Найо Марш - Смерть и танцующий лакей

— Да, мы знаем. Когда это будет?

— Думаю, в среду.

— Джонатан приглашал нас остаться, но мы решили сменить обстановку и поехать в Лондон. Можем по дороге заглянуть к Коплэндам. Что-нибудь передать от вас?

Аллейн дал им записку, но Мандрэг и Клорис не уходили.

— Видите ли, мы надеялись, — нерешительно начал Мандрэг, — может, вы, так сказать, рукой мастера распутаете для нас самые сложные узлы. Или это нельзя?

— Какие узлы? — улыбнулся Аллейн.

— Ну, например, — подсказала Клорис, — почему Обри столкнули в пруд? Это что, Николас сделал?

— Да.

— Но он ведь узнал Обри!

— Именно потому, что узнал.

— Господи!

— А мы-то поняли все по-другому, — задумчиво проговорил Мандрэг. — Маленькие следы и ее письмо. Мы решили, что миссис Комплайн вышла из дома, чтобы не дать Николасу окунуться, приняла меня за злорадствующего Уильяма и, поддавшись подавляемому чувству неприязни, спихнула в воду.

— А потом, — подхватила Клорис, — услышав, что Билл погиб, помешалась и вообразила, что сама его каким-то образом и убила.

— Весьма хитроумно. — Аллейн слегка улыбнулся. — Но не совсем правильно. Как бы ей удалось спуститься по ступенькам так, чтобы вы ее не заметили? Даже если бы это было возможно, она ведь прекрасно могла вас разглядеть, когда вы стояли у воды. Более того, она знала, что Уильям еще в доме. И ей ведь потом обо всем рассказали, она знала, что в воду упали вы. Даже если бы она вас туда столкнула, она бы вскоре узнала о своей ошибке. Как же ей могло прийти в голову, что она убила Уильяма?

— Ну а письмо?

— С письмом все намного трагичнее. Ни о каком помешательстве речи быть не может. Миссис Комплайн действительно стояла на террасе и смотрела вниз. А через несколько минут горничная заметила, что в дом она вернулась страшно взволнованная. Уверен, Мандрэг, что она видела, как ее любимчик Николас столкнул вас в воду. Но тогда она решила, что это всего лишь грубая и опасная шутка. А вот что она подумала потом, когда узнала, как Николас валит вину на Харта, а себя представляет неудавшейся жертвой? И что она подумала, когда Николас заявил, что Харт подстроил ловушку с Буддой? А вам не кажется, что в той истерике она себя уже немного выдала, выдала свои подозрения? И наконец, в последний вечер Николас является к ней и говорит, что Уильяма убили, спутав с ним. Что она должна была подумать? Зная то, что знала она, к какому выводу можно было прийти? Ее обожаемый сын убил брата. И вот она делает последнюю попытку спасти и его самого, и легенду, которую она создала вокруг него. Она написала такое письмо, чтобы он ясно понял, что она обо всем догадалась, но чтобы мы подумали, что убийца — она. И все же она не смогла заставить себя написать прямо, что убила своего сына. Николас все понял, но и мы — тоже.

— Мне и в голову не приходило, что это мог сделать Николас, — помолчав проговорил Мандрэг.

— А кому, как не вам, следовало догадаться. Ведь плащ-то вам дал Комплайн. Так? Выглянув из окна павильона, он узнал вас, когда вы стояли у воды. Возможно, у него возникло чувство, что он смотрит на самого себя. Я думаю, именно тогда ему показалось, что он может добиться успеха в своей бредовой затее.

— Какой бредовой затее?

— Устроить несколько покушений на собственную особу на основе, как говорят юристы, идеи ошибочного опознания. Эту мысль он вам всем и внушил. Он просто навязывал ее. Он вас столкнул в пруд, и он же вас спас. А потом принялся кричать всем и каждому, что Харт пытался его утопить. Очевидно, что-то в этом роде он замышлял уже давно. Харт писал ему угрожающие письма. И вот, воспользовавшись этим, Комплайн в первый же вечер, довольно неумело подражая почерку Харта, нацарапал себе пресловутое послание. Как только мы доказали, что Харт не писал его, стало очевидным, что сделать это мог только Николас. Может, и плащ-то он дал вам специально. Он ведь знал, кто где находится и, наверное, потом видел, как Харт в одиночестве направился по дороге. Не удалась бы затея, тоже ничего страшного. Потом он устроил представление с собственным бегством, хотя прекрасно знал, что пройти по сугробам невозможно. Если бы с ним никто не пошел, он все равно вернулся бы весь в снегу и с какой-нибудь выдумкой. Затем, выждав, когда вы уйдете переодеваться к обеду, он устроил сам себе ловушку. Правда, он не рассчитывал, что мадам Лисс будет смотреть ему вслед. Он собирался просто толкнуть дверь так, чтобы Будда упал на пол. Но ее присутствие подпортило все дело, и ему пришлось пойти на некоторые жертвы. Будду же он выбрал лишь потому, что накануне вечером Харт трогал его руками. По этой же причине он выбрал и топорик мери, но здесь он размазал отпечатки Харта. Сам он, разумеется, был в перчатках.

— Ну а приемник? — спросила Клорис.

— Вы помните, как Харт жаловался, что не переносит радио. Кстати, в ваших записках, Мандрэг, подробное описание этой сцены оказалось для нас весьма полезным. Итак, Комплайн знал об этом. После сцены у бассейна он закрылся в курительной, пока Уильям, который хотел заняться там рисованием, не выгнал его.

— А почему все время орал приемник? Зачем он его крутил?

— Просто ему хотелось получше узнать, как он работает. Помните удочку, которая висела над камином?

— Да.

— С зеленой леской и мухой?

— Да.

— Когда мы сюда приехали, мухи уже не было, а леска была кем-то обрезана. На ручке громкости в отверстии для винта я обнаружил тончайшие царапины, а кроме того, красно-зеленые частички перьев. Этикетка на удочке гласила, что покойный мистер Г.Ст. — Дж. В.Ройял поймал свою четырехсполовинойфунтовую форель на красно-зеленую муху. Были еще и следы на двойной ручке настройки: на ее оси не было пыли. В дверном косяке я заметил отверстие от кнопки, на которую наступил Мандрэг. Вы ведь говорили, что Уильям уронил где-то в курительной кнопку. Я думаю, Николас нашел ее и решил воспользоваться этим. В твидовой шляпе миссис Комплайн я обнаружил две искусственные мухи: одну желто-черную, другую красно-зеленую, весьма потрепанную, чтобы служить украшением. Горничная, которая прислуживала миссис, клянется, что накануне была только одна, желто-черная. Ну, а кто вскоре после убийства отправился к матери в комнату? Правильно догадались, — ответил Аллейн на их испуганные взгляды. — Вчера вечером мы провели опыт. Мы взяли кусок лески с мухой на конце, вставили крючок в отверстие для винта ручки громкости, потом пропустили ее через ось ручки настройки, как через блок, а конец прикрепили к косяку кнопкой. Если потянуть за нить, то ручка громкости поворачивается. Приемник уже настроен, и даже небольшого движения достаточно, чтобы он заговорил. Как только отверстие в ручке оказывается внизу, крючок выпадает, а приемник продолжает работать.

Наступила долгая пауза. Потом Мандрэг прервал молчание:

— Но ведь это мог сделать и кто-нибудь другой?

— Но только после смерти Уильяма. Он бы увидел это приспособление, когда включал приемник. Вот здесь как раз и важен для нас танцующий лакей Томас. Он-то и ограничивает время, когда убийца мог выскользнуть из комнаты. Кстати, он подтверждает, что Харт не сталкивал вас в пруд. Рок преследовал Николаса и послал ему этого парня. Если бы не Томас, нам бы еще ох сколько пришлось поработать, чтобы доказать, что Харт не делал того, в чем обвинял его Комплайн: не пробирался через дверь в холл и не убивал Уильяма. Чтобы перепутать братьев, надо было подойти сзади. Вот почему Николас запер дверь в будуар. А ведь с самого начала было ясно, что алиби с приемником выгодно только ему. Мистер Ройял, чья отлучка, впрочем, тоже выглядит весьма подозрительно, ушел уже после того, как включили приемник. Доктору Харту это ничего не давало: он был все время один. Леди Херси, которая, несмотря на отсутствие мотива, мне все время казалась этакой непременной для любого детектива фигурой — подозреваемой номер один? Но и ей это устройство с леской ни к чему. Она вошла в комнату уже после того, как заработал приемник.

— Ну и как же он все это проделал?

— Он убил брата, приладил это приспособление, вышел, закрыв за собой дверь, сделал вид, что разговаривает с Уильямом, попросил включить «Новости», потянул за пришпиленную к косяку леску и стал ждать, когда кто-нибудь войдет в комнату и обнаружит убитого. Бог его знает, что он при этом чувствовал.

— А что потом стало с леской?

— Вы помните, Мандрэг, что Николас вошел, когда вы с мистером Ройялом стояли у трупа. Он закрыл за собой дверь. От вас его скрывала ширма. Ему нужно было только потянуть леску к себе. Кнопка куда-то отскочила, а искать ее у него не было времени. Леска была в тени и к тому же одного с ковром цвета. Так что он спокойно подтянул ее к себе за ширму, скомкал, а потом при первой возможности бросил в огонь. Может, вы оставляли его одного у камина?

— Да, он просил об этом.