Рекс Стаут - Оживший покойник
Я побежал в прихожую, чтобы запереть двери на задвижку и набросить цепочку. Любые страховые и прочие агенты к нам сразу не попадут, им удастся только просунуть сквозь узенькую щелку свои «верительные грамоты». От всех этих людей мы легко отделывались.
Вульф привел нас обратно в кабинет, усадил по креслам и требовательно обратился к Синтин:
– Вы его убили?
Она смело встретила его взгляд, но в ту же минуту судорожно глотнула воздух, голова ее поникла, руки повисли, и она зарыдала.
Глава 6
Это было ужасно!
Единственное, что так же шокировало Ниро Вульфа, как вторжение в столовую и попытки оторвать его от приема пищи, было – рыдающая женщина. Его реакция на подобное проявление чувств – сначала необузданная ярость, переходящая потом в панику.
Я попытался успокоить его:
– Она… Хорошо, просто…
– Прекрати, Арчи! – безнадежным голосом остановил меня Вульф.
Я подошел к Синтин, нажал ей на плечи, запрокинул ее голову и в долгом поцелуе прижался к ее губам. Она отпрянула от меня, потом толкнула и закричала:
– Какого черта вам надо?
Это звучало уже совсем хорошо, поэтому я нашел возможность обернуться к Вульфу и укоризненно сказать:
– Я не думаю, что она плачет от страха или отчаяния. Вероятно, она голодна. Держу пари, что кроме раннего завтрака, она не проглотила ни кусочка!
Вульф пришел в ужас:
– Великий боже! Мисс Найдер, неужели же это правда? Вы не ели?
Она кивнула.
– Они все утро продержали меня там, а потом я приехала сюда…
– Какое варварство! И это называется «цивилизованные люди»!
Вульф решительно нажал кнопку. Поскольку от кабинета до кухни было всего лишь пять метров, Фриц появился в то же мгновение.
– Сэндвичи и пиво, сию минуту! – распорядился мой патрон. – Пиво, мисс Найдер?
– Я не хочу есть.
– Неправда… Пиво? Кларет? Молоко? Бренди?
– Скотч с водой, если не возражаете. Я обычно пью скотч.
Вот это прогресс! Его нельзя было отнести целиком на счет моих заслуг, большая роль принадлежит самому Вульфу, который сумел принять меры предосторожности в отношении Синтин.
Синтин охотно взяла бокал со скотчем, но ее пришлось уговаривать съесть сэндвичи. Однако, стоило ей откусить первый кусочек знаменитого сэндвича с анчоусами, которые умел готовить только Фриц, как дальнейшие уговоры оказались излишними. Синтин по-детски воскликнула: «Какая вкуснятина!», и сразу же завоевала симпатии и Вульфа, и Фрица.
А пока она ела, Вульф разговаривал со мной об орхидеях, а не о Кремере, поскольку его эмоции в отношении инспектора были еще слишком свежи.
Но вот Синтин закончила есть, прикончила все, что было на подносе, я взял у нее поднос, отнес его на стол и хотел было добавить ей спиртного, но заметил, что ее бокал полон, поэтому вернулся на свое место.
– Вам лучше?
– Да, много лучше. В самом деле, я наверное, была очень голодна.
– Вот и прекрасно… – Вульф вздохнул с облегчением. – Пойдем дальше. Вы явились ко мне сразу же после того, как вас отпустили из полиции. Означает ли это, что вы нуждаетесь в моей помощи при изменившихся обстоятельствах?
– Да, конечно, я хочу…
– Извините меня, в дальнейшем мы будем придерживаться в разговоре только направления, которое устраивает меня. Я не мистер Кремер. Давайте уточним детали… Меня интересуют два вопроса, не выяснив которые я не смогу идти дальше. Первый – не вы ли сами убили этого человека. Адвокат, кстати, может иметь дело с убийцей и действовать в его интересах, но я не адвокат и никогда не взял бы денег от убийцы. Итак, это вы его убили?
– Нет, я хочу…
– Не хотели этого и не убивали. Так?
– Да.
– Я склонен этому поверить в силу причин, которые не являются ортодоксальными. Вот если бы вы не смогли есть даже сэндвичи, приготовленные Фрицем, тогда другое дело…
Вульф не закончил свою фразу и посмотрел на меня:
– Скажи, Арчи, убила или не убила мисс Найдер этого человека?
Я взглянул на нее. Губы у меня невольно растянулись в веселой усмешке, ее голубые глаза искренне и без смущения посмотрели в мои. Я должен заметить, что хотя она и выглядела измученной, но все же и сейчас была прелестна. Конечно, не та фея, которая накануне демонстрировала с необычайным шиком разные туалеты и порхала по эстраде в ажурном платье из органди, но все же очаровательна! Она могла быть кем угодно, только не убийцей!
Поэтому я сказал Вульфу.
– Нет, сэр! Конечно, я не располагаю никакими доказательствами, но я голосую против. Мои доводы не похожи на ваши, я не подхожу к данной проблеме с гастрономической точки зрения, и все же утверждаю, что если бы она была убийцей, мне бы не удалось заставить ее перестать рыдать одним поцелуем. Не говоря уж о том, что женщину, которая могла нанести такой удар палкой по лицу человека, даже десяток ударов, не так-то легко поцеловать…
Вульф согласился:
– По-видимому, это так!
Помолчав, он добавил:
– Иначе бы существовали какие-то факты, которыми Кремер припер бы вас к стенке… Другой вопрос, мисс Найдер, тот человек, которого вы увидели неделю назад, и приняли за своего дядю, и убитый мужчина – одно и то же лицо?
– Да, – тихо прошептала она, – это был дядя Поль. Я видела его. Я вошла…
– Не забегайте вперед. Всему свое время. Я думаю, раз вы доверились мне, вы считаете меня хорошим детективом. Надеюсь, вчерашние слова не были пустыми комплиментами? Допускаю, что ваши предположения – еще не доказательство. Это было бы слишком легковесно. Не можете ли вы привести мне какие-то более существенные доводы? Почему вы все-таки решили, что это ваш дядя?
– Я это знаю, – твердо заявила Синтин. – Возможно, если постараться и хорошенько подумать, я и соображу, почему я его узнала, но сейчас у меня все перемешалось в голове… Разрешите мне все рассказать вам по порядку? Тогда, возможно, я найду и доказательства… Вы помните, что я вам говорила о партнере дяди – Джордже Домери? О том, что у него находились дядины бумаги, а после его смерти они оказались у его племянника Бернарда. Я пришла прошлым вечером в контору, чтобы их отыскать… и вдруг увидела на полу убитого мужчину. Вы можете себе представить… – Она сделала выразительный жест.
– Да, я могу себе представить ваше состояние, – сказал Вульф. – Продолжайте.
– Я все же заставила себя подойти к нему поближе, его лицо было страшно изуродовано, но я увидела бородку и прилизанные волосы. Мои нервы не выдержали, и мне пришлось сесть, чтобы взять себя в руки. В полиции мне сказали, что я пробыла в конторе целых пятнадцать минут, но мне думается, что гораздо меньше… Наконец, я справилась с собой, подошла к убитому, приподняла брючину на правой ноге и стянула носок. У него на лодыжке было два небольших шрама, он мне рассказывал, как его однажды покусала собака… Да, я увидела эти шрамы… и снова вынуждена была сесть: у меня подкашивались ноги.
Она замолчала с открытым ртом:
– Так вот почему я там пробыла целых 15 минут! Я совершенно забыла, что садилась еще раз…
– После этого вы ушли? Что вы делали потом?
– Вернулась домой, в свою квартиру и позвонила мистеру Домерсету. Я хотела…
– Кто такой мистер Домерсет?
– Наш юрист. Он был другом дяди Поля, его душеприказчиком. Я не сказала ему, что видела дядю Поля на прошлой неделе, потому что не располагала никакими доказательствами. И потом, я хотела сама найти дядю Поля и поговорить с ним первой. Вот почему я и обратилась к вам, чтобы вы мне помогли в моих поисках… Но когда я пришла домой, то решила, что самое первое, что я должна сделать – это позвонить мистеру Домерсету. Я позвонила, но мне никто не ответил…
– Черт возьми! – проворчал Вульф, – почему же вы не позвонили мне?
– Да, но…
Синтин пояснила, словно оправдываясь:
– Я же вас совсем не знаю, могла ли я вам звонить? Откуда я знаю, поверите ли вы мне? Или же решите, что я вас обманываю?
– Действительно! – насмешливо сказал задетый за живое Вульф. – Поэтому вы решили скрыть все это от меня, не подумав, что я обо всем все равно прочту в газетах… что же сделал ваш юрист? Изучил дело?
Она покачала головой:
– Я так и не видела его. Позвонила в половине двенадцатого второй раз, думая, что он уже дома, но его не было. И мне в голову не пришло попросить передать ему что-нибудь. Я позвонила в полночь, и снова безрезультатно. Я решила, что все равно дождусь его, и прилегла не раздеваясь на тахту и… Вам будет трудно поверить, но я заснула и проснулась лишь в 7 часов. Подумав снова обо всем, я решила, что звонить мистеру Домерсету не стоит. Ни ему, ни кому другому… Во время демонстрации моделей множество людей поднимается и спускается вниз на лифтах в любое время суток. Вот я и подумала, что вряд ли кто-то запомнил, когда я была в конторе. Мое имя в регистрационном журнале не записано, потому что меня все хорошо знают… Это было глупо, правда?