Агата Кристи - Одним пальцем
— Конечно, сестра. Миссис Калтроп кивнула:
— Видите, именно это я и имею в виду. Я бы сказала, что существуют другие вещи…
Ее светлые глаза смотрели на меня задумчиво, с бесстрастным выражением, и я внезапно понял, почему весь Лимсток побаивается миссис Калтроп.
В жизни каждого из нас есть тайные главы, и все мы надеемся, что никто никогда о них не узнает. Я же чувствовал, что миссис Калтроп читает во мне, как в раскрытой книге.
Впервые в жизни я обрадовался, услышав за своей спиной бодрый голос Эме Гриффит:
— Хелло, Мод! Вот хорошо, что я тебя встретила. Хочу предложить перенести дату благотворительного базара. Доброе утро, мистер Бертон!
Она продолжала:
— Мне еще надо заскочить в магазин и оставить там заказ, а потом, если не возражаешь, пойдем вместе в Женский союз.
— Да, да, отлично, — кивнула миссис Калтроп.
Эме Гриффит вошла в магазин, а миссис Калтроп вздохнула:
— Бедняжка.
Я был поражен. Неужели она жалеет Эме?
— Знаете, мистер Бертон, мне по-настоящему страшно.
— Из-за этих писем?
— Да, знаете, это означает.., это должно означать…
Она замолчала, погрузившись в свои размышления. Глаза ее сузились. Потом она проговорила медленно, как человек, старающийся решить какую-то сложную задачу. — Слепая ненависть.., да, слепая ненависть. Но и слепец может по чистой случайности угодить прямо в сердце. — А что потом, мистер Бертон?
Это мы должны были узнать еще прежде, чем закончился день.
Партридж, которая умеет наслаждаться каждой сенсацией, пришла на следующий день с самого утра в комнату к Джоан и с очевидным удовольствием сообщила ей, что накануне вечером миссис Симмингтон покончила с собой.
Джоан, толком еще не проснувшаяся к тому времени, сразу же пришла в себя и перепугано села в постели.
— Ох, Партридж, это ужасно!
— Ужасно, барышня. Стыд и позор — лишить себя жизни. Даже если ее довели до этого, беднягу.
Джоан инстинктивно почувствовала правду, и ей стало не по себе.
— Неужели?.. — спросила она взглядом, и Партридж кивнула.
— Правда, барышня. Одно из этих мерзких писем.
— Какой ужас, — прошептала Джоан. — Какой ужас. И все же не понимаю, зачем ей было кончать с собой из-за такого письма.
— Похоже, что в этом письме что-то было правдой, барышня.
— Но что?
Однако на этот вопрос Партридж не хотела или не могла ответить. Джоан пришла ко мне в комнату бледная и напуганная. Происшедшее казалось тем ужасней, что миссис Симмингтон не принадлежала к людям, с мыслью о которых связывается представление о какой — либо трагедии.
Джоан заметила, что мы могли бы пригласить Миген побыть пару дней у нас. Элси Холланд, сказала она, сможет отлично заботиться о детях, но Миген с нею определенно рехнется.
Я согласился. Я вполне мог представить, как Элси Холланд выдает одну утешительную фразу за другой и ежеминутно предлагает чашечку чаю. Приветливое создание, но не тот человек, которого могла бы сейчас вынести рядом с собой Миген.
После завтрака мы отправились к Симмингтонам. Оба мы немного нервничали. Наш приезд мог выглядеть как болезненное любопытство, которое часто вызывают чужие несчастья. Нам, однако, повезло — у самых дверей мы встретили Оуэна Гриффита, как раз выходившего из дома. Он дружески поздоровался со мной, и его озабоченное лицо прояснилось.
— Здравствуйте, Бертон, рад, что вас вижу. То, чего я опасался, произошло. Черт бы все побрал!
— Здравствуйте, доктор, — проговорила Джоан голосом, каким она обычно разговаривает с нашей глухой, как пень, тетей.
Гриффит растерялся и покраснел.
— Ох.., здравствуйте, мисс Бертон.
— Я решила, что вы меня, вероятно, не заметили, — продолжала Джоан.
Оуэн Гриффит покраснел еще больше. Сейчас он выглядел воплощением застенчивости.
— Прошу прощения.., я.., я задумался.., правда.., я не заметил вас…
Джоан, однако, была безжалостна.
— Казалось бы, я обычного, среднего роста.
— Все-таки ниже среднего, — твердо прошептал я ей и снова повернулся к Гриффиту.
— Знаете, доктор, мы с сестрой хотели бы спросить — не лучше ли будет Миген пару дней побыть у нас. Как вы думаете? Не хотелось бы навязываться, но ей, бедняге, сейчас, должно быть, очень нелегко. Как, по вашему мнению, посмотрит на это мистер Симмингтон?
Гриффит на мгновенье задумался.
— Это было бы великолепно, — сказал он наконец. — Девушка она странноватая, нервная и неплохо было бы, если бы она смогла хоть на пару дней отключиться от всего этого. Мисс Холланд творит прямо чудеса, но работы у нее, правду говоря, выше головы и с мальчиками, и с самим Симмингтоном. Он совсем расклеился — сломленный человек.
— Это было, — заколебался я, — самоубийство? Гриффит кивнул.
— Да. О несчастном случае не может быть и речи. Написала на клочке бумаги: «Больше не могу». Анонимка пришла, видимо, вчера вечерней почтой. Конверт лежал на полу у ее стула, а само письмо она скомкала и бросила в корзину.
А что там…
Я умолк, напуганный собственным вопросом. — Прошу прощения, — извинился я. Гриффит мимолетно, невесело усмехнулся.
— Почему бы и нет? Письмо все равно будут зачитывать на следствии, этого никак не избежать. Письмо, как и все остальные, — в том же мерзком стиле. Основная мысль — что их второй мальчик, Колин, не сын Симмингтона.
— И вы думаете — это правда? — воскликнул я недоверчиво.
Гриффит пожал плечами.
Трудно сказать. Я здесь всего пять лет. Насколько я мог судить, Симмингтоны были спокойной, счастливой супружеской парой, любили друг друга и обожали обоих ребят. Правда, мальчик совсем не похож на родителей — у него рыжеватые волосы — но дети часто наследуют внешность от бабушки или деда.
— Именно это отсутствие сходства и могло дать повод для инсинуации. Отвратительный, совершенно случайно направленный удар.
— Однако он, по всей видимости, попал в цель, — отозвалась Джоан. — Иначе почему бы миссис Симмингтон убила себя?
Гриффит, тем не менее, не согласился.
— Вовсе не уверен в этом, — сказал он. — Она уже некоторое время была не вполне здорова — неполадки с нервами, бывали приступы истерии. Я лечил ее. Возможно, это грубое, непристойное письмо вызвало у нее такой острый приступ депрессии, что она решила покончить с собой. Быть может, уговорила себя, что муж не поверит ей, если она начнет оправдываться, а чувство позора и отвращения достигло такой силы, что она перестала отвечать за свои поступки.
— Самоубийство в состоянии временной потери рассудка, — сказала Джоан.
— Совершенно верно. Думаю, что именно эту точку зрения я и смогу высказать на следствии.
Мы с Джоан вошли в дом. Двери были открыты и было проще прямо войти, чем звонить, тем более, что изнутри слышался голос Элси Холланд.
Она уговаривала Симмингтона, сидевшего в кресле и, действительно, походившего на тело, лишенное души.
— Нет, нет, мистер Симмингтон, вам правда надо поесть. Вы же почти не завтракали и вчера вечером не съели ни крошки. А тут еще такой шок и все прочее! Еще заболеете, а ведь вам теперь надо собрать все силы. Так и доктор сказал, когда уходил.
— Большое спасибо, мисс Холланд, — ответил почти беззвучно Симмингтон, — но…
— Чашечку крепкого чаю, — сказала Элси Холланд и проворно поставила эту чашечку перед ним.
Я бы лучше дал бедняге порядочную порцию виски с содовой. В этом он действительно нуждается. Тем не менее он взял чай и благодарно посмотрел на Элси:
— Не знаю, как и благодарить вас за все, что вы для нас сделали и делаете, мисс Холланд. Огромное спасибо!
Девушка зарумянилась, явно польщенная.
— Ну что вы — я с радостью сделаю все, чтобы только помочь вам. О детях не беспокойтесь, я за ними присмотрю. Служанок я уже успокоила. Если я могу сделать еще что-нибудь, может быть, написать письма или куда-нибудь позвонить — вы только скажите.
— Большое спасибо, — повторил Симмингтон. Элси обернулась и, заметив нас, выбежала в холл.
— Ужасно, правда? — почти прошептала она. Глядя на нее, я думал, что это и впрямь очень милая девушка. Спокойная, сообразительная, когда нужно — практичная. Красивые голубые глаза чуть покраснели, доказывая, что она не лишена чувств и поплакала над смертью хозяйки.
— Можно на минутку поговорить с вами? — спросила Джоан. — Не хотелось бы затруднять мистера Симмингтона.
Элси кивнула и провела нас в столовую.
— Для него это было ужасно, — сказала она. — Такой удар! Кто бы подумал, что такое может случиться? Хотя сейчас я сознаю, что она уже некоторое время была какой-то странной. Все время нервничала и плакала.
Я думала, что она нездорова, хоть доктор Гриффит и говорил всегда, что ничего серьезного у нее нет. Ее все раздражало и злило, временами просто непонятно было, как ей угодить.
— Мы пришли, — сказала Джоан, — спросить, можно ли взять Миген на пару дней к нам, конечно, если она сама захочет.
