Джон Харви - Грубая обработка
Грайс выпил еще пива и срыгнул.
— Я присел к ее столу, и она объяснила, что эта квартира продается уже больше года и они никак не могут продать ее. Половина людей, которые смотрели ее, заявляли, что она слишком темная, а другие тотчас же уходили, когда обнаруживали, что крыша над кухней и ванной течет и что все попытки залатать ее не дали никакого результата. Кажется, единственным решением было бы полностью заменить всю крышу, но этого нельзя сделать, так как потребовалось бы, чтобы и все другие владельцы квартир заплатили по пять сотен, а они и слышать об этом не хотят. «Почему бы вам не снять ее на три месяца? Таким образом мы могли бы вернуть что-либо хозяину». Я видел, что она ничего не скрывает, и не понадобилось даже десяти минут, чтобы скостить месячную плату наполовину.
— Я знал, что ты удивишься, — он наставил банку на Грабянского, — но также знал, что ты хотел бы смыться из этой вонючей гостиницы.
Грайс вытащил из перекладин стула свои каблуки и встал.
— Сегодня на ночь ты можешь поставить здесь раскладушку, а я устроюсь в спальне. Завтра мы поедем в город и купим тебе настоящую кровать.
Грабянский надеялся, что они до этого сумеют расстаться с килограммом кокаина, который забрали из сейфа в спальне Марии Рой.
4
Хотя с места, где он сидел, часов не было видно, он догадался, что сейчас между половиной третьего и тремя. Из стереопроигрывателя негромко звучал великолепный саксофон Джони Ходжеса. Мелодия устремлялась вверх, а под ней пульсировал ритм. Это была превосходная запись, которую было невозможно ни с чем спутать. «Тебе будет так приятно прийти домой». Резник устроился в кресле поудобнее и посадил себе на грудь Бада, который выразил свое неудовольствие чем-то средним между шипением и хныканьем. «Почему, скажи пожалуйста, ты хочешь выехать из этого дома?»
— Пошли, дорогой, — обратился к коту Резник. Он подсунул обе руки под кота и опустил его на пол.
Насыпав порцию молотого кофе в стаканчик кофейника, он уплотнил его пальцем. Вначале, когда он не смог больше спать, не просыпаясь ночью, он заставил себя сократить количество потребляемого за день кофе: стал меньше пить его днем и совсем прекратил делать это после захода солнца. В результате страдала вся его группа. Они ворчали вполголоса, и ему приходилось осаживать их. Так продолжалось до тех пор, пока Линн Келлог не отвела его в угол кабинета и не спросила со своим мягким норфолкским «р» и беспокойством в глазах, что с ним случилось.
И он вернулся к своим десяти или более чашкам кофе в день, пытаясь ослабить их действие снотворными, теплым молоком и виски. Если ему удавалось проспать подряд три или четыре часа, он считал себя счастливым человеком. Это лучше, чем считать без конца баранов. Бад просительно замурлыкал, и Резник открыл холодильник, чтобы достать банку с едой для кошек. Это было единственным преимуществом бдения в середине ночи — он и самое щуплое существо из его кошачьей компании могли спокойно поесть, без каких-либо помех. Бад наконец стал прибавлять в весе.
Что же касается его самого… он нажал на живот, который выпирал под рубашкой, и подумал о Клер Миллиндер, разглядывающей его от дверей дома. Пластинка в соседней комнате перестала играть. В наступившей тишине было слышно лишь слабое постукивание кошачьего ошейника о край миски и медленный стук капель проливаемого кофе.
Совсем не так смотрела на него Рашель, ни тогда, когда она впервые положила на него глаз, ни когда она сказала ему «прощай». «Чарли, — сказала она, — я не буду поддерживать с тобой связь, не буду ни писать, ни звонить, я обещаю. Мне просто необходимо побыть одной, продумать кое-какие вещи. Хорошо?» На мгновение он ощутил на своей холодной от мороза щеке тепло ее губ, и они оба поняли, что она никогда не скажет ему больше ни слова. И действительно не будет писать. Он ясно вспомнил, как она стояла в садике перед домом и у нее на руках был Бад, а когда их глаза встретились, он увидел в них пустоту и страх.
«Такая убогая маленькая комната, — заявила госпожа Лурье, — что еще вы сможете поместить там?»
И Резник, и Рашель, оба они знали, что, если как следует постараться, туда можно просунуть тело одного взрослого человека.
Так же, как его щетка не могла никогда скрыть следы танцев котов на обоях, так же и из их памяти не могли исчезнуть та картина и запах такой обильной крови.
«Почему ты хочешь выехать из этого дома?»
Резник налил кофе и вернулся в комнату, где звучала музыка, с котом, прыгавшим рядом с его ногами.
После ограбления Мария Рой стояла около восстановленного телефона, желая, чтобы он зазвонил. Она переоделась, надев простое черное платье вместо халата, колготки цвета ржавчины и черные туфли на низком каблуке. На ее лице почти не было косметики, а на ногтях лака. Хотя она и ждала звонка, но вздрогнула, когда он зазвонил на самом деле.
— Гарольд?
— Я знаю, что это я, и знаю где. Я у Джерри и Стеллы, и уже со вторым коктейлем. Ты ни разу не позвонила им, чтобы они подвезли тебя. Почему, черт возьми?
— Приезжай домой, Гарольд.
— Что?
— Приезжай сейчас же домой.
— Ты сошла с ума! Ты же знаешь, насколько хороша телятина у Стеллы. Как она ее готовит с каперсами и молотыми зелеными оливками!..
— Гарольд, приезжай домой. Я обещаю, что ты полностью потеряешь аппетит.
— Ты знаешь, какая столовая в студии. За весь день я съел только салат и маленькую копченую макрель.
— Я думаю, нам надо поговорить до того, как я вызову полицию.
— Полицию? О чем ты… Кто-то снова украл твое белье со двора? Ты хочешь, чтобы они взломали дверь гаража? Что?..
Мария вздохнула, сдерживая раздражение.
— Прежде чем я свяжусь со страховой компанией по вопросу о возмещении ущерба, я должна сообщить полиции об ограблении.
— Каком ограблении? — переспросил Гарольд Рой, не подумав. Через шесть секунд, даже не дождавшись ответа, он понял, о чем идет речь.
Дожидаясь мужа, Мария тщательно вымыла стаканы, которыми пользовались посетители, и поставила их на обычное место. Она стерла следы, которые оставил Грабянский на сервировочном столике и бутылке с виски. Она сделала это, понимая, что будет довольно трудно объяснить, почему они сидели втроем, как старые знакомые, за стаканом висни.
Невероятно!
Она не могла поверить, что это было на самом деле. Даже после того как она заставила себя сесть, успокоиться (насколько это было возможно), перебрать в уме шаг за шагом все, что произошло. Три раза ходила в спальню, чтобы проверить еще раз, — но каждый раз снова убеждалась, что драгоценности, деньги — все исчезло. Испарилось! Он действительно сидел там, этот бандит, высокий и плотный, и смотрел на нее, как если бы она сошла с рекламы парижских духов. Желавший ее, но боявшийся сделать что-либо большее, чем просто разглядывать ее. Вот почему, полагала она, после первой волны холодного страха она перестала бояться. Что бы ни случилось, он испытывал благоговение перед ней.
Она услышала, как автомобиль Гарольда резко свернул на подъездную дорожку, и перешла в гостиную, чтобы встретить его. Так она и стояла, бессильно уронив руки при тусклом свете люстры.
«Боже, — подумал Гарольд, остановившись, — она выглядит ужасно!»
— Мария? «Такая бледная!»
Растерянная, она смотрела прямо на него, ничего не говоря.
— Мария?
Ее большие темные глаза были расширены.
— Кокаин — они нашли его?
Она закусила зубами нижнюю губу и кивнула.
— Сволочи!
Он бросился мимо, зацепил ногой сервировочный столик и с трудом восстановил равновесие, свое и бутылок.
— Наверное, они украли и водку?
— У нас не оставалось водки.
Гарольд схватил бутылку джина и заперся в ванной. Он отказывался открыть дверь в течение почти часа. Когда наконец она вошла к нему, бутылка была на треть пустой, а сам он сидел на полу, прислонившись спиной к ванне и поставив одну ногу на биде. Его кремовый вельветовый костюм был обсыпан тальком.
Мария поддернула на несколько дюймов свою юбку и села на край ванны, обхватив одной рукой его плечи. Она была на грани того, чтобы пожалеть его, но это скоро прошло.
— Думаю, это с самого начала была не такая уж хорошая идея, — проговорила она через некоторое время, тщательно подбирая слова.
Гарольд отпил еще глоток из бутылки.
— Вначале казалось, все будет в порядке, — продолжала Мария. — Все, что нам надо было сделать, это спрятать его в безопасном месте. — Она вздохнула. — Это была просто услуга.
— Именно это ему и надо было.
— Он не рассчитывал, что мы поможем ему бескорыстно.
— Бесплатное снабжение в течение пары недель.
— Да, это не пустяк…
Гарольд взглянул на нее. Она что, шутит? Конечно, нет. Ему следовало знать свою жену лучше.
— Что ты собираешься сказать ему? — спросила она.
