Энтони Беркли - Суд и ошибка. Осторожно: яд! (сборник)
Об Анджеле стоит поговорить особо.
Я попытаюсь описать ее с точки зрения последующих событий, хотя в успехе не уверен. Начну с того, что красавицей она не была. Симпатичная? Пожалуй. Мужчин она привлекала, это несомненно, но познакомившись с ней, обезоруженные ее хрупкой прелестью, они не знали, что делать дальше.
Незнакомых Анджела поначалу приводила в некоторое замешательство. Им казалось, что она смотрит на них свысока, держится вежливо и холодно. Это ощущение усилилось бы, знай они о ее происхождении, о том, что она выросла в старинной знатной семье. Я знал, что никакой это не снобизм, что просто она такая, но все равно это качество в ней меня тоже раздражало.
Джон Уотерхаус прекрасно сознавал, какое впечатление производит его жена, и, наверное, ему это было неприятно. Однажды в разговоре с Френсис он признался, что всегда хотел объяснить людям, что этот ее вид ничего не значит. Что непросто ощущать себя вечно больной, и она всего лишь смущена. Но знал ли он по-настоящему свою жену, это вопрос. Но кто из нас может похвастаться этим? Вот я, например, совсем не уверен, что досконально знаю, что собой представляет Френсис.
4
Как потом оказалось, наша беседа имела большое значение для раскрытия подоплеки развернувшихся событий. Потом каждая реплика, каждое замечание приобрели особый смысл. Разумеется, тогда никто из нас всему этому не придавал никакого значения.
Давайте я теперь наконец продолжу.
Значит, Джон проводил Гарольда и Дейзи и вернулся в гостиную. Я запомнил даже такую незначительную деталь, что Анджела спросила Рону о следующей встрече в Литературном обществе, где Рона была почетным секретарем. Впрочем, к делу это не относилось.
Итак, Джон вошел в гостиную. Френсис говорит, что стояла спиной и ничего не заметила. А вот Рона, увидев лицо Уотерхауса, воскликнула:
– Джон, что с вами?
С этого, собственно, все и началось.
Я помню, что у Джона, когда он отвечал, голос был немного сиплый:
– Ничего. А почему вы спросили?
– У вас вид, как будто вы страдаете от сильной боли.
Джон рассмеялся.
– А, чепуха. Просто что-то желудок схватило. В последнее время у меня бывает.
– Глен, – она оглянулась на брата, – его нужно посмотреть.
– Я не против, – протянул Глен в своей ленивой манере, которую, я думаю, его пациентки находят привлекательной. – Но можно поставить диагноз на расстоянии. Начальная стадия язвенной болезни желудка, вызванной многолетним неправильным питанием, употреблением тяжелой жирной пищи и выпивкой, а также курением. Откажитесь от своей противной трубки и прочего хотя бы на полгода, и приступы прекратятся.
Джон улыбнулся:
– Спасибо, но в таком случае я предпочту приступы.
– О, Джон! – воскликнула Анджела с лестницы. – Вы знаете, он совершенно не следит за своим здоровьем.
– Язва желудка, насколько я знаю, это серьезно, – заметила Френсис.
– Именно так и сказал бы Гарольд, будь он здесь, – добавил я.
Рона повернулась к брату.
– Может, ты выпишешь ему что-нибудь?
В ее голосе ощущалась непривычная нервозность.
– Конечно, можно, – отозвался Глен. – Но какая польза? Джон все равно не будет принимать лекарства. Он ведь адепт Христианской науки[15].
– Я так никогда не говорил.
– О, я уверена, Джон ни о какой Христианской науке ничего не знает! – снова воскликнула Анджела. – Верно, Джон?
– Конечно, – ответил муж.
– Но он все равно отказывается принимать лекарства, – посетовала Анджела.
Любой человек, не принимающий лекарства, казался ей странным. Потому что для нее они были обычной составляющей рациона. Возможно, лучшей.
– Не в этом дело, – подал голос Глен. – Просто Джон необыкновенно упрямый. Проглотит булавку и станет утверждать, что совершенно не чувствует боли.
Джон кивнул с улыбкой.
– Не стоит зря тратить время, мой любезный. Ваши лекарства я все равно принимать не буду. Если пришлете, тут же вылью в раковину.
– О, Джон, как ты резок, – с укором заметила Анджела. Выливать в раковину лекарства было для нее чудовищным кощунством.
– Мой дорогой друг, – отозвался Глен, – не переживайте. Никаких лекарств я посылать вам не намерен. И мне безразлично, как бы вы с ними поступили. Так что живите и наслаждайтесь своими приступами, и пусть ваша язва успешно развивается. Если вам так приятнее.
Мы помолчали, чувствуя некоторую неловкость, прекрасно понимая, что за легкостью пикировки между Джоном и Гленом кроется что-то весьма серьезное.
Обстановку разрядила Анджела.
– Я как раз вспомнила, Глен. У меня тоже что-то не в порядке с желудком. Может быть, мы оба съели что-то не то?
– Завтра утром я обязательно зайду к вам и посмотрю, – пообещал Глен.
– Спасибо. И тогда, может быть, вам удастся посмотреть Джона, если он перестанет упрямиться и хотя бы на десять минут оставит свою работу. – Она обвела нас взглядом. – А теперь, если вы не возражаете, я потихоньку пойду. А ты, Джон, ухаживай, пожалуйста, за гостями. Я уверена, они истосковались без выпивки. Спокойной всем ночи.
Анджела наконец вынесла себя из комнаты. Джон, проводив ее до лестничной площадки, занялся графинами и сифонами, а мы опустились в кресла у камина.
– Как идет работа? – спросил Глен.
– Да вот разбираем конюшни, – ответил Джон. – Вы не поверите, но там вообще не оказалось фундамента. Камни углублены на шесть дюймов, и все. Просто чудо, что стены простояли все эти годы.
– Послушайте, Джон, – отрывисто произнесла Рона. Подобный тон был для нее столь необычен, что мы все повернулись в ее сторону. – Давайте вернемся к разговору о вашем здоровье. Дело в том, что в последнее время вы выглядите довольно скверно. Позвольте Глену тщательно вас осмотреть. Перестаньте упрямиться. Не хотите пить лекарства, не надо, но позвольте хотя бы ему вас осмотреть, для нашего спокойствия.
– Конечно, Рона, если вы настаиваете, – с улыбкой ответил Джон. – Но я действительно чувствую себя нормально. Как всегда.
– Вот именно такие, мой друг, кто ни разу в жизни не болел, – заметил Глен, – неожиданно быстро заканчивают жизнь. Я уверен, что ваша толстая кишка требует самого пристального внимания.
– Да, Джон, вам нужно отдохнуть, – включилась в разговор Френсис. – Поехать куда-нибудь, развеяться. Вы сидите здесь без движения уже три года.
Глен кивнул.
– Почему бы вам снова не заняться электрификацией? Отправляйтесь в Камбоджу, проведите электрический свет в храм Ангкор или в какое-нибудь другое таинственное место. Тряхните стариной.
– Забавно, что вы заговорили об этом, – отозвался Джон. – Потому что на прошлой неделе я получил интересное предложение.
– Так давайте же принимайте. Довольно торчать в этой деревне.
– И действительно, это не так далеко от Ангкора. Всего какая-то тысяча миль.
– Ну и что?
– Я был вынужден отказаться. Я не могу оставить Анджелу, а тамошний климат ей не подходит.
Глен понимающе кивнул.
Вот и все. Я изложил вам только то, что относится к делу. Все эти мелочи будут позднее разворошены и просеяны.
5
По дороге домой мы, разумеется, обменивались впечатлениями.
– Глен, ты действительно думаешь, что у него язва желудка? – спросила Френсис.
– Разумеется, нет, – ответил он. – Но это бы меня не удивило. Или какая-то форма гастроэнтерита.
– Это опасно?
– Нет, если своевременно начать лечение.
– Ты сможешь его уговорить?
Глен пожал плечами:
– Сомневаюсь. Он зациклился на том, что его здоровье в полном порядке. Жил в Индии, в Африке, питался как попало. Можно представить, в каком состоянии его желудочно-кишечный тракт. У него приступы болей, а он утверждает, что по-прежнему здоров, как семнадцатилетний. И заметь, я не говорю, что со здоровьем Джона происходит что-то катастрофическое. Для своего возраста он достаточно здоров. Постоянно бывает на свежем воздухе, это хорошо. Но пришла пора начать следить за здоровьем, а это ему не нравится.
– Он обещал, что позволит себя осмотреть, – сказал я.
– И много будет от этого пользы, если он потом не станет выполнять мои рекомендации?
– Ты думаешь, не станет?
– Нет. Это для него вроде как дело чести. И насчет Христианской науки я пошутил, она тут ни при чем, Рона. Просто он никогда прежде не нуждался в докторах и думает, что обойдется и сейчас.
– Жаль, если он до такой степени глуп, – с досадой проговорила Рона.
Прежде чем мы свернули к нашему дому, Глен неожиданно произнес со смехом:
– Вы следили за Анджелой? Как она позеленела от зависти, бедняжка. Каким-то чудом оказалось, что у Джона непорядок со здоровьем, и она теперь выпала из центра внимания.
– Бедная Анджела, – улыбнулась Френсис. – Ведь проблемы с желудком ее конек.
– Вот и я об этом, – заключил Глен.
Конечно, тогда мы не придавали этому никакого значения. Подумаешь, заболел. Поправится. Язву желудка успешно лечат. Я все думаю: интересно, как бы мы все тогда среагировали, если бы кто-то предположил, что потом приступы Джона будут вызваны уже не болезнью желудка, а дозой мышьяка, и что яд он получил от кого-то из присутствующих на этом ужине?
