Агата Кристи - Том 3

– Насчет письма я не догадался, – сказал сэр Генри. – Это, конечно, самое важное.

– Довольно смелый шаг, – продолжила мисс Марпл. – Ведь миссис Притчард могла бы узнать ее, несмотря на переодевание. Хотя, если бы узнала, сестра могла все превратить в шутку.

– Что вы имели в виду, – спросил сэр Генри, – когда сказали, что если бы вы были определенной личностью, то не положились бы на испуг?

– Нет полной уверенности в этом случае, – ответила мисс Марпл. – Нет, я думаю, что предупреждение и синие цветы, если пользоваться военным термином, были просто камуфляжем.

– В самом деле?

– Простите, – произнесла мисс Марпл извиняющимся тоном, – я опять об осах. Бедненькие, их уничтожают тысячами, и обычно в такие прекрасные летние дни. Помню, когда увидела, как садовник перемешивает цианистый калий в бутылке с водой, подумала, как калий похож на нюхательную соль! А если его положить в бутылочку для нюхательной соли и поставить на положенное место!.. Бедная леди имела привычку пользоваться нюхательной солью. Вы ведь говорили, что флакончик нашли у нее под рукой. А потом, когда мистер Притчард ходил звонить, вызывать доктора, сестра заменила флакон и немножко включила газ, чтобы перебить запах миндаля на случай, если кто-нибудь что-нибудь заподозрит. А я слышала, если пройдет некоторое время, то от цианистого калия не остается никаких следов. Но, конечно, может быть, я не права и во флаконе было что-нибудь совсем другое; но это в самом деле уже не имеет значения, не так ли?

Мисс Марпл замолчала.

Джейн Хелльер подалась вперед и спросила:

– А синяя герань и другие цветы?

– У сестер всегда есть лакмусовая бумажка, так ведь? – сказала мисс Марпл. – Скажем, для известной проверки. Не очень приятное занятие. Не будем останавливаться на нем. Я тоже немного ухаживала за больными. – Легкий румянец покрыл ее щеки. – Синий цвет от кислоты становится красным, а красный от щелочей – синим. Нетрудно было немножко натереть лакмусовой бумажкой красный цветок около кровати, потом, когда бедная леди воспользовалась нюхательной солью, сильные пары нашатырного спирта сделали его синим. Мне кажется, просто гениально. Конечно, герань не была синей, когда они в первый раз зашли в комнату. Все обратили внимание на это только потом, когда сестра поменяла флакончики и, я думаю, поднесла нашатырный спирт на минутку к обоям.

– Вы словно были при этом, мисс Марпл! – восхитился сэр Генри.

– Кто меня беспокоит, – сказала мисс Марпл, – так это бедный мистер Притчард и милая девушка мисс Инстоу. Вероятно, оба подозревают друг друга. А жизнь такая короткая. – Она покачала головой.

– Не беспокойтесь, – заверил сэр Генри. – Само собой разумеется, у меня есть кое-что про запас. Сестру Коплинг недавно арестовали по обвинению в убийстве престарелого пациента, который оставил ей наследство. Преступление было совершено посредством цианистого калия, которым она подменила нюхательную соль. Сестра попыталась применить тот же способ. У мисс Инстоу и мистера Притчарда нет теперь причины для взаимных подозрений.

– Разве это не замечательно! – воскликнула мисс Марпл. – Я имею в виду, конечно, не новое убийство. Это очень печально и показывает, как много зла в мире, если его вовремя не пресекать. Как важно все делать вовремя. И это напоминает мне о том, что я должна закончить наш разговор с доктором Ллойдом о деревенской сестре.

Четверо подозреваемых

Разговор в гостиной коснулся нераскрытых и, как следствие, оставшихся безнаказанными преступлениях. У каждого: и воинственного полковника Бантри, и его полноватой супруги, и восхитительной Джейн Хелльер, и застенчивого доктора Ллойда было на этот счёт собственное мнение. Даже почтенная мисс Марпл не осталась в стороне. И только тот, кто, несомненно, мог рассказать об этом куда больше других, а именно, отставной комиссар Скотленд-Ярда сэр Генри Клитеринг лишь молча подкручивал — или, вернее, поглаживал — свои усы и загадочно улыбался собственным мыслям.

— Сэр Генри! — не выдержала наконец миссис Бантри. — Поскольку вы упорно молчите, придётся спросить самой. Много ли преступлений остается безнаказанными?

— Вы про газетные заголовки типа «Скотленд-Ярд снова сел в лужу», которые так любят наши газетчики?

— Ну, это, я полагаю, капля в море числа дел раскрытых, — заметил доктор Ллойд.

— Да, вы правы. О раскрытых преступлениях — а их сотни — и о понёсших наказание преступниках сообщают гораздо реже. Но ведь речь, как я понял, не об этом? Не о преступлениях нераскрытых, а о преступлениях попросту неизвестных. Это совершенно разные вещи. Как можно обвинять Скотленд-Ярд в том, что он не сумел раскрыть преступление, о котором не знал? О котором, собственно, и никто не знает?

— Но таких преступлений, вероятно, не так уж много, — заметила миссис Бантри.

— Вы думаете?

— Сэр Генри, но не будете же вы уверять, что их пруд пруди?

— А по-моему, — заметила мисс Марпл с истинно английской невозмутимостью, — именно так оно и есть.

— Э, послушайте, уважаемая… — начал полковник Бантри.

— Конечно, — не обращая внимания на реплику полковника, продолжала мисс Марпл, — на свете полно не слишком умных людей, и, стоит им совершить первую серьёзную ошибку, как это немедленно обнаруживается. Встречаются, однако, и по-настоящему умные люди, и страшно даже представить, что они могли бы натворить, не имей прочных нравственных устоев.

— Да, — согласился сэр Генри, — но на самом-то деле их тоже немало. Знали бы вы, как часто преступление всплывает наружу лишь благодаря совершенно нелепой случайности. Невольно задаёшься вопросом: а если бы не это, узнал бы кто-нибудь о нём вообще?

— Но это же чудовищно, Клитеринг! — воскликнул полковник Бантри. — Просто чудовищно.

— Вы думаете?

— А вы что же, нет? Несомненно, безнаказанность — серьёзнейшая социальная проблема, с которой…

— Вы говорите о безнаказанности, — перебил его сэр Генри, — однако же это не совсем так. Да, такие преступления не караются законом, но в природе всё взаимосвязано, и официальный приговор — лишь частный случай возмездия. Я знаю: фраза, что не бывает преступления без наказания, звучит слишком банально, однако же я глубоко убежден, что это именно так.

— Так-то оно так, — протянул полковник Бантри, — но это нисколько не снижает важности раскрытия… или обнаружения… необнаруженных…

Он растерянно умолк. Сэр Генри улыбнулся.

— Уверен, девяносто девять человек из ста согласятся с вами, — сказал он. — Только, знаете, оказывается, на практике куда важнее обнаруживать не вину, а именно невиновность. Вот этого общество пока никак не может осознать.

— Не понимаю, о чём это вы, — сказала Джейн Хелльер.

— А я так вас понимаю, — вступила в разговор мисс Марпл. — Когда миссис Трент обнаружила, что из её сумочки пропали полкроны, она отчего-то даже и не сомневалась, что монетку украла приходящая служанка, миссис Артур. Конечно, супруги Трент, будучи людьми мягкими и зная, что у той куча детей и муж-пьяница, не стали её увольнять. Тем не менее относиться к ней по-прежнему они уже не могли. С тех пор несчастную миссис Артур уже никогда не оставляли в доме одну. Естественно, она это чувствовала. Потом её начали сторониться в деревне… И вдруг выяснилось, что на самом деле монетку украла гувернантка. Миссис Трент случайно увидела её в зеркале, когда она снова рылась в её сумочке. Зеркало и приоткрытая дверь… Чистейшая случайность, хотя лично я предпочитаю называть это Провидением. Думаю, сэр Генри имел в виду именно это. Люди всегда ищут самое простое решение, не задумываясь о том, что преступником, как правило, оказывается человек, меньше всего на эту роль подходящий, — прямо как в детективах! Я правильно уловила вашу мысль, сэр Генри?

— Да, мисс Марпл, совершенно. В вашем случае служанке ещё повезло. Её невиновность была доказана. А ведь некоторые обречены так и прожить всю жизнь под тяжестью ничем не заслуженного подозрения.

— Вы имеете в виду какой-то конкретный случай, сэр Генри? — поинтересовалась миссис Бантри.

— Собственно говоря, да, и весьма необычный случай, миссис Бантри. Мы точно знали, что совершено убийство, и не имели ни малейшей возможности доказать это.

— Яд! — выдохнула Джейн Хелльер. — Неизвестный науке яд!

Доктор Ллойд тревожно заёрзал в своём кресле, и сэр Генри поспешил его успокоить.

— Нет. Никакого яда, никаких южноамериканских индейцев с отравленными стрелами. Всё гораздо хуже. Мы столкнулись с делом настолько обыденным, что сама его заурядность исключала всякую возможность установления истинного преступника. Человек упал с лестницы и сломал себе шею. С виду самый обычный несчастный случай, какие происходят каждый день.