Лилиан Браун - Кот, который знал Шекспира
– Заперты в кухне. Коко сбрасывал книги с полки. Он вообразил себя библиотекарем. А Юм-Юм ведёт себя как котенок: охотится за своим хвостом, ворует бумажные зажимы и прячет вещи под ковер. Я каждый раз вздрагиваю, когда наступаю на какое-нибудь вздутие под ковром. Что это? Мои часы? Мышь? Мои очки? Или скомканный конверт из корзины для бумаг?
– Какие же книги предпочитает Коко?
– Он неравнодушен к Шекспиру, – ответил Квиллер. – Возможно, это связано с переплётами из свиной кожи. Как раз перед вашим приходом он сбросил «Сон в летнюю ночь ».
– Удивительное совпадение! – сказала Полли. – Меня действительно назвали в честь одного из персонажей этой пьесы. – Она сделала паузу и подождала. пока Квиллер догадается.
– Ипполита?
– Правильно! Отец всем нам дал имена шекспировских персонажей; братьев зовут Марк Антоний и Брут, а бедную сестру – Офелия, Ей приходилось выслушивать непристойные замечания начиная с пятого класса… Почему бы вам не выпустить котов? Мне нравится наблюдать за Коко.
Коты получили свободу. Юм-Юм – само изящество – вошла в библиотеку, села, чуть выставив одну лапку вперед, и стала высматривать свободные колени, но Коко, наслаждаясь независимостью, медлил входить. Это продолжалось недолго. Вскоре Квиллер и его гостья услышали легкий стук и поняли, что Коко тоже в комнате. На полу лежал томик «Короля Генриха VIII».
– Вы должны признать, он знает, что делает, – сказал Квиллер. – В пьесе есть захватывающая сцена, та, где королева противостоит двум кардиналам.
– Ужасная! – воскликнула Полли. – Катарина утверждает, что она – бедная, слабая женщина, но при этом расправляется с двумя учёными мужами. Вы ангелам по облику подобны, но что у вас в сердцах, один Бог знает . Вы когда-нибудь интересовались личностью Шекспира, Квилл?
– Я читал, что пьесы могли быть написаны Джонсоном или Оксфордом.
– А я думаю, Шекспир был женщиной. У него столько сильных женских характеров и замечательных женских монологов.
– Столько же, сколько и мужских.
– Да, но мне кажется, что женщина может воссоздать мужские характеры более достоверно, чем мужчина – женские.
– Хм… – усомнился Квиллер.
Коко в царственной позе сидел на письменном столе, томно ожидая чего-то. И Квиллер продекламировал пролог пьесы, а Полли блестяще прочла сцену с королевой.
– Йау, – произнёс Коко.
– А сейчас я должна идти, пока мой хозяин не начал беспокоиться.
– Ваш хозяин?
– Мистер Мак-Грегор прекрасный человек, вдовец, – объяснила она. – Я снимаю домик в его хозяйстве, и он считает, что женщина не должна выходить ночью одна. Вот он и поджидает меня, чтобы подвезти.
– А вы никогда не применяли к нему вашу шекспировскую теорию? – спросил Квиллер.
После того как Полли поблагодарила его за ужин и пожелала ему спокойной ночи, Квиллер усомнился в причине её раннего ухода. Во всяком случае, это не Коко выпроводил её из дома, как он не раз поступал со многими посетительницами. Добрый знак!
Квиллер убирал грязные тарелки и наводил в кухне порядок, когда миссис Кобб вернулась со свидания, сияющая и счастливая.
– О, вам не нужно делать этого, мистер К., – сказала она.
– Ничего. Спасибо за прекрасный стол. Как прошел ваш вечер?
– Мы отправились в «Старую мельницу». Кормят там сейчас гораздо лучше. Я ела превосходную фаршированную форель в винном соусе. Герб заказал бифштекс «Дайн», но ему не понравился соус.
«Это чучело, – усмехнулся Квиллер, предпочло бы кетчуп». Миссис Кобб он сказал:
– Миссис Дункан рассказывала мне о добровольных пожарных. Флагшток не пожарный?
– Да, ему не раз приходилось выносить детей из горящего дома, спасать скот…
«Правда ли это?» – засомневался Квиллер.
– В следующий раз, как встретитесь с ним. пригласите его к нам на стаканчик, – предложил он. – Я бы хотел знать, что представляет собой пожарная команда такого маленького городка.
– О, спасибо, мистер К.! Он будет очень рад. Он думает, что вы не любите его, потому что однажды его привлекли к суду.
– Я ничего не имею против него самого. Просто на меня напала его собака, которая, по закону, должна бы сидеть на цепи. Если он вам нравится, миссис Кобб, я уверен, что он хороший человек.
Когда Квиллер запирал дверь на ночь, зазвонил телефон. Это был Джуниор Гудвинтер, который возбужденно закричал:
– Она едет! Она прилетает сюда завтра!
– Кто едет?
– Фотокорреспондентка, та, что я встретил в пресс-клубе. Она говорит, «Прибой» собирается печатать подборку новостей за неделю! Она хочет сделать фоторепортаж.
– Ты сказал ей… об отце?
– Она пообещала, что сделает репортаж-хронику. Я должен встретить её в аэропорту завтра утром. Мы собираемся поохотиться кое за кем из «Старой гвардии». Они, бывало, помогали нам с «Пустячком». Понимаешь, что из этого можно извлечь? Я помещу Пикакс на карту! Мы возродим «Пустячок», если получим массовую подписку.
«Странные творятся дела», – подумал Квиллер.
– Позвони мне завтра вечером после «охоты». Дай знать, как она идет. Удачи!
Как только он положил телефонную трубку, послышался тихий звук, – очевидно, ещё одна книга упала на бухарский ковер. Коко сидел на полке с Шекспиром и очень гордился собой.
Квиллер поднял книгу и разровнял помятые страницы. Это опять был «Гамлет». В глаза ему бросилась строка из первой сцены: Уж пробило двенадцать, пора тебе в постель .
Обращаясь к коту, он сказал:
– Ты можешь считать себя очень умным, но пора кончать с этим безобразием! Книги напечатаны на прекрасной индийской бумаге, они не выдержат такого обращения.
– Ик, ик, их, – сказал Коко, отчаянно зевая.
ТРИ
Вторник, двенадцатое ноября
«Снегопад в течение всего дня, затем понижение температуры и северо-восточный ветер», – передали синоптики, и мистер О'Делл навощил лопаты для расчистки снега и проверил зажигание своего снегоочистителя.
После удачного дебюта свиных ливерных колбасок Квиллер собрался позавтракать в «Старой мельнице», чтобы разгадать тайну, беспокоившую его.
Кто этот шеф-повар, автор ливерных колбасок, так понравившихся котам?
Как его зовут?
Откуда он?
Есть ли у него рекомендательные письма и какие именно?
Почему их никто не видел?
Когда-то ресторан этот был мельницей с гигантским водяным колесом. Потом мельницу реконструировали с большим вкусом, сохранив каменные стены и массивные балки. Кленовый пол всегда начищали до желтизны; каждый стол напоминал колесо мельницы» которое непрерывно скрипело и поворачивалось. Однако кормили здесь, по общему мнению, отвратительно.
Совсем недавно ресторан купила корпорация «XYZ Энтерпрайзес». Фирма разрабатывала проект застройки Индейской деревни и была совладельцем реки Скатертью дорога. Ещё она владела рядом универсальных магазинов округа и новым мотелем в Мусвилле.
Однажды на собрании Торговой палаты к Квиллеру подошёл Дон Эксбридж, один из руководителей «XYZ Энтерпрайзес», этакий «крепкий орешек», с улыбкой, сделавшей его популярным.
– Квилл, у вас есть связи в ресторанах Центра, – сказал Эксбридж. – Где можно найти хорошего шеф-повара для «Старой мельницы»? Желательно, чтобы ему нравился свежий воздух и он был бы не прочь пожить в благодати.
– Хорошо, я подкину эту идейку кое-кому и сообщу вам результат, – пообещал Квиллер.
Почему бы не Хикси Раис, бывшая его соседка, член избранной группы гурманов, любительница поесть, чему доказательство – её фигура. Умная, молодая, несчастливая в любви, она работала в рекламном агентстве и обычно говорила с Коко по-французски. Все умники всегда занимались рекламой, в то время как все трудяги – журналистикой, приносившей меньше денег, – пронеслось у него в голове. Последнее, что он слышал о Хикси: она увлеклась шеф-поваром и учится на курсах ресторанного менеджмента.
Вот так и получилось, что Хикси Раис и её шеф-повар обосновались в Пикаксе. Они тут же заменили унылое меню на более изысканные блюда и более интересные напитки. Шеф-повар переучил весь кухонный персонал, закрыл на замок глубокие жаровни и стал нормировать даже отпуск соли.
Когда во вторник Квиллер приехал в «Старую мельницу» завтракать, он с трудом узнал бывшего члена клуба «Дружки-толстяки».
– Хикси, вы ли это! – воскликнул он. – Вы что перестали намазывать масло на ветчину или класть сахар на ириски с пломбиром, орехами и фруктами?
– Вы не поверите, Квилл, но ресторанный бизнес излечил меня от обжорства, – сказала она. – Меня воротит от всего этого корма. Пятнадцать фунтов масла, двухфунтовый круг сыра, две сотни цыплят, тридцать дюжин яиц! Вы когда-нибудь видели две сотни голых цыплят , Квилл?
