Виктор Лагздиньш - Ночь на хуторе Межажи. Смерть под зонтом. Тень
– Более–менее определенно могу только сказать, когда это произошло: пока здесь гостил Ричард Бейдеван.
– Не исключено, что это дает ответ и на первый вопрос, – заметил я.
– Вполне возможно. Я только что созвонился с Албуброком. Оттуда поступили неопровержимые доказательства того, что Ричард Бейдеван в действительности Виктор Вандейль…
– Тот самый, что по заданию Винцента Басани вместе с Анжелой Големба?… – я невольно повысил голос.
– Тише! – оборвал меня Грегор Абуш. – Верно, тот самый, что десять лет назад занимался в Албуброке грязным шантажом. И, самое пикантное, ему отнюдь не составляло труда играть роль ревнивого мужа. Уже тогда он был женат на Анжеле, нынешней Tee Кильсеймур.
14
На улицу я вышел совершенно ошалевшим. Только теперь я смог понять, хотя бы в общих чертах, драматические эпизоды фильма, которые фиксировала сама жизнь на мрачноватом фоне Александрии.
Перед глазами мелькали кадр за кадром.
Грегор Абуш с ухмылкой вытаскивает Альберта Герштейна из–за двери ванной.
В спальню Теи вламывается Ричард Бейдеван. Грязный поток ругательств и град ударов.
Грегор Абуш отталкивает режиссера.
Он падает, вскакивает, пытается наброситься на Альберта.
Я спешу Альберту на помощь.
Кулак Ричарда Бейдевана отбрасывает меня.
И тогда Tea что–то тихо говорит. Казалось бы, незначительные слова:
– Ричард, я тебя предупреждаю!
Ричард Бейдеван съеживается, словно получив пощечину, пошатываясь, уходит.
Кто–то звонит в дверь.
Сержант Александер вводит Дэрти.
Тот подбегает к Альберту.
– Где…
Дэрти сразу же умолкает. Кажется, он лишь теперь видит нас. Чуть приглушенным, но по–прежнему возбужденным голосом он спрашивает:
– Где вы были, Альберт? Я звонил повсюду! Звонил домой! Звонил сюда! Хорошо, что я наконец сообразил позвонить в банк. Когда узнал, у меня волосы встали дыбом… Это что–то неслыханное.
– Хватит! Сумеете выложить все в полицейском управлении! – резко указывает ему сержант Александер.
– Если вы позволите обменяться нам несколькими словами с глазу на глаз, – униженно канючит Дэрти, вытирая вспотевшее, покрасневшее лицо ладонью. Он тяжело дышит и, если судить по поведению, вряд ли способен оценить реальное положение вещей.
– С глазу на глаз? Значит, у вас есть какие–то секреты? – насмешливо спрашивает Грегор Абуш, внимательно наблюдая за побледневшим Альбертом Герштейном.
– Отнюдь нет… Только я… – беспомощно лепечет Дэрти, стараясь перехватить взгляд Герштейна.
Вошедший сержант Александер что–то шепчет начальнику полиции. Грегор Абуш улыбается, поворачивается к Дэрти.
– Хорошо, но не дольше минуты. Музыкальный салон в вашем распоряжении. Там вам никто не помешает.
– Разумно ли это? – спросил я.
– У меня есть свой расчет. – И Грегор Абуш отводит глаза.
У дома стоят две патрульные машины. В одной из них сидят Ричард Бейдеван и Tea Кильсеймур. На одном сиденье, но почти спиной друг к другу.
Спустя минуту полицейские выводят Дэрти и Альберта. Их сажают во вторую машину. Так же, как и первая парочка, оба они делают вид, что не видят друг друга.
Мы едем в банк. Окошки касс закрыты, но в операционном зале толпится множество людей – почти все, кто во время нападения находился в самом банке или на улице.
Альберта Герштейна, Оливера Дэрти, Ричарда Бейдевана и Тею Кильсеймур, а также двоих из присутствующих уводят в кабинет Крюдешанка.
Через несколько минут оттуда выходят шесть одинаково одетых человек. На каждом широкий черный плащ почти до пят, голову закрывает черный капюшон с узкими прорезями для глаз.
Пытаюсь под этим маскарадом различить знакомых. Безуспешно! Все шестеро кажутся точными копиями одного и того же экземпляра.
Быть может, второй слева, который вроде бы поплотнее своих соседей, – Дэрти. Но с тем же успехом это может быть один из двух свидетелей, которых Грегор Абуш присоединил к подозреваемой четверке.
И разве, попав в необычную для них захватывающую атмосферу киносъемок, очевидцы ограбления банка вообще способны были заметить, – какой рост у того, кто в сопровождении Карпентера спустился в подвальный этаж, через три минуты возвратился с брезентовым мешком, пересек зал и сел в черный лендровер, чтобы исчезнуть?
Спустя час мы сидели в квартире Грегора Абуша.
Снова уютно пылал камин, постепенно высыхала одежда, которую зонты и плащи не смогли спасти от деспотического климата Александрии. Согреться помогло вино, к которому Грегор Абуш на этот раз добавил кипяток и толику чистого спирту.
Президент спал сладким сном, растянувшись на козьей шкуре. Лишь мы с начальником полиции, борясь с дремотой, по–прежнему ломали себе голову, пытаясь решить внешне, казалось бы, простой, а в действительности чрезвычайно запутанный ребус.
– Вот что надо принять во внимание: зная, что в фильме главаря гангстеров играет Альберт Герштейн, никто не сомневался, что из лендровера вышел именно он, – заметил начальник полиции.
– Теперь мнения на этот счет разделились, – заметил я.
– И еще как! Один без промедления показал на Тею, другие столь же убежденно узнали злоумышленника в одном из свидетелей. Единственное, что более или менее ясно: подлинный виновник может быть как мужчиной, так и женщиной. Оливер Дэрти, по–моему, отпадает.
– Почему же?
– Берлунд и Арчински, на наблюдательность которых я особенно полагаюсь, считают, что вряд ли он. Если приплюсовать известные вам дополнительные обстоятельства, его следует вычеркнуть из списка.
– Остается выбрать одного из трех оставшихся. Каждый подозрителен в равной мере.
– К сожалению! Поэтому я и отпустил всех троих домой. Вы, очевидно, расцениваете это как ошибку?
– По крайней мере, как легкомыслие, – признался я.
– Стараюсь придерживаться своего принципа: сначала доказать, а уже затем арестовывать. Недостающие доказательства как раз и надеюсь получить, пока они находятся на свободе. Кое–что я придумал, но пусть это пока останется моей тайной… Так или иначе, но скрыться они не сумеют, об этом я позаботился.
Грегор Абуш выжидательно поглядел на меня, спустя мгновение сказал:
– Полкоролевства за голос!
– Какой голос? – не понял я.
– Никто из тех, кто находился в операционном зале банка, не слышал подлинного голоса преступника. Слышать его, очевидно, могли только двое – Карпентер и охранник. Карпентер не найден, что же касается охранника, то он еще не пришел в сознание. Но я не уверен, что мы узнаем от него истину.
– Почему?
– Александрийцы запуганы. Распространились слухи (повинен в них, по–моему, Крюдешанк), что нити преступления держит в своих руках Винцент Басани… У нас он еще не развернулся как может. Однако не сомневаюсь, что в случае опасности человек с его прошлым способен заставить замолчать нежелательного свидетеля. Не случайно после его появления лексикон александрийцев стал богаче еще на одно присловье: «Закрой рот и моли бога».
Грегор Абуш снова погрузился в молчание.
– О чем вы думаете? – спросил я, прихлебывая грог.
– О машине, на которой увезено похищенное. Пытался проследить дальнейший путь лендровера от банка. Никто его не заметил… Правда, много ли увидит человек, который под своим зонтиком чувствует себя как в раковине.
– Между прочим, автобус съемочной группы найден? – спросил я, вспоминая свидетельские показания Берлунда. Он рассказывал, что, когда кончился бензин, автобус был брошен на полпути, где–то неподалеку от мотеля.
– По–настоящему искать не было времени, но автобус меня особенно не волнует. Может быть, кто–то угнал, у нас это редко, но все же бывает. Куда больше заботит, честно говоря, даже бесит другое…
– То есть?
– Многие александрийцы уверены, что я избегаю прямого столкновения с Басани. Именно поэтому я, мол, боюсь арестовать виновников.
– Откровенно говоря, и я этой грешной мысли не чужд, – чистосердечно признался я после некоторого колебания.
Грегор Абуш покачал головой:
– Не сержусь на вас. На вашем месте я, наверное, думал бы так же. Но чтобы арестовать кого–нибудь, необходимо основание. Полистайте протоколы! Есть много неясностей, остается чувство, что за этим нечто скрывается, но не больше.
Я перечитал протокол допроса Альберта Герштейна.
Как утверждал Альберт, он около половины одиннадцатого встретил Тею неподалеку от своей квартиры. Актриса, только что выгнанная из дома Ионатана Крюдешанка, затащила певца к себе. Почему же они не остались в его квартире? Альберт сдавал одну комнату Александру Луису, который был тогда дома. Tea предупредила, что Ричард Бейдеван никоим образом не должен узнать об их интимных отношениях.
Ричард Бейдеван вернулся домой раньше, чем парочка рассчитывала. Tea так испугалась, что заперла Альберта в спальне. Позже пыталась незаметно выпустить его, но неудачно. Ричард Бейдеван следил за каждым ее шагом. Очевидно, почувствовал что–то и, вопреки обыкновению, не позволил себя напоить.
