Рекс Стаут - Ниро Вульф и умолкнувший оратор (сборник)
– Ответьте сами, – отозвался Вульф. – Очевидно, вы для этого и задали вопрос.
– Нет, не всегда, – сказал Уинтергоф. – В порядке иллюстрации своей мысли приведу такой пример. Вы не можете утверждать, что присутствующий здесь мистер Декстер был врагом мистера Буна; напротив, они были друзьями. Но если мистер Декстер был обуреваем стремлением занять пост директора Бюро регулирования цен, – а он им теперь является, – почему бы ему не принять кое-какие меры, чтобы директорское кресло стало свободным? Также очевидно, что для того, чтобы замести следы, он мог умышленно бросить тень на членов организации, которую смертельно ненавидит.
Соломон Декстер улыбнулся ему далеко не по-братски:
– Вы, кажется, хотите быть привлеченным к суду за клевету, мистер Уинтергоф?
– Что вы? Я ведь привел этот пример в порядке иллюстрации своей мысли.
– Во избежание повторения подобных примеров извольте узнать, что в тот вечер я находился в Вашингтоне.
– Мистер Уинтергоф просто высказал свое предположение, – твердо и спокойно сказал Фрэнк Эрскин.
– Одно из многих, – подхватил Бреслоу. – Можно упомянуть и другие. Они общеизвестны, почему же не сказать о них? Вот, например, уже давно поговаривают об отношениях мистера Буна с его секретаршей и о том, потребует миссис Бун развода или нет. Можно задуматься и о довольно резонной, с точки зрения мисс Гантер, мечте, чтобы мистер Бун развелся с женой, хочет того миссис Бун или нет. Что скажете на это инспектор? Разве не закономерно интересоваться подобными вопросами?
Элджер Кэйтс вскочил с места и дрожащим голосом воскликнул:
– Я протестую против подобных инсинуаций! Это непорядочно!
Его лицо побелело от негодования. Я и подумать не мог, что он способен на такое. Это он, заведующий аналитико-статистическим отделом Бюро регулирования цен, привез в отель «Уолдорф» последние данные, которые могли понадобиться Буну для его речи, и обнаружил тело. Если бы я увидел его в метро и меня попросили бы угадать его профессию, я не задумываясь сказал бы «бухгалтер», настолько он был типичен по внешности. Но то, как пылко он встал на защиту чести своего учреждения, не могло не вызвать моей симпатии. Я улыбнулся ему.
Судя по реакции, вызванной его словами, можно было подумать, что промышленники больше всего боятся и ненавидят аналитико-статистический отдел Бюро регулирования цен. Начался галдеж, и они чуть не набросились с кулаками на Кэйтса. Я не мог разобрать ни слова в поднявшемся гаме, кроме возгласа Дона О’Нила:
– Не вмешивайтесь не в свое дело, Кэйтс! Сядьте и заткнитесь!
Повелительный тон О’Нила показался мне довольно странным, ведь Кэйтс состоял на службе не у него. Следом за О’Нилом, изогнувшись в своем кресле, чтобы видеть Кэйтса, Эрскин-старший язвительно заметил:
– Раз вы не считаете президента Ассоциации промышленников заслуживающим доверия и не сообщаете ему о случившемся несчастье, вряд ли вам пристало говорить о порядочности!
Так вот почему они набросились на него! За то, что он сообщил об убийстве Буна в первую очередь управляющему отелем, а не им! Да, пожалуй, ему не следовало так раздражать их.
– Надеюсь, мистер Кэйтс, – продолжал Эрскин, – вам известно, что такие чувства, как ревность, мстительность или зависть, зачастую приводят к насилию, и поэтому вполне естественно говорить о них, коль скоро совершено убийство. Естественно возникает и такой, например, вопрос. Правда ли, что вы намерены жениться на племяннице мистера Буна? И может быть, поэтому, зная его отрицательное отношение, хотели предотвратить…
– Вы лжец! – вскричала Нина Бун.
– Скажу только, что спрашивать меня об этом непорядочно! – дрожащим фальцетом произнес Кэйтс. – Если бы такой вопрос мне задали в полиции, я бы ответил, что частично это соответствует действительности, а частично нет. По меньшей мере двести наших сотрудников были бы счастливы видеть мисс Бун своей женой. К тому же я ничего не знаю о том, как отнесся бы мистер Бун к замужеству своей племянницы. – Кэйтс повернулся, избирая себе новую мишень. – Я хотел бы спросить мистера Вульфа, который получает жалованье от промышленников, не приглашены ли мы сюда для инквизиции, типичной для этой организации?
– А я, – заговорил Соломон Декстер голосом, похожим на гудок паровоза в туннеле, – хотел бы проинформировать мистера Вульфа о том, что он далеко не единственный детектив, состоящий на службе этой ассоциации. Вот уже почти год ответственные сотрудники нашего бюро находятся под наблюдением сыщиков. За ними следят самым бесстыдным образом, пытаясь отыскать хоть какое-нибудь пятнышко в образе их жизни. Не знаю, принимает ли мистер Вульф участие в этом, но…
Промышленники зашумели. Если бы я своевременно не рассадил их, обе армии, возможно, сошлись бы в рукопашном бою. Вульф казался раздраженным, но не делал попытки прекратить начавшийся кагал, может быть опасаясь, что это потребовало бы больше энергии, чем он хотел израсходовать. Но тут встал с места инспектор Кремер и поднял руку, восстановив тем самым относительную тишину.
– Перед тем как уйти, я хотел бы сказать три вещи, – пробасил он. – Первое. Мистер Декстер, могу вас заверить, что Вульф не имеет ничего общего со слежкой за вашими людьми, потому что подобная работа оплачивается весьма низко. Второе. Мистер Эрскин и вы, джентльмены, полиция хорошо осведомлена, что ревность и все такое прочее зачастую является причиной убийства, и мы не забываем об этом. Третье. Мистер Кэйтс, я знаю Вульфа почти двадцать лет и могу объяснить вам, почему он пригласил всех нас сюда. Просто-напросто потому, что хотел как можно скорее, не выходя из дому и без затрат на бензин, узнать все обстоятельства интересующего всех нас дела. Не могу ничего сказать про вас, но я – глупый сосунок, что явился сюда. – Он обернулся: – Пошли, Стеббинс. Вы идете, Спиро?
Конечно, совещание на этом закончилось. Представители Бюро цен были уже сыты им по горло, но промышленники, во всяком случае большинство из них, готовы были остаться и продолжать бой. Тут уж Вульф воспользовался своим правом вето. Когда все поднялись, Эд Эрскин вновь приблизился к Нине, но, как мне показалось издали, она тут же отшила его. Несмотря на то, что я служил у Ниро, который был нанят враждебной ей Ассоциацией промышленников, мне посчастливилось больше. Когда я сказал, что в этой части города такси достать очень трудно, и предложил отвезти ее и миссис Бун на нашей машине, она ответила:
– Спасибо, но нас обещал захватить мистер Декстер.
Просто, откровенно и дружелюбно.
Однако после того, как все ушли и мы с Вульфом остались одни, выяснилось, что мне все равно не удалось бы проводить ее, даже если бы она согласилась. Я заметил Вульфу:
– Жаль, что Кремер сорвал совещание. Продержи мы их подольше, скажем недели две или три, мы бы могли кое-что разузнать. Очень жаль.
– Вовсе не жаль, – раздраженно отозвался он.
– Да? – изумился я и сел. – Стало быть, наше совещание имело головокружительный успех? Кто, по-вашему, был самый интересный из наших посетителей?
– Мисс Гантер, – ответил он, к моему удивлению.
– Почему?
– Потому что она не пришла. У тебя есть ее адрес?
– Конечно. Я же посылал ей телеграмму…
– Отправляйся и привези ее.
Я посмотрел на него, на часы и снова на него:
– Но уже двадцать минут двенадцатого!
Он кивнул:
– Улицы менее опасны по ночам, меньше движения.
– Не буду спорить. – Я поднялся. – Ассоциация промышленников платит жалованье вам, а не мне. Ничего не поделаешь.
Глава 10
Не в моих правилах делать комплименты молодым женщинам в первые пять минут знакомства, и если сейчас я нарушил это правило, то исключительно потому, что слова сами слетели с моих уст. Когда она открыла мне дверь, а я снял шляпу и вошел, свет падал на ее прическу сзади, и у меня с языка сорвалось:
– Золотой петушок!
– Да, – сказала она. – Я пользуюсь именно этой краской для волос.
Уже в первые десять секунд я увидел, что ее фотографии в газетах несравнимы с оригиналом. Пристроив на вешалку пальто и шляпу, я последовал за ней в гостиную. Не поворачивая головы, она вдруг произнесла:
– Вы уже знакомы с мистером Кэйтсом.
Я решил, что она сказала это так же непроизвольно, как я сделал свое замечание, но тут же увидел Кэйтса, сидевшего в кресле в затемненном углу комнаты.
– Привет, – сказал я.
– Добрый вечер, – просвиристел он, подымаясь.
– Садитесь. – Фиби Гантер носком поправила загнувшийся угол ковра. – Мистер Кэйтс приехал рассказать мне о вашем совещании. Что вы предпочитаете? Виски? Водку? Джин? Кока-колу?
– Благодарю. – Я с трудом приходил в себя.
Она села на кушетку:
