Филлис Джеймс - Маяк
Все это время миссис Бербридж сидела молча. Сейчас она заговорила, но голос ее срывался:
— Ни один из вас ни слова не сказал об Адриане Бойде. Ни один. Он был зверски убит, а все, о чем мы способны думать, — это наша собственная безопасность: не станем ли мы следующей жертвой, не подхватим ли САРС. А он сейчас лежит где-то в морге, в ожидании, когда его разрежут, и навесят ярлык, и сделают из него вещественное доказательство по делу об убийстве!
Мэйкрофт ответил, не теряя самообладания:
— Эвелин, я ведь сказал, что он замечательный человек, таким он и был. Но вы правы. Я был слишком озабочен необходимостью как-то справиться с двумя чрезвычайными событиями сразу и не смог найти должные слова. У нас еще найдется время погоревать о нем.
Но тут на ноги вскочила Миранда:
— У вас не нашлось и минуты, чтобы погоревать о моем отце! Вам было совершенно все равно, жив он или мертв! Некоторые из вас даже рады, что он умер. Я знаю, как вы все о нем думали, так что не надейтесь, что я отстою две минуты молчания в память мистера Бойда, если вы это имели в виду. — Миранда повернулась к Кейт: — И не забывайте, что мой отец умер первым. Предполагается, что вы его смерть тоже должны расследовать.
— Мы ее расследуем.
А Бентон подумал: «Мы должны добиться, чтобы они все были собраны вместе. Мы не сможем охранять их всех по отдельности, одновременно расследуя двойное убийство. Сейчас нам выпала единственная возможность употребить свою власть. Если сейчас мы не овладеем положением, мы никогда больше не сумеем контролировать ситуацию. Нельзя позволить Эмили Холкум всем здесь распоряжаться».
Он взглянул на Кейт, и она каким-то образом осознала силу его волнения. Она спросила:
— Вы хотите что-то добавить, сержант?
— Всего несколько слов, мэм. — Он обратился ко всем, но взгляд устремил на Эмили Холкум. — Мы просим вас переехать из коттеджей не только потому, что так вы будете в большей безопасности. Теперь, когда мистер Дэлглиш заболел, нам будет необходимо как можно эффективнее использовать имеющиеся людские резервы. Будет не только безопаснее, но в этом смысле еще и экономнее, если все вы поселитесь в одном месте. Тот, кто не пожелает способствовать нам в этом, серьезно осложнит ход расследования.
Бентону привиделось — он не мог быть полностью в этом уверен, — что на лице мисс Холкум промелькнуло выражение какого-то мрачного веселья. Она сказала:
— Если вы так ставите вопрос, сержант, полагаю, у нас не остается выбора. Я не желала бы оказаться в роли козла отпущения в случае провала расследования. Мне хотелось бы занять спальню моих родителей в Кум-Хаусе. Рафтвуд будет жить в конюшенном корпусе. А вам, Миранда, лучше последовать моему примеру и переехать в Кум-Хаус. Мистеру Тремлетту и раньше было вполне удобно в конюшенном корпусе. Вы, я думаю, сможете как-то пережить пару ночей друг без друга.
Прежде чем Миранда успела ей ответить, дверь библиотеки открылась и вошел Гай Стейвли. Бентон почему-то ожидал увидеть его в белом халате, и теперь коричневые вельветовые брюки доктора и пиджак из твида показались ему совершенно неподходящими к случаю. В комнату Стейвли вошел молча. Лицо его было таким же серьезным, как у Мэйкрофта, и прежде, чем заговорить, он посмотрел на своего коллегу, будто ища у него поддержки. Однако голос его был тверд, и говорил он на удивление авторитетным тоном. Гай Стейвли стал теперь совершенно другим человеком по сравнению с тем, которого Бентон увидел вначале. Все глаза сейчас были устремлены на доктора. Переводя взгляд с одного лица на другое, Бентон видел на этих лицах надежду, волнение и молчаливую мольбу, какую ему уже приходилось видеть в глазах других людей: отчаянную потребность в том, чтобы их успокоил и ободрил эксперт.
Стул в торце стола был свободен, и Стейвли сел напротив миссис Бербридж. Мэйкрофт подвинулся и оказался рядом с ним справа, а те из группы собравшихся, что все еще стояли, в том числе и Кейт, нашли себе стулья. Не стал садиться только Бентон. Он подошел к окну, наслаждаясь льющимся оттуда прохладным, несущим с собой запах моря ветерком.
— Инспектор Мискин, по-видимому, уже сообщила вам, — начал Гай Стейвли, — что мы теперь знаем — у доктора Шпайделя САРС. Он помещен в специальный изолированный блок в Плимуте, и ему обеспечен хороший уход. Из Германии приезжают его жена и некоторые члены семьи. Они увидятся с ним, но, конечно, только под контролем врачей и при определенных условиях. Он все еще в тяжелом состоянии. Кроме того, я должен вам сообщить, что коммандер Дэлглиш заразился от доктора Шпайделя и в настоящее время находится здесь, в изоляторе. У него будут взяты анализы, чтобы можно было подтвердить или опровергнуть диагноз, но, боюсь, здесь сомнений быть не может. Если его состояние ухудшится, он тоже будет отправлен в Плимут на вертолете.
Прежде всего хочу заверить вас, что САРС главным образом распространяется посредством тесного личного контакта с заболевшим человеком, очевидно, воздушно-капельным путем, когда инфицированный человек кашляет или чихает или если кто-то касается поверхностей или предметов, загрязненных инфицированными брызгами, а затем подносит руки к носу, ко рту или к глазам. Не исключено, что САРС может переноситься по воздуху каким-то иным способом, но пока что, как мне представляется, уверенности в этом ни у кого нет. Можно считать, что серьезному риску заболеть подвергаются лишь те из вас, кто близко соприкасался с доктором Шпайделем или с мистером Дэлглишем. И тем не менее будет правильно, если все и каждый на Куме подвергнутся карантину на срок около десяти дней. Органы здравоохранения имеют право принудительно подвергнуть карантину заразившегося человека, а в некоторых случаях и тех, кто находился с ним в тесном контакте и рискует заболеть. Я не знаю, поступят ли они так с теми из вас, кто не общался ни с доктором Шпайделем, ни с мистером Дэлглишем, однако я полагаю, что самое разумное для всех нас — это принять карантин добровольно и остаться здесь, на острове, пока не будет безопасно отсюда уехать. В конце концов, нас же не помещают в карантин вдали от дома. Для всех нас, кроме офицеров полиции и гостей, Кум и есть дом. Нас просто просят временно отказаться от поездок на материк, пока не минует опасность инфекции. Если кто-нибудь захочет высказать возражения, пожалуйста, дайте мне знать.
Никто ничего не сказал. На какой-то миг показалось, что вот-вот взбунтуется Милли, но ее возмущение быстро улеглось, и его сменило мрачное смирение.
Но тут вдруг заговорил Дэн Пэджетт. Голос его звучал громко и визгливо:
— А меня это не устраивает. Кум мне вовсе не дом, во всяком случае, теперь. У меня собеседование в Лондоне назначено — о поступлении в университет. Теперь, когда моя мать умерла, я решил уехать с острова, и мне никак нельзя задержаться здесь еще на десять дней. Если я пропущу собеседование, я могу потерять место.
К всеобщему удивлению, ему ответил Йелланд:
— Это смешно. Они, несомненно, оставят за вами ваше место. И вряд ли были бы рады вашему появлению, если бы полагали, что вы можете оказаться носителем такого инфекционного заболевания, как САРС.
— Я не могу быть носителем, доктор Стейвли это только что объяснил.
— Но ведь коммандер Дэлглиш вас опрашивал, верно? Либо он сам, либо его коллеги, а они могли заразиться от него. Почему бы вам не принять неизбежное и не перестать хныкать?
Пэджетт покраснел и собрался было что-то сказать. Но заговорил доктор Стейвли:
— Итак, мы соглашаемся добровольно подвергнуться карантину. Я дам об этом знать попечителям фонда. Разумеется, пока все это происходит, должна начаться активная международная кампания по розыску тех, кто летел вместе с доктором Шпайделем из Пекина, будут сделаны попытки отыскать его друга, вместе с которым он отдыхал на юге Франции. Слава Богу, это не моя забота. В настоящее время мы с женой заботимся о коммандере Дэлглише, но, возможно, мне придется через некоторое время перевести его в Плимут. Между тем, если кто-нибудь из вас почувствует себя плохо, прошу сразу же явиться в медпункт. САРС обычно начинается с температуры и симптомов, похожих на симптомы гриппа, — головная боль, общее недомогание, боли в разных частях тела. У некоторых пациентов, но не у всех, с самого начала появляется кашель. Думаю, это все, что я пока могу вам сказать. Убийство Адриана Бойда, которое в нормальной обстановке прогнало бы из наших голов все другие тревоги и соображения, теперь в руках инспектора Мискин и сержанта Бентона-Смита. Надеюсь, мы все будем сотрудничать с ними, как сотрудничали с коммандером Дэлглишем. Может быть, у кого-нибудь есть вопросы? — Он повернулся к Мэйкрофту: — Вы не хотели бы еще что-то сказать, Руперт?
— Только несколько слов об огласке. Эта новость пройдет по радио и телевидению в час дня, в новостных программах. Боюсь, это положит конец уединенности нашего острова. Мы пытаемся сделать все возможное, чтобы свести нарушения обычного порядка до минимума. Наши номера телефонов не внесены в телефонную книгу, однако это не означает, что некоторым любопытствующим не удастся их узнать. Отдел Скотланд-Ярда по связям с общественностью занимается сейчас тем, чтобы ограничить сообщения об убийствах. Их линия такова: расследование продолжается, но пока рано говорить о результатах. Следствие по делу об убийстве мистера Оливера отложено, и, если оно возобновится, его скорее всего снова отложат. Те, кто интересуется новостями и желает понаблюдать драматические события со стороны, вероятно, смогут уговорить миссис Планкетт разрешить им смотреть программы по ее телевизору. Газеты и необходимые продукты сбросят нам с вертолета завтра. Не могу сказать, что я с нетерпением жду их появления.
