Эскапада - Саттертуэйт Уолтер
— Но если верить старшему инспектору Хонниуэллу, вокруг раны имелись следы пороха, — заметил Дойл. — Если бы стреляли через подушку, разве бы такие следы остались?
— Господин Бомон заверил меня, что это вполне возможно, если дуло револьвера находится близко к пулевому входу. Возможно также, при вскрытии в ране обнаружатся остатки ткани, и это подтвердит мое предположение.
— Потом убийца стер свои отпечатки и оставил на револьвере отпечатки пальцев графа, — сказал Дойл.
— Да, именно так он и поступил, — подтвердил Великий человек. — Вы правы. Затем, осторожно пристроив кусок доски в камине, где-нибудь в сторонке, чтобы отсрочить взрыв, убийца ушел. И явился в гостиную, чтобы вместе со всеми выпить чаю.
— И кто же этот ваш убийца? — спросил Марш. — Кто эти злоумышленники?
— Кто? — переспросил Великий человек. — Разве не ясно, инспектор Марш? Это те двое людей, которые знали: если их заметят вместе — их планы пойдут насмарку. По меньшей мере, один из них должен знать Мейплуайт как свои пять пальцев, включая расположение потайных ходов. И один из них по комплекции должен быть таким маленьким и хрупким, чтобы на расстоянии его можно было принять за мальчика, особенно близорукой женщине. В Мейплуайте ведь нет мальчиков — ни живых, ни в виде призраков. — Он повернулся лицом к присутствующим. — Таким образом, эти двое злоумышленников — леди Перли и доктор Ауэрбах.
Присутствующие дружно издали прерывистый шипящий звук, похожий на вздох гигантского животного. Леди Перли пришла в изумление. Доктор Ауэрбах разволновался не на шутку. Лорд Боб совсем оторопел и смотрел на Великого человека с открытым ртом. Инспектор Марш поднялся со своего кресла.
— Это нелепо, — заявил он. — Доктора Ауэрбаха видели в Перли. Он возвращался оттуда пешком. И никак не мог быть здесь к тому времени, когда стреляли из винтовки.
Я взглянул на сержанта Медоуза. Он все еще стоял, прислонившись к стене.
Великий человек улыбнулся.
— Если бы вы провели тщательное расследование, инспектор, вы бы узнали, что вчера в деревне украли велосипед. Доктор Ауэрбах ехал на велосипеде через лес коротким путем, который ему указала леди Перли, и он вполне успевал к старой мельнице до часу дня. Велосипед, вне всякого сомнения, лежит на дне пруда. И если бы вы продолжили ваше расследование, вы позвонили бы в университет Лидса, как это сегодня сделал я, и узнали бы, что доктор Ауэрбах находится не в Девоне, а в Эдинбурге. Я туда позвонил и с ним разговаривал. — Он показал пальцем: — Этот человек не доктор Ауэрбах.
Маленький лысый человечек вскочил со стула и кинулся к двери гостиной. Он пробегал мимо госпожи Аллардайс и мисс Тернер. Мисс Тернер выставила ногу. Он споткнулся, выбросил руки вперед, будто собирался дотянуться до гобелена, и перелетел через кофейный столик. Когда он упал на пол, я уже сидел верхом на нем со своим «кольтом». Я рывком поднял его на ноги. Он извивался, как головастик, пока я не приставил дуло ему к уху.
Все остальные тоже оказались на ногах — сэр Дэвид, госпожа Аллардайс, госпожа Корнель.
Но Великий человек еще не закончил. Он снова повернулся к Маршу.
— И причина, по которой вы не провели тщательного расследования, инспектор Марш, как вам полагалось, заключается в том, что вы, инспектор Марш, в таких делах ничего не смыслите. — Он повернулся к слушателям и улыбнулся. — Дамы и господа, позвольте представить вам человека, который не только никудышный полицейский, но и плохой фокусник. — Он протянул вперед руку. — Представляю вам Цинь Су!
Это был условный сигнал. Двери гостиной распахнулись, и целая толпа полицейских, кто в форме, кто в гражданском, числом на первый взгляд не меньше ста, ворвалась в комнату. Среди них я узнал старшего инспектора Хонниуэлла. Еще там был довольно сердитый с виду мужчина, который, как позже выяснилось, был настоящим инспектором Маршем. Стоявший у стены «сержант Медоуз» потянулся к карману, но Дойл был тут как тут. Он перехватил его руку своей левой лапищей и правой нанес ему страшный удар в челюсть, после чего тот с грохотом рухнул на пол.
Эпилог
Потребовалось несколько дней, чтобы расставить все по своим местам. Главным злодеем, по выражению Великого человека, был Карл Моузли. Карл Моузли был тот, кто изображал доктора Ауэрбаха. Когда Хонниуэлл с Маршем его допрашивали, он во всем сознался. Этот журналист и горе-драматург познакомился с леди Перли год назад в Лондоне, в компании, которая собиралась в Блумсбери.[49] Именно там, по его словам, через месяц или около того начался их роман с леди Перли. Одна из участниц той компании, поэтесса Сибилла Прескотт-Вейи, знала об их романе и устраивала леди Перли и Моузли свидания в ее лондонском доме. Ее показания на суде пошли им обоим далеко не на пользу.
Леди Перли и Моузли встречались каждый раз, когда оказывались в Лондоне, и он дважды вместе с другими членами блумсберийской компании побывал в Мейплуайте. Они встречались в его комнате или на старой мельнице. В обоих случаях леди Перли пользовалась потайными туннелями. Моузли сказал, что она знала о них давно.
По словам Моузли, сначала они решили убить лорда Боба. Леди Перли, сказал он, и думать не хотела о пролетарском гольф-клубе лорда Боба, самого лорда Боба она терпеть не могла. Она любила только одного Моузли — во всяком случае, так утверждал сам Моузли. План пришлось изменить после его последнего приезда в Мейплуайт, когда ныне покойный граф забрел в комнату Моузли как раз в ту минуту, когда он слился в «любовном порыве» с леди Перли. В ту же самую ночь граф пытался овладеть женщиной по имени Дора Каррингтон.
Граф, который уже тогда был совершенно не в себе, согласился ничего не рассказывать о том, что видел, если леди Перли пообещает не мешать его ночным вылазкам.
Это был приговор старому графу, и приговорила его леди Перли. Она не собиралась, по ее собственному признанию Моузли (опять же с его слов), прибирать к рукам Мейплуайт, «только для того, чтобы его потом вырвал у нее из рук слюнявый старый идиот». Присяжным это тоже не понравилось.
Они с Моузли разработали план: убить графа и свалить вину на лорда Боба. Даже если бы его никогда не привлекли к суду за убийство, она не сомневалась, что сможет упрятать его в какую-нибудь психушку.
С доктором Ауэрбахом Моузли познакомился в Вене, где он собирал материал для статьи о психоанализе, — там же он узнал, что Ауэрбах сейчас в Эдинбурге. Тогда-то ему и пришло на ум обрить себе голову и нацепить фальшивую бороду. Таким образом, он превратился почти что в двойника Ауэрбаха. На суде прокурор спросил Моузли, что бы случилось, если бы полиция Эдинбурга вышла на настоящего доктора. Моузли признался, что он говорил об этом леди Перли, а она сказала, что «в таком случае нам придется позаботиться и о докторе Ауэрбахе».
Моузли сознался, что это он выпустил пулю, которая едва не угодила в мисс Тернер. Как верно угадал Великий человек, он решил, что убил ее. Он также признался, что ему нелегко пришлось, когда через час он обследовал ее в качестве доктора Ауэрбаха. Правда, тогда он понял, что она близорука и не узнала ни его, ни леди Перли. Она ничего не сказала о призраках на мельнице, а он и не стал спрашивать.
Леди Перли, сказал он, не верила, что мисс Тернер не представляет угрозы. Это леди Перли проткнула ножом кровать мисс Тернер. Моузли, по его уверениям, кинулся за ней по потайному ходу и силой утащил ее из комнаты мисс Тернер. В суматохе они забыли там нож.
Вскрытие тела графа показало, что он не покончил с собой. Как и предсказывал Великий человек, в смертельной ране нашли обрывки ткани. Моузли и леди Перли этого не учли. Никто так и не нашел подушку, через которую стреляли. Моузли сказал, что леди Перли ее сожгла.
Именно леди Перли, заявил Моузли, стреляла из револьвера. Пока ее муж разговаривал с Макгрегором, наказывая собрать отряд из местных фермеров, она через туннель пробралась в комнату графа. Она принесла с собой подушку и доску с патроном. По словам Моузли, она убила старика, положила доску в камин и спустилась вниз, чтобы успеть присоединиться к гостям за чаем. Она знала, когда должен вернуться лорд Перли, а он, как сказала мне Сесилия, всегда был пунктуален, и, значит, у него не будет твердого алиби на то время, когда прогремит выстрел.
