Агата Кристи - Большая четверка
– Не при данных обстоятельствах.
– Ну, возможно, если бы стояла ночь… но ведь преступление было совершено при дневном свете!
Пуаро лишь улыбнулся в ответ.
– Да еще и лошадь, и двуколка, сэр… Как вы можете утверждать подобное? Здесь проезжает не так уж много экипажей. И никто не заметил чего-то такого…
– Обычными глазами, возможно, и не заметили; только внутренним взором.
Инспектор многозначительно коснулся пальцем своего лба и усмехнулся, посмотрев на меня. Я был совершенно сбит с толку, но я верил в Пуаро. Дальнейшего обсуждения не последовало, и мы отправились в Мортон вместе с инспектором. Пуаро и меня допустили к Гранту, но во время беседы присутствовал констебль. Пуаро сразу приступил к делу.
– Грант, я знаю, что вы не совершали этого преступления. Расскажите мне точно обо всем, что произошло, своими словами, как сумеете.
Арестованный был человеком среднего роста с довольно неприятным выражением лица. С виду настоящий уголовник.
– Богом клянусь, сэр, не делал я этого! – начал жаловаться Грант. – Кто-то подсунул эти стеклянные фигурки ко мне в бумажник! Это подтасовка, вот что это такое! Я, когда вернулся, сразу прошел в свою комнату, как я и говорил. Я и не знал ни о чем, пока Бетси не завизжала. Бог свидетель, я тут ни при чем!
Пуаро встал.
– Если вы не в состоянии сказать правду, закончим на этом.
– Но послушайте…
– Вы заходили в ту комнату… и вы знали, что хозяин мертв; и для вас не было неожиданностью, что добрая Бетси подняла ужасный шум.
Грант смотрел на Пуаро, разинув рот.
– Ну что, разве все было не так? Я не шутя вам говорю – и говорю совершенно честно, – что искренность – ваш единственный шанс.
– Ну, тогда я рискну, пожалуй, – неожиданно сказал Грант. – Все так и было, как вы говорите. Я вошел в дом и направился прямиком к хозяину – а он там лежал мертвый на полу, и кругом кровища… Ну, я и решил смотать оттуда. Они бы сразу разнюхали, кто я таков, и уж точно сказали бы, что это я сделал. Я только и думал о том, чтобы сбежать… поскорее, пока его не нашли.
– А нефритовые фигурки?
Грант заколебался.
– Ну, понимаете…
– Вы их схватили вроде бы машинально, так ведь? Вы слышали, как ваш хозяин говорил об их ценности, и вы подумали, что вполне можете прибрать их к рукам. Ну, это я понимаю. А теперь скажите мне вот что. Вы взяли фигурки тогда, когда вошли в комнату во второй раз?
– Не входил я туда второй раз! Мне и одного раза хватило!
– Вы в этом уверены?
– Уж конечно, уверен!
– Хорошо. Теперь вот что. Когда вы освободились из тюрьмы?
– Два месяца назад.
– Как вы получили эту работу?
– Да через одно из этих обществ помощи заключенным, знаете ведь про такие. Их парень встретил меня, когда я вышел.
– Как он выглядел?
– Ну, он не то чтобы был священником, но похож. Мягкая черная шляпа, и говорил так слащаво… У него еще один передний зуб сломан. Очкарик. Сандерсом его звали. Сказал, что надеется на мое исправление и что нашел мне хорошее место. Я и пошел по его рекомендации к старику Уэлли.
Пуаро снова встал.
– Благодарю вас. Теперь я все знаю. Наберитесь терпения. – Он задержался у выхода и добавил: – Сандерс подарил вам пару башмаков, верно?
На лице Гранта отразилось изумление.
– Ну да, подарил… А откуда вы-то об этом знаете?
– Это моя работа – все знать, – серьезно ответил Пуаро.
Обменявшись словом-другим с инспектором, мы втроем отправились в кабачок «Нежное сердце» и заказали яичницу с беконом и девонширский сидр.
– Что-нибудь объясните нам? – с улыбкой спросил Инглз.
– Да, теперь все вполне разъяснилось. Но, видите ли, мне было бы трудно доказать свою точку зрения. Уэлли был убит по приказу Большой Четверки – и не Грантом. Некий очень умный человек устроил Гранта на это место, заранее планируя сделать из него козла отпущения, – и это было бы совсем нетрудно, учитывая прошлое Гранта. Этот человек подарил Гранту пару башмаков – одну из двух совершенно одинаковых пар. А другую пару оставил себе. Совершить задуманное было чрезвычайно просто. Когда Гранта не было в доме, а Бетси болтала с кем-то в деревне (а она, видимо, каждый день этим занималась), убийца подъехал к дому, предварительно надев копию ботинок Гранта, вошел в кухню, сразу прошел в гостиную, оглушил старого Уэлли и перерезал ему горло. Потом он вернулся в кухню, снял ботинки, надел другую пару, которая была у него с собой, и, забрав с собой те башмаки, в которых было совершено преступление, спокойно вышел из дома и уехал.
Инглз внимательно посмотрел на Пуаро.
– В этом что-то есть, безусловно. Вот только почему его никто не заметил?
– А! Вот тут-то и проявился большой ум Номера Четвертого, я убежден. Все его видели – и никто не заметил. Видите ли, он явился в тележке мясника!
Я невольно вскрикнул:
– Баранья нога?!
– Совершенно верно, Гастингс, баранья нога. Все клянутся, что в это утро к «Гранитному бунгало» никто не подходил, и тем не менее я обнаружил в кладовке баранью ногу, еще не растаявшую. Был понедельник, следовательно, мясо должно было быть доставлено в то утро; ведь если бы его привезли в субботу, при нынешней теплой погоде льдинки не пережили бы воскресенье. А значит, кто-то подходил к бунгало, и это был такой человек, на чьей одежде пятна крови выглядели совершенно естественно и не привлекли внимания.
– Черт побери, да он гений! – одобрительно воскликнул Инглз.
– Да, он умен, этот Номер Четвертый.
– Так же умен, как Эркюль Пуаро? – пробормотал я.
Мой друг удостоил меня негодующего взгляда.
– Есть вещи, которые вы не должны были бы себе позволять, Гастингс, – наставительно произнес он. – Разве я не спас уже невиновного человека от виселицы? Для одного дня этого вполне достаточно.
Глава 5
Исчезнувший ученый
Я вообще-то не думаю, что инспектор Мидоуз полностью поверил в невиновность Гранта, или Биггза, несмотря на то что суд признал его непричастным к убийству Джонатана Уэлли. Обвинение, которое он выстроил против Гранта: справка из тюрьмы, украденные нефритовые фигурки, ботинки, которые совершенно точно совпадали со следами в гостиной убитого, – было, на его прямолинейный взгляд, слишком хорошо, чтобы его можно было опровергнуть; однако Пуаро, преодолев свою неприязнь к даче показаний, сумел убедить присяжных. Были вызваны двое свидетелей, видевших в тот понедельник возле бунгало Уэлли тележку мясника, а местный мясник показал, что сам он бывает в этой деревне лишь по вторникам и пятницам.
Нашли также женщину, которая при расспросах вспомнила, что видела выходившего из бунгало мясника, но не смогла дать описания его внешности. У нее лишь сохранилось смутное впечатление, что тот был среднего роста, чисто выбрит и выглядел точь-в-точь как положено выглядеть мяснику. Услышав это рассуждение, Пуаро лишь с философским видом пожал плечами.
– Именно это я и говорил вам, Гастингс, – сказал он мне после суда. – Он артист, этот человек. Он маскируется вовсе не при помощи фальшивой бороды и темных очков. Он изменяет свое лицо, да; но это лишь малая часть дела. Он на время становится другим человеком. Он живет в своей роли.
Да, действительно, я вынужден был признать, что тот человек, который приходил к нам домой, выглядел в точности так, как я представлял себе служителя психиатрической больницы. Мне и в голову не пришло бы усомниться в его, так сказать, подлинности.
Все это несколько обескураживало, и наши открытия в Дартмуре, похоже, ничем нам не помогли. Я сказал об этом Пуаро, однако он не соглашался признать, что мы ничуть не продвинулись вперед.
– Мы продвинулись, – сказал он, – мы продвинулись. При каждом столкновении с этим человеком мы чуть-чуть больше узнаем об особенностях его ума и его методах. А он ничего не знает о нас и о наших планах.
– Но тогда, Пуаро, – возразил я, – мы с ним в одинаковом положении! Я тоже не знаю, есть ли у вас какие-то планы, мне кажется, вы просто сидите на месте и ждете, чтобы он предпринял что-нибудь!
Пуаро улыбнулся.
– Mon ami, вы не меняетесь. Вы всегда остаетесь все тем же Гастингсом, настроенным по-боевому. Возможно, – добавил он, так как в эту минуту послышался стук в дверь, – у вас сейчас будет шанс. – И он рассмеялся, увидев мое разочарование: в гостиную вошел инспектор Джепп с каким-то человеком.
– Добрый вечер, мсье, – сказал инспектор. – Позвольте представить вам капитана Кента из американской Секретной службы.
Капитан Кент оказался высоким худым американцем со странно неподвижным лицом, выглядевшим так, словно его вырезали из дерева.
– Рад познакомиться с вами, джентльмены, – пробормотал он, коротко пожимая нам руки.
Пуаро подбросил в камин еще одно полено и придвинул ближе кресла для гостей. Я принес стаканы, виски и содовую. Капитан сделал большой глоток и одобрительно хмыкнул.
