Агата Кристи - Тайна «Голубого поезда»

Письма

«Миссис Сэмюэл Харфилд шлет наилучшие пожелания мисс Кэтрин Грей и хочет сообщить ей, что при сложившихся обстоятельствах мисс Грей может не знать…»

Бойко начав писать, миссис Харфилд внезапно остановилась, столкнувшись с затруднением, непреодолимым для многих, – необходимостью изъясняться в третьем лице.

После минутного колебания она разорвала лист и начала писать заново:

«Дорогая мисс Грей! Высоко оценивая то, как Вы исполняли свои обязанности по отношению к моей кузине Эмме (чья недавняя кончина явилась тяжелым ударом для всех нас), я не могу не чувствовать…»

Миссис Харфилд снова остановилась и отправила очередной лист в мусорную корзину. Только после четырех фальстартов ей удалось создать удовлетворивший ее вариант. Запечатав конверт, она наклеила марку и написала адрес: «Мисс Кэтрин Грей. Литл-Крэмптон. Сент-Мэри-Мид. Кент». На следующее утро письмо уже лежало на подносе в гостиной леди, которой было адресовано, рядом с более важным на вид посланием в длинном голубом конверте.

Кэтрин Грей сначала вскрыла письмо миссис Харфилд. Окончательная версия выглядела следующим образом:

«Дорогая мисс Грей! Мой муж и я хотим выразить Вам благодарность за услуги, оказанные Вами моей бедной кузине Эмме. Ее смерть была для нас тяжелым ударом, хотя мы, разумеется, понимали, что ее разум в последнее время сильно ослабел. Условия последнего завещания Эммы выглядят крайне странно, и никакой суд, конечно, не признает подобное завещание действительным. Не сомневаюсь, что Вы, с присущим Вам здравым смыслом, уже это осознали. Мой муж считает, что эти вопросы лучше решить лично, а не в суде. Мы будем рады снабдить Вас наилучшими рекомендациями, дабы Вы могли получить аналогичное место, и надеемся, что Вы не откажетесь принять маленький подарок. Искренне Ваша

Мэри Энн Харфилд».

Кэтрин Грей прочитала письмо, улыбнулась и прочла его снова. Казалось, послание ее позабавило. Потом она взяла второе письмо, быстро просмотрела его и отложила, глядя перед собой. На сей раз она не улыбалась. Если бы кто-то наблюдал за ней, ему было бы нелегко определить, какие эмоции скрываются за этим спокойным, задумчивым взглядом.

Кэтрин Грей было тридцать три года. Она происходила из хорошей семьи, но ее отец разорился, и ей уже в ранней молодости пришлось зарабатывать на жизнь. Кэтрин только исполнилось двадцать три, когда она поступила компаньонкой к старой миссис Харфилд.

По общему мнению, миссис Харфилд обладала трудным характером, поэтому компаньонки у нее появлялись и исчезали с поразительной быстротой. Они приходили полными надежд, а уходили, как правило, в слезах. Но с того момента, как Кэтрин Грей перешагнула порог Литл-Крэмптона, там воцарился мир. Никто не знал, как ей это удалось. Говорят, что заклинателями змей рождаются, а не становятся. Кэтрин Грей родилась с талантом управляться со старыми леди, собаками, маленькими мальчиками и делала это без всякого напряжения.

В двадцать три года Кэтрин была спокойной девушкой с красивыми глазами. Через десять лет стала спокойной женщиной с такими же серыми глазами, смотрящими на мир с безмятежностью, которую ничто не могло поколебать. Более того, она родилась с чувством юмора, сохранявшимся и поныне.

Когда Кэтрин сидела за столом, глядя перед собой, послышался звонок в дверь, сопровождаемый энергичным стуком дверного молотка. В следующую минуту горничная открыла дверь и доложила, слегка запыхавшись:

– Доктор Харрисон.

Крупный мужчина средних лет вошел в комнату бодрым шагом, вполне гармонирующим с недавней атакой на дверь.

– Доброе утро, мисс Грей.

– Доброе утро, доктор Харрисон.

– Я явился так рано, – объяснил доктор, – предупредить, что вы можете получить весточку от кузины миссис Харфилд, именующей себя миссис Сэмюэл, – весьма зловредной особы.

Кэтрин молча протянула ему письмо миссис Сэмюэл Харфилд. Ей было забавно наблюдать за тем, как доктор читал послание, сдвинув косматые брови и неодобрительно фыркая. Окончив чтение, он бросил письмо на стол:

– Черт знает что! Можете не портить себе нервы, дорогая, – все это не стоит выеденного яйца. Рассудок миссис Харфилд был ничуть не слабее нашего с вами, так что не позволяйте им морочить вам голову. Вся болтовня насчет суда – чистой воды блеф. У них нет никаких шансов, поэтому они и пудрят вам мозги. Только не позволяйте им себя задобрить. Не вбивайте себе в голову, будто вы должны отказаться от денег, или еще какую-нибудь щепетильную чушь.

– О щепетильности не может быть и речи, – ответила Кэтрин. – Эти люди – дальние родственники мужа миссис Харфилд и никогда не обращали на нее никакого внимания.

– Вы разумная женщина, – одобрил доктор. – Я ведь знаю лучше других, что в последние десять лет у вас была нелегкая жизнь. Так что вы имеете полное право наслаждаться сбережениями покойной леди независимо от их суммы.

Кэтрин задумчиво улыбнулась.

– От их суммы, – повторила она. – А вы случайно не знаете, какова эта сумма?

– Полагаю, достаточная для годового дохода около пятисот фунтов.

– Так и я думала, – кивнула Кэтрин. – А теперь прочтите это.

Она протянула ему письмо, извлеченное из длинного голубого конверта. Прочитав его, доктор с изумлением воскликнул:

– Быть не может!

– Миссис Харфилд была одним из первых акционеров «Мортолдс». Лет сорок назад она, должно быть, имела годовой доход в восемь-десять тысяч. Уверена, что она никогда не тратила больше четырех сотен в год. Миссис Харфилд отличалась крайней бережливостью, и мне всегда казалось, что ей приходится экономить каждый пенни.

– И все это время набегали солидные проценты. Дорогая моя, вы будете очень богатой женщиной.

– Да, – снова кивнула Кэтрин. Тон ее был абсолютно безразличным, словно она говорила о ком-то другом.

– Ну, примите мои поздравления. – Поднявшись, доктор ткнул пальцем в послание миссис Сэмюэл Харфилд: – Не беспокойтесь из-за этой женщины и ее мерзкого письма.

– Не такое уж оно мерзкое, – возразила Кэтрин Грей. – При сложившихся обстоятельствах оно выглядит вполне естественно.

– Иногда у меня возникают на ваш счет серьезнейшие подозрения, – заметил доктор.

– Почему?

– Из-за вещей, которые вы считаете вполне естественными.

Кэтрин рассмеялась.

За ленчем доктор Харрисон сообщил жене новости, приведшие ее в радостное возбуждение.

– Выходит, у старой миссис Харфилд была куча денег! Хорошо, что она оставила их Кэтрин Грей. Эта девушка – святая!

Доктор скорчил гримасу:

– Мне всегда казалось, что со святыми нелегко иметь дело. Кэтрин Грей чересчур человечна для святой.

– Просто она святая с чувством юмора, – подмигнула мужу миссис Харрисон. – И хотя ты вряд ли это замечал, она очень недурна собой.

– Кэтрин Грей? – искренне удивился доктор. – Конечно, у нее довольно красивые глаза.

– Ох уж эти мужчины! – воскликнула его жена. – Слепы, как летучие мыши! У Кэтрин есть все качества настоящей красавицы. Ей не хватает только подходящей одежды.

– А что не так с ее одеждой? По-моему, она всегда очень приятно выглядит.

Миссис Харрисон тяжко вздохнула, а доктор поднялся, готовясь к обходу пациентов.

– Ты бы заглянула к ней, Полли, – предложил он.

– Обязательно, – быстро отозвалась она.

Миссис Харрисон нанесла визит Кэтрин Грей около трех.

– Я так рада за вас, дорогая, – сказала она, тепло пожимая ей руку. – И все в деревне будут очень рады.

– Спасибо, – поблагодарила Кэтрин. – Хорошо, что вы пришли, – я как раз хотела спросить вас о Джонни.

– О Джонни? Ну…

Джонни был младшим сыном миссис Харрисон. В следующую минуту она пустилась обстоятельно рассказывать о его гландах и аденоидах. Кэтрин слушала с сочувствующим видом. Привычки умирают с трудом. Последние десять лет слушание занимало солидную часть ее времени. «Не помню, дорогая, рассказывала ли я вам о флотском бале в Портсмуте? Когда лорд Чарльз восхищался моим платьем?» И Кэтрин приходилось вежливо отвечать: «Думаю, что да, миссис Харфилд, но я все уже забыла. Может быть, расскажете еще раз?» После чего старая леди начинала подробнейшее повествование с многочисленными коррективами и паузами, во время которых воскрешалась в памяти очередная деталь. Хотя Кэтрин слушала вполуха, она всегда умудрялась абсолютно машинально говорить в паузах то, чего от нее ожидала старая леди…

Теперь так же привычно слушала миссис Харрисон.

Через полчаса гостья внезапно спохватилась:

– Что это я все время о своем! Ведь я пришла поговорить о вас и ваших планах.

– Вряд ли у меня есть какие-нибудь планы.

– Но не собираетесь же вы оставаться здесь!

Нотки ужаса в ее голосе заставили Кэтрин улыбнуться:

– Нет, мне бы хотелось попутешествовать. Я ведь почти нигде не бывала.