай Андреевич попросил Марину рассказать, что все-таки произошло на презентации «Тренда».
– Только, пожалуйста, без купюр! – сказал он строго. – Во всех подробностях…
Марине его тон не понравился. Она хотела возмутиться, но сдержалась – сама виновата, нечего было заниматься публичными разоблачениями… И рассказала все.
– Я так и знал, – горестно вздохнул Серегин. – Получается, что это я сознательно подложил им свинью… Вроде бы все продал, они свои обязательства выполнили, а я им лейблы подсунул с секретом… Все плохо… Все очень плохо…
Марина молчала. Ее покоробила, даже возмутила эта фраза: «Они свои обязательства выполнили» – отпустили похищенных ими же жену и дочь Серегина? Унизительная, рабская психология… Говорить об этом не хотелось – она знала, что именно Николай Андреевич ответит ей. Может, он прав. Скорее всего, прав. Она подставила его, а может быть, и Ирину, и Зою…
– Да, Марина Петровна, я от вас этого не ожидал…
Серегин был настолько расстроен, что Марина решила: сейчас он встанет из-за стола и уйдет…
– Я виновата, Николай Андреевич, простите… – Марина боялась разреветься, слезы были близко, и она едва сдерживалась. – Что я могу сделать?
– А ничего сделать вы уже не можете… – Серегин нервно перекладывал с места на место ненужные пока столовые приборы. – Знаете, Марина Петровна, если бы не мои девочки, я, может быть, как и вы, радовался, что негодяев поставили на место. Но над ними снова нависла опасность… Я даже удивляюсь, что Говоров с Костиным до сих пор не предприняли против меня ничего серьезного… Сколько времени прошло, а ни звонков, ни…
– Но мою машину взорвали… – напомнила ему Марина.
– Ах, да… Я чуть не забыл… Видите, тоже о себе, любимом, больше думаю… Так что не казните себя, Марина Петровна… Рано или поздно, но нечто подобное должно было случиться…
В это время им наконец подали заказанные блюда. Но аппетит у Марины уже пропал, да и Серегин без всякого интереса вылавливал из горшочка мягкие, распаренные пельмешки…
– Что-нибудь выпьем? – запоздало поинтересовался Серегин. – Как, Марина Петровна?
– Нет, что-то не хочется…
– Вот и мне не хочется…
Беседа не клеилась. Вроде бы тема для разговора была, но желания обсуждать ее ни у Марины, ни у Серегина не возникало.
– Даже и не знаю, что делать, – повторила Марина, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
– Если не знаешь, что делать, не делай ничего, – Серегин мог бы «развернуть» этот тезис, но не стал.
В их разговоре снова возникли препятствия, заминки, торможение. «Незачем было в ресторан идти, – подумала Марина. – В таком духе мы вполне могли поговорить и в редакции…» Она решительно положила приборы в тарелку с недоеденной рыбой и отодвинула ее в сторону.
