Рекс Стаут - Золотые пауки
— Я не обманываю.
— В какое время дня это произошло?
— Не важно.
— Что делал мальчик, когда вы обратились к нему?
— И это не важно.
— Как далеко от вас был мальчик, когда вы заговорили с ним, и как громко вы ему крикнули?
— Я не отвечу ни на один из вопросов. Я не обязана отчитываться перед вами.
— Но вы утверждаете, что вели машину и просили мальчика позвать полицейского?
— Да.
— Тогда мне жаль вас. Вам придётся дать показания в полиции по поводу убийства. В среду машина наехала на мальчика и убила. Умышленно.
— Что? — вытаращила она глаза.
— Та самая машина, которую вы вели во вторник, когда мальчик заговорил с вами.
Она раскрыла было рот и тут же закрыла.
— Не верю, — после длительной паузы наконец произнесла она.
— Поверите. В полиции вам растолкуют, каким образом стало известно, что это была та же машина. Тут не может быть никаких сомнений, миссис Фромм.
— Вы все выдумали… Это… это просто низость…
Вулф шевельнул головой.
— Арчи, достань вчерашний выпуск «Таймс».
Я направился к полке, на которой мы складываем газеты и сохраняем их в течение недели. Развернув «Таймс» на восьмой полосе, я протянул газету миссис Фромм. Рука женщины заметно дрожала, и, чтобы унять дрожь, ей пришлось привлечь на помощь другую руку.
Читала вдова долго. Когда она подняла глаза, Вулф сказал:
— Там не говорится, что именно Пит Дроссос был тем мальчиком, к которому вы обратились во вторник, но можете поверить моему слову. Полиция вам это подтвердит.
Она перевела взор с Вулфа на меня, обратно на Вулфа и затем обратилась ко мне:
— Я хочу… Можно мне попросить немного джина?
Она выпустила газету из рук, и та скользнула на пол. Я подобрал газету и спросил:
— Чистого?
— Да, пожалуйста.
Я отправился на кухню за джином и льдом. Наливая бокал, я подумал, что если она рассчитывает найти с Вулфом общий язык, то ей не следовало просить джин, так как по его представлениям джин пьют только варвары. Возможно, именно поэтому, когда я принес поднос и поставил на столик возле неё, Вулф откинулся назад с закрытыми глазами. Она сделала большой глоток, затем несколько мелких и затем снова большой и опустила глаза, о чем-то размышляя.
Наконец, опустошив бокал, она заговорила:
— За рулем машины, когда она сбила мальчика, сидел мужчина…
Вулф открыл глаза.
— Убери поднос, Арчи!
Запах джина был ему омерзителен. Я отнес гнусный предмет на кухню и вернулся.
— …хотя это не имеет решающего значения, — говорил Вулф, — но, переодевшись в мужское платье, вы вполне могли бы сойти за мужчину. Я не утверждаю, что это вы задавили мальчика. Но если вас привело сюда моё объявление и вы пришли, разукрашенная этими серьгами и фальшивой царапиной, то значит, вы замешаны в этом деле, и если вы все ещё утверждаете, что это вы управляли машиной во вторник, то вы просто не очень умная особа.
— Управляла машиной не я.
— Вот так-то лучше. Где вы были во вторник между половиной седьмого и семью часами вечера?
— На совещании Исполнительного комитета Ассоциации помощи перемещенным лицам. Собрание закончилось в восьмом часу. Мой покойный муж посвятил себя этому делу, и я его продолжаю.
— Где вы были в среду от половины седьмого до семи часов вечера?
— Какое это имеет отно… Ах, вот оно что… Этот мальчик… Да, ведь это случилось позавчера… — Она помолчала, припоминая. — Я была на коктейле в отеле «Черчилль» с приятелем.
— Имя вашего приятеля, пожалуйста.
— Это возмутительно!
— Знаю. Почти так же возмутительно, как эта царапина на вашей щеке.
— Его зовут Деннис Горан. Он адвокат.
Вулф кивнул.
— Даже в этом случае вас ждет несколько неприятных часов. Сомневаюсь, чтобы вы были причастны к убийству. У меня есть некоторый опыт в физиогномике, и я не думаю, что ваше удивление при известии о гибели мальчика было притворным, но советую вам привести в порядок свои мысли. Вам это будет необходимо. Не для меня. Я не спрашиваю, зачем вы прибегли к маскараду. Это меня не касается, но в полиции обязательно станут допытываться. Не буду задерживать вас здесь и вызывать полицию. Вы можете уйти. Полиция сама даст о себе знать.
Глаза у неё заблестели, плечи расправились. Джин действует очень быстро.
— Мне вовсе не нужно, чтобы полиция давала знать о себе, — твёрдо произнесла она. — Зачем она мне?
— Полицейские захотят узнать причину вашего визита.
— А почему вы должны сообщать в полицию о моем визите?
— Потому, что я скрываю информацию, относящуюся к преступлению, только когда это в моих интересах.
— Но я не совершала никакого преступления!
— Именно это полиция и будет просить вас доказать.
Она посмотрела на меня. Хоть я и не силен в физиогномике, как Ниро Вулф, но и у меня имеется кое-какой опыт на этот счёт, и клянусь, что оценивала возможность привлечения меня на свою сторону. Я пытался облегчить ей эту задачу, стараясь казаться мужественным, непоколебимым, добродетельным, но не враждебно настроенным к ней. Однако по её лицу я тут же понял, что она отказалась от своего намерения. Лишив меня всякой надежды, она открыла зеленую замшевую сумочку, вынула чековую книжку и авторучку и выписала чек, затем приподнялась с кресла и положила чек на стол перед Вулфом.
— Вот чек на десять тысяч долларов, — сказала она. — Это аванс.
— За что?
— О, я не пытаюсь подкупить вас. — Она улыбнулась. В первый раз за все время. — Похоже, что мне понадобится совет эксперта, а может быть, даже и его помощь, а так как вы уже в курсе дела, я не хотела бы консультироваться со своим адвокатом, по крайней мере, пока.
— Вздор! Вы предлагаете мне деньги за то, чтобы я не сообщал полиции о вашем визите.
— Нет, — глаза её сверкнули. — Хотя ладно, пусть так, это не предосудительно. Я миссис Деймон Фромм. Мой муж оставил мне большое состояние. У меня есть положение в обществе и много обязанностей. Если вы сообщите в полицию, я сумею повидать комиссара и не думаю, что он плохо отнесется ко мне. Однако я бы предпочла избежать этого. Если вы навестите меня дома завтра в полдень, я…
— Я никуда не хожу.
— О да, я и забыла. — Она нахмурилась, но только на одно мгновение. — Тогда я приеду сюда.
— Завтра в полдень.
— Нет, лучше в одиннадцать тридцать. В час дня у меня деловое свидание. До того времени никому не сообщайте о моем сегодняшнем визите. Я хочу… я должна кое-кого повидать и кое-что выяснить. Завтра я вам все расскажу. Или нет, так будет вернее: если завтра я не расскажу вам всего, можете обратиться в полицию. А если расскажу, то, возможно, мне потребуется ваш совет или даже помощь.
Вулф хмыкнул и повернул ко мне голову.
— Арчи, она действительно миссис Деймон Фромм?
— Я бы сказал да, но голову на отсечение не дам.
Он обернулся к посетительнице.
— Один раз вы уже пытались обмануть меня и вынуждены были отказаться от этой попытки только под моим давлением. Может быть, вы вторично пытаетесь одурачить меня? Мистер Гудвин отправится сейчас в редакцию «Газетт», ознакомится там с фотографиями миссис Деймон Фромм и позвонит мне. Это займет не более получаса. На это время вы останетесь здесь.
Она вновь улыбнулась.
— Какая нелепость!
— Без сомнения. Но в данных обстоятельствах не лишенная смысла. Вы отказываетесь?
— Конечно, нет. Я этого заслужила.
— Значит, вы не протестуете против того, чтобы оставаться здесь, пока мистер Гудвин съездит в редакцию?
— Нет.
— Тогда это лишняя трата времени: вы действительно миссис Фромм. Прежде чем вы уйдёте, нам нужно кое о чем договориться, и я хочу задать вам один вопрос. Но сперва замечу: о решении принять ваш аванс и работать на вас я сообщу вам завтра, до тех пор вы не являетесь моим клиентом. Теперь вопрос: знаете ли вы, кто была та женщина, которая управляла автомобилем во вторник и заговорила с мальчиком?
Она покачала головой.
— То, что вы примете решение завтра, меня устраивает, но до того времени вы обещаете никому не сообщать о нашей встрече?
— Это договорено. Теперь как с моим вопросом?
— Я не могу ответить на него, я не знаю. В самом деле не знаю. Надеюсь, что сумею ответить вам завтра.
— Вы имеете кого-нибудь на примете? — настаивал Вулф.
— Воздержусь от ответа.
Вулф нахмурился.
— Миссис Фромм, должен предупредить вас. Слышали ли вы когда-нибудь или видели когда-нибудь человека по имени Мэттью Бирч?
Теперь нахмурилась она.
— Бирч? Нет. А почему вас это интересует?
— Этот человек был сбит машиной во вторник вечером. Той же самой машиной, которая сбила Пита Дроссоса. Предостерегаю вас — не ведите себя безрассудно или опрометчиво. Вы мне почти ничего не рассказали, поэтому я не могу знать, какую судьбу вы себе уготовили, но предостерегаю вас: будьте осторожны!
