Джон Карр - Убийства в Плейг-Корте
Троица без возражений свернула в комнату, плотно закрыв за собой дверь.
— Теперь все ясно, сэр, — насмешливо фыркнул Мастерс. — Действительно, крутые ребята. Ну что ж, — с великодушной терпимостью продолжал он, — это один из самых старых, избитых, детских фокусов. С длинной бородой. Высокий класс! Отныне можете спать спокойно, мистер Холлидей. Я его засек. Всегда считал мошенником, а теперь изловил.
— Слушайте, — проговорил Холлидей, сдвинув шляпу на затылок, — что это за чертовщина? — Голос звучал неплохо, по плечо дергалось, глаза бегали по полу. — Я стоял вот тут вот, затем кто-то выбил фонарь из моей руки — я его некрепко держал. Кажется, — продолжал он, сидя на полу, — запястье онемело. Что-то ударило в пол, что-то свалилось — бух! Ха-ха-ха. Может, это и забавно, но черт меня побери, если я видел, что это такое. Мне надо что-нибудь выпить. Ха-ха.
Мастерс, по-прежнему посмеиваясь, направил луч фонарика на пол. В нескольких шагах перед Холлидеем валялась разбитая каменная цветочница, такая тяжелая, что, упав, она практически не разлетелась на мелкие осколки, а разбилась на крупные части — третий осколок остался почти целым. Эта цветочница из потемневшего от времени сероватого камня была длиной около трех футов, высотой в десять дюймов. Мастерс перестал фыркать и внимательно пригляделся.
— Ничего себе!… — охнул он. — Господи, череп разбился бы всмятку… Вы даже не понимаете, как вам посчастливилось, сэр. Разумеется, ящик не должен был в вас угодить. Конечно, они ничего подобного не планировали. Убийство не предусматривалось. Но если бы вы стояли на два шага левее…
— Они? — переспросил Холлидей, поднимаясь. — Неужели вы имеете в виду…
— Я имею в виду Дартворта и малыша Джозефа. Они просто хотели продемонстрировать, что злые силы вышли из-под контроля, ополчились против нас и сбросили каменную цветочницу за то, что вы пришли сюда вместе с нами. В любом случае эта проделка должна была что-то доказать, но не нам. Правильно. Взгляните вверх. Выше. Да, вазон свалился с верхней лестничной площадки…
Ноги Холлидея ослабли сильнее, чем он думал. Он нелепо стоял на коленях, пока ярость не подняла его на ноги.
— Дартворт? Слушайте, старина, по-вашему, мерзавец стоял там, — он ткнул пальцем вверх, — па площадке, и сбросил…
— Успокойтесь, мистер Холлидей. И пожалуйста, говорите потише. Мистер Дартворт несомненно находится на своем месте. Правильно. Но на лестничной площадке никого нет. Это шуточки малыша Джозефа.
— Я могу засвидетельствовать обратное, — вставил я. — Он случайно все время стоял под лучом моего фонаря. Вдобавок у него не было возможности…
Инспектор кивнул с бесконечным терпением.
— Ах, так вы его видели? В том отчасти и заключается фокус. Меня нельзя назвать образованным человеком, джентльмены, — назидательно разъяснил он, широко взмахнув руками, — но это весьма старый трюк. В 1649 году его проделывал Джайлс Шарп в Вудсток-Палас, а в 1772-м — Энн Робинсон в Воксхолле, что зафиксировано в моем архиве при любезном содействии джентльменов из Британского музея. Через минуту я вам расскажу, как он делается. Извините.
Мастерс с проворством бармена вытащил из бокового кармана дешевую металлическую, старательно отполированную фляжку.
— Хлебните, мистер Холлидей. Лично я не пью, но обычно ношу с собой — вдруг случится что-нибудь подобное. По-моему, полезно, не так ли? Для других, я имею в виду. Так вот, один знакомый моей жены постоянно ходил к медиуму в Кенсингтоне…
Все еще мертвенно-бледный Холлидей, с плеч которого как бы внезапно свалился тяжелый груз, с усмешкой рванулся к лестнице.
— Давай, свинья! — рявкнул он, глядя на верхнюю лестничную площадку. — Давай, будь ты проклят. Бросай! — Он потряс кулаком. — Теперь, когда я знаю, что это твои выходки, можешь делать, что хочешь. Я боялся другого… Спасибо, Мастерс. Мне вовсе не так плохо, как знакомому вашей жены, но выпивка очень кстати. Хлебну с удовольствием. Вопрос в том, что нам дальше делать.
Мастерс поманил нас за собой, и мы по скрипучим доскам вошли в затхлую тьму галереи. Фонарь Холлидея разбился, от моего он отказался.
— Осторожнее, не попадите в другие ловушки, — предупредил инспектор. — Возможно, весь дом оборудован… Дело вот в чем. Дартворт и компания ведут какую-то игру. Они задумали устроить представление с какой-то неясной целью. Мне хотелось бы эту самую цель выяснить, только здесь я не намерен кидаться на Дартворта. Если бы удалось убедиться, что он не покинул свой пост, одновременно приглядывая за пареньком… Гм-гм…
Луч его фонаря старательно высвечивал детали. Галерея была узкой и очень высокой, с мощными балками; с обеих сторон между зарешеченными окнами внутренних помещений располагалось по пять дверей. Я старался угадать, для чего они предназначались в середине семнадцатого века, когда строился дом, потом сообразил, — тут были товарные склады.
Я заглянул сквозь решетку в пустую каморку, видно, в бывшую контору, заваленную забытыми дровами. Почему-то вдруг смутно припомнился пестрый фарфор, муслин из Мекки, трости, табакерки — странно, я даже никогда не читал о подобных вещах. В спертом воздухе перед глазами всплыли картины. Никаких фигур, никаких лиц — только ощущение, будто кто-то без конца расхаживает взад-вперед, взад-вперед по кирпичному полу среди редких вещиц. Я сердился на себя за усиливающееся в духоте головокружение, по погибший, заброшенный дом все сильнее действовал мне на нервы. Глядя на вздувшиеся, покрытые плесенью стены, я задумался, почему дом назвали Плейг-Кортом.[1]
— Эй! — шепнул Мастерс, и я остановился позади Холлидея.
Инспектор дошел до двери в конце галереи, выглянул наружу. Дождь почти совсем стих. Справа от нас коридорчик поменьше шел к черным кроличьим норкам кухонь с почерневшими печными топками. Другая дверь выходила во двор. Посветив вверх, Мастерс указал туда пальцем.
На низкой крыше прямо над дверью во двор висел ржавый колокол в железной раме, размером приблизительно со шляпу-цилиндр. В прежние времена он служил для подачи сигналов, поэтому я ничего необычного в нем не увидел, пока инспектор не поднял фонарь повыше. Сбоку тянулась, слабо поблескивая, новая длинная тонкая проволока.
— Очередной фокус? — спросил Холлидей после паузы. — Да, действительно проволока. Тянется… вот сюда, по боковой стене, через окопный переплет, во двор. Снова какой-нибудь фокус?
— Не трогайте! — предупредил Мастерс, когда Холлидей протянул руку.
Инспектор всмотрелся во тьму. Холодный ветер нес запах сырой земли и прочие не столь приятные ароматы.
— Не хотелось привлекать внимание наших приятелей, однако пришлось рискнуть и включить фонарь. Да. Проволока идет оттуда вниз и дальше по земле к каменному домику. Гм… Хорошо.
Мы вместе с ним посмотрели вдаль. Теперь дождь превратился в морось, вода журчала в сточных канавах, глухо капала с крыши у нас за спиной. Я почти ничего не видел под затянутым тучами небом, заслоненным силуэтами зданий вокруг стены, огораживающей широкий задний двор. Каменный домик находился приблизительно в сорока ярдах от нас, освещенный только огнем камина, мерцавшим в зарешеченных амбразурах под крышей, слишком маленьких, чтобы назвать их окнами. Он стоял одиноко, рядом торчало лишь мертвое кривое дерево.
Свет снова мигнул, фантастически и приветливо вспыхнул, ушел. Шелестевшая дробь дождя в грязном дворе напоминала возню стаи крыс.
Холлидей передернулся, словно от холода.
— Извините за тупость, — сказал он, — может быть, все это чрезвычайно забавно, но я не вижу здесь никакого смысла. Кошки с перерезанным горлом, колокола с проволокой, каменные цветочницы весом в тридцать с чем-то фунтов, сброшенные на тебя тем, кто находится в другом месте… Мне хотелось бы знать… Кроме того, могу поклясться, в галерее что-то было…
— Возможно, проволока не имеет значения, — вставил я. — Ее слишком легко заметить. Наверно, Дартворт с помощниками просто намерены в экстренном случае звякнуть в колокол, подать сигнал…
— А! Правильно. Но в каком случае? — пробормотал Мастерс, резко повернув голову направо, будто что-то оттуда услышал. — Ох-хо-хо, если б я только знал, если бы приготовился… За ними обоими надо присматривать, а вы, прошу прощения, джентльмены, не обучены слежке. Признаюсь по секрету, исключительно между нами, я назначил бы ежемесячное жалованье тому, кто ходил бы по пятам за Дартвортом.
— Вы решительно против него настроены, да? — уточнил Холлидей, с любопытством глядя на инспектора, говорившего в высшей степени неприязненным тоном. — Почему? Вы же знаете, что ничего не можете с ним сделать. Я имею в виду, вы сами сказали, что он не предсказатель с Джеррард-стрит, который за гинею заставляет стучать барабан. Если ему хочется заниматься экстрасенсорными экспериментами или устраивать для знакомых сеансы в собственном доме, это его личное дело. Чтобы привлечь к ответственности…
