Эллери Квин - Последний удар
— Перестань. Я этому не верю.
— Вот как?
Валентина сверкнула на своего спутника фиолетовыми глазами, потом вновь перевела взгляд на дорогу.
— Этого можно избежать, — тихо произнесла она. — Знаешь, Мариус, ты мог бы помочь мне. Мы могли бы помочь друг другу.
Карло сердито посмотрел на нее и неожиданно рассмеялся:
— Вот стерва! Ты обо всем догадалась. Я и не думал, что это заметно.
— Ты согласен, Мариус?
Несколько секунд Карло молчал, затем пробормотал:
— Почему бы и нет? — И он поглубже закутался в пальто и шарф.
* * *— Метель продолжается, — сообщил Эллери, когда он и Эллен остановились в прихожей, стряхивая снег с ботинок.
— И становится все темнее и холоднее, — добавила Эллен. — Чудесное начало для Рождества!
— Присаживайтесь к огню, — пригласил их Крейг. — Эллен, у тебя замерзли руки.
— Зато посмотри на огонь в ее глазах, — усмехнулся Джон Себастьян. Он исполнял обязанности бармена в отсутствие Фелтона, который поехал на железнодорожную станцию в «пирлессе» Крейга. — Выпьешь коктейль, сестренка?
— С удовольствием!
— А ты, Эллери?
— Конечно. Скольких еще гостей вы ожидаете?
— Четверых. Еще коктейль, Мариус?
— Спасибо, — отозвался Мариус Карло.
— Я за них не волнуюсь, — сказал Крейг. — Дэн Фримен и Роланд Пейн ведут машину по очереди, а «линкольн» Дэна проедет где угодно и при любой погоде. Сэм Дарк живет в другом конце Олдервуда. А если мистер Гардинер едет поездом...
— Надеюсь, поезда из Нью-Йорка еще курсируют, — промолвила Расти. — Будет жаль, если славный старикан пропустит вечеринку, верно, дорогой?
— Я бы перерезал себе горло. — Джон проиллюстрировал намерение указательным пальцем. — Выпьешь, Вэл?
— Не сейчас. — Валентина повернулась к Расти. — Зачем вам священник? Вы двое что-то замышляете?
Расти засмеялась.
— Всему свое время, ребята, — сказал Джон. — Дайка я тебе подолью, Эллери...
— Достаточно... Мистер Крейг, вы сказали, что ждете мистера Фримена? Дэна З. Фримена?
— Да, мистер Квин.
— «Буду... возвещать все чудеса Твои»[18]. Как вам удалось уговорить Фримена приехать на каникулы? Он один из самых нелюдимых типов, каких я когда-либо встречал. Дело в том, что он мой издатель.
— Знаю, — улыбнулся Крейг.
— Тогда хоть у двоих найдется что-то общее, — буркнул Мариус Карло, глядя в стакан. — Вы можете пожаловаться Фримену на скверную рекламу вашей книги, Квин, а он — рассказать вам, как быстро расходятся по-настоящему хорошие книги в его списке.
— Право, Мариус... — обескураженно начал Эллери.
— Не возражайте ему, Эллери, — сказала Расти. — Мариус презирает все, что, по его мнению, не является высоким искусством.
— Особенно скверное искусство, — уточнил Мариус.
— И особенно если оно приносит деньги, — фыркнула Эллен.
— Заткнись, Мариус! — приказала Валентина. — Не верьте ни единому его слову, Эллери. Его просто гложет зависть. Он считает вашу книгу merveilleuse[19].
— Думаю, нам лучше сменить тему, — весело сказал Эллери, при этом с интересом взглянув на Мариуса. — Могу я спросить, мистер Крейг, кто такой Роланд Пейн?
— Мой поверенный и старый друг. — Крейг тоже разглядывал молодого музыканта. — А Сэм Дарк был нашим семейным врачом с тех пор, как приехал в Олдервуд. А, миссис Браун! Мы ждали, что вы к нам присоединитесь.
— Я просматривала ваш гороскоп, мистер Крейг, — отозвалась мать Расти, — и, кажется, допустила маленькую ошибку. Положение Юпитера — восходящее.
— Очевидно, я должен испытать облегчение, — улыбнулся Крейг. — Мартини, миссис Браун?
— Обожаю мартини! Знаете, в можжевельнике таится колоссальный смысл. Никогда не срезайте куст можжевельника в Уэльсе — умрете через год.
— Выпейте джин, который в наши дни якобы делают из можжевельника, — сказал Джон, — и вы умрете гораздо быстрее.
— Он также лечит змеиные укусы и укрепляет глазной нерв, миссис Браун, — серьезно заметил Эллери.
— В самом деле, мистер Квин? Я этого не знала. Джон, кажется, Расти говорила, что ожидаются еще гости?
— Четверо, мамаша Браун.
— Ну, тогда нас будет двенадцать. Какое облегчение, Джон! Представь себе, что было бы, если бы ты пригласил еще одного! — Она глотнула мартини и вздрогнула — Эллери не мог определить, от напитка или от ужасного предположения.
— Двенадцать? — Мариус Карло протянул пустой стакан. — Вы не считаете слуг, мадам.
— Слуг? — рассеянно переспросила миссис Браун.
— Когда не считают слуг, наступает...
— ...революция. Мы об этом знаем, Мариус, — раздраженно прервала его Валентина. Она вскинула голову. — Ну, Джонни, выкладывай свой большой секрет.
Себастьян засмеялся.
— Во-первых, через две недели у меня день рождения — 6 января. Очень надеюсь, вы все погостите до тех пор.
— Почему?
— По четырем причинам. — Джон наслаждался своей тайной. — Сразу после полуночи 5 января в моей жизни должны произойти четыре важных события. — Он с усмешкой отмахнулся от дальнейших вопросов. — Подождите, пока прибудут остальные.
— Но я уже прибыл, — послышался в дверях высокий мужской голос. — Так что можно начинать праздник.
— Сэм! — Крейг радостно поспешил навстречу гостю. — Вижу, добрался благополучно. Мейбл, возьми вещи доктора Дарка. — Горничная Крейга, румяная ирландская девушка, поспешила к вновь прибывшему, который приветствовал ее, ущипнув за щеку. Хихикнув, Мейбл забрала у доктора Дарка меховую шапку, пальто и галоши и скрылась вместе с ними. — Кажется, Сэм, ты незнаком с миссис Браун...
Доктор Сэм Дарк был полным мужчиной, почти таким же крупным, как Артур Крейг, и даже еще шире. Его рыжеватые волосы торчали на голове, как гусарский кивер. Он бы выглядел нелепо, если бы не умные, проницательные глаза. На нем плохо был выглаженный костюм из голубого сержа; одна пуговица на манжете висела на нитке. Но его надежность и солидность понравились Эллери с первого взгляда.
— Ты договорился, что останешься на неделю? — спросил Крейг, когда доктор Дарк уселся у камина со стаканом в руке. — Ответ должен был быть утвердительным.
— Холлис и Бернстайн меня подменят, — кивнул толстый доктор. — Уже давным-давно я не наслаждался семейным Рождеством. Скажу тебе, как один старый холостяк другому, Артур, тебе повезло больше, чем мне. Эллен, Джон, я пью за связующий турникет... то есть жгут, и давайте не будем говорить глупости, что кровь гуще, чем вода! — Он сделал геркулесовский глоток.
— Вы не присутствовали при появлении Джона на свет, доктор? — До Эллери дошли слухи о какой-то интересной истории, связанной с рождением Джона Себастьяна.
— Нет, — ответил доктор Дарк. — Джон поступил ко мне, можно сказать, post uterum[20].
— В возрасте шести недель — не так ли, доктор Сэм?
— Семи, — поправил Крейг своего подопечного. — Понимаете, мистер Квин, родители Джона умерли в 1905 году с промежутком в несколько дней. Клер и Джон — Джона назвали в честь отца — возвращались на автомобиле из Нью-Йорка в Рай во время сильного снегопада и попали в катастрофу около Маунт-Кидрона. Авария спровоцировала преждевременные роды, и Клер умерла той же ночью. Джон скончался от полученных повреждений менее чем через неделю. Перед смертью он назначил меня опекуном ребенка — Джон-младший был их первенцем, и никаких родственников с отцовской или материнской стороны не осталось. Опытная няня, миссис Сэфайра, которую Джон-старший нанял после смерти Клер, прибыла к нам вместе с ребенком и больше нас не покидала. Она умерла в этом доме несколько лет назад. Мы вдвоем с Сэфи растили юного сорванца.
— С моей немалой помощью, — добавил доктор Сэм. — Мне много раз приходилось приезжать сюда среди ночи, когда Джонни косо смотрел на Сэфи или Артура.
— С немалой помощью всех. — Джон положил руку на плечо Крейга. — Сэфи, доктора Сэма, Эллен, когда она переехала к нам, но больше всего вот этой бородатой личности. Боюсь, Артур, я недостаточно красноречиво характеризую твои заслуги.
— Слушайте, слушайте! — воскликнул Мариус Карло, прежде чем Артур Крейг успел ответить. — Когда польются слезы, я сыграю «Сердца и цветы» на фортепиано, если оно настроено.
— Мариус не понимает сантиментов. — Расти тряхнула рыжей шевелюрой. — Понимаете, у него никогда не было ни отца, ни матери. Он вылупился из икринки в стоячем пруду. Верно, дорогой?
Мариус сердито сверкнул черными глазами, потом пожал плечами и поднял стакан.
— Кажется, мистер Крейг, вы и отец Джона были партнерами в бизнесе? — поспешно спросила Валентина.
— Да, издательская фирма «Себастьян и Крейг». Я занимался производственной частью. В издательском деле я плохо разбирался, поэтому после смерти Джона продал предприятие и вернулся к первоначальному ремеслу типографа.
