Кейт Аткинсон - Чуть свет, с собакою вдвоем

— Не подходи к краю, — сказала она Кортни.

Сама не поняла, как это произошло. Накатила толпа, — вероятно, понадеялись, что поезд остановится, — и вот Трейси держит девочку за руку, а вот девочка уже ускользнула. Паника в груди — тугим узлом, Трейси развернулась, ища Кортни, и нос к носу столкнулась с Леном Ломаксом.

Давненько они не видались. Шелковый костюм-тройка, черный траурный галстук, очки, какие пристали человеку помоложе. Под семьдесят уже, а то и старше, но выглядит хорошо, если учесть, что почти всю жизнь смолил по-черному, пил как лошадь и черт знает чем еще занимался.

— Трейси, сколько лет, сколько зим, — сказал он, будто они на садовый прием явились.

— Не сейчас, шеф, — сказала она, глазами ища Кортни. Уж пятнадцать лет, как он ей не шеф, но субординация так естественна.

А вот и Кортни — уходит по перрону с какой-то старушкой. Девчонка пойдет куда угодно с кем угодно. Собаки лучше соображают. Но старушка — это ведь безопасно? Старушки подбирают детей, отводят в бюро находок и суют им в ладошку шестипенсовик. (Так однажды случилось с малолетней Трейси на вокзале в Йорке. Она, честно сказать, надеялась, что старушка заберет ее к себе.) Если они, конечно, не злые ведьмы — тогда они ведут ребенка домой, откармливают и сажают в печь.

В толчее она потеряла старушку из виду. Не вздохнуть. Спокойно. Держи себя в руках. Вот она, старушка, — Трейси начала было пробиваться сквозь толпу, но что-то держало ее за локоть, тащило назад. А, нет — кто-то. Опять Лен Ломакс. Что это он удумал? Цапнул ее за плечо — надо же, силач какой. Этот не отпустит, он как якорь, утаскивает ее прочь от девочки, говорит:

— Тебя, Трейси, поди разыщи. Нам с тобой нужно потрепаться.

Так кого мне надо бояться? — спросила она Брайана Джексона. «Стрикленда и его подпевалу Ломакса», — сказал он. Забавно — она всегда считала, что Стрикленд — подпевала Ломакса, а не наоборот. «Им бы прошлое закопать и забыть, — сказал Брайан Джексон. — Но правда-то всегда вылезет».

— Отъебитесь и уберите руки. — Она попыталась вывернуться, но хватка у Ломакса будь здоров. — Извините, шеф, — сказала она и коленом заехала ему по яйцам.

— Блядь! — услышала она, убегая.

Уже дышит Кортни в затылок — и тут перед ней стеной воздвигся мужик из «лендкрузера». Трейси начала складывать два и два — этой сумме давно пора сложиться. Громилы в кожаных куртках — люди Ломакса. Бывшие зэки, когда-то с ним пересекались. «Ключевой свидетель, — сказал ей Брайан Джексон по дороге в Лидс. — Вы там были, когда выломали дверь». Да какой она свидетель? И ключ из нее никудышный.

Трейси не сбавила шага, по пути изо всех сил ударила кожаного мужика в лицо и побежала дальше. Мельком заметила, как вторая туша в кожаной куртке — ну еще бы — лавирует в толпе, подбирается. Кругом волки, сжимают кольцо. Этот ждал, что она увернется, но Телец Трейси, целясь рогами, ринулась на таран — туша отлетела прочь.

Толпа жалась подальше — буйная бешеная корова замечательно расчищает пространство. Кортни заметила ее, отпустила старушкину руку, побежала назад. Трейси ее подхватила, крепко обняла. Спасти ребенка — спасти мир. Ребенок и есть мир. Мир, целый мир, и ничего кроме.

— Нечем дышать, — пробормотала Кортни.

— Извини, — сказала Трейси, ослабляя хватку, озираясь в поисках эскалатора.

Выхода нет, слишком много народу. И опять Лен Ломакс — да что такое с этим придурочным старым козлом? От ярости аж слюной брызжет, не любит, чтоб ему говорили «нет», особенно женщины, — всегда такой был.

— Блядь, я только поговорить хочу, ясно? — сказал он.

Он кинулся к ним, схватил девочку, рванул на себя. Кортни вцепилась в Трейси, точно детеныш коалы, завизжала во всю глотку и давай колотить Ломакса волшебной палочкой. Все равно что стегать слона травинкой.

И тут старушка в парике набекрень прыгнула на Ломакса — не прыгнула даже, скорее рухнула — и обхватила его за талию. Ломакс развернулся, уставился на нее, и какой-то миг они смахивали на спарринг-партнеров посреди особо удручающей вечеринки для тех, кто на пенсии.

Старушка чуть не сбила Лена Ломакса с ног, оба опасно закачались, Ломакс замахал руками. Снова с нажимом объявили о поезде, который проследует без остановки, — платформу окатило дыханием и грохотом тепловоза. Те, кто увидел, сколь рискован этот вальс бестолковых престарелых танцоров, хором ахнули в ужасе. Заорали, завопили, пара мужиков попытались их оттащить — и не успели.

На единственную секунду, что ничего не стоит в одном измерении и бесконечно тянется в другом, повисла тишина. В равновесии между триумфом и катастрофой Трейси уловила неизбежность исхода.

С новой силой включился звук, рев надвигался все ближе, и Трейси, не веря своим глазам, увидела, как Лен Ломакс и старая склочница, по-прежнему обнимаясь, оступились и кувырнулись с платформы прямо под неумолимый поезд. Трейси ладонью закрыла девочке глаза, но через секунду все было кончено. Яростный скрежет тормозов заглушил визги и вопли толпы. Этот поезд больше никуда не следует, у него теперь остановка.

Кожаные куртки ожили, словно пара мультяшных злодеев, и полезли вверх по эскалатору. Кукловод отбыл — куклам тут больше делать нечего.

— Мне темно, — сказала Кортни.

— Извини, — ответила Трейси и убрала руку.

Двое железнодорожных полицейских промчались по другому эскалатору и нырнули в столпотворение на перроне. Через две платформы от них терпеливо стоял другой поезд.

— Пойдем, — сказала Трейси.

Машинист уже свистел — двери вот-вот закроются. Они еле успели войти, и поезд, зашипев, щелкнул челюстями у них за спиной.

Они прошли в дальний вагон, степенно заняли места — пассажиры как пассажиры. От волшебной палочки осталась только звезда. Кортни убрала звезду в рюкзачок.

Рядом с фонариком на дне сумки Трейси обнаружила немолодой веснушчатый банан. Девочка показала ей «во!». В окно ладошками изобразила морские звезды.

На один галлюцинаторный миг Трейси почудилось, что на перроне стоит Брайан Джексон, а рядом водитель «сааба».

До свидания, Лидс. Туда тебе и дорога. Трейси никогда не вернется. С прошлым покончено. Она — астронавт, слишком далеко залетела. Ей не светит возвратиться на Землю. И вообще, она больше не Трейси. Она Имоджен Браун. У нее семнадцать друзей в «Фейсбуке» и деньги в банке. И ребенок, о котором надо заботиться. Поспать, поесть, защитить. Повторить.

Бедная старая Тилли, коленки дрожат, бедро отказывает, а она танцует свой последний вальс в мужских объятиях. Короткая встреча[193] на перроне. Честно говоря, ничто не вечно. Ни счастье, ни отчаяние. Да и жизнь длится недолго. Она однажды играла Лору Джессон, довольно ужасная постановка в репертуарном — в ипсвичском «Вулзи» или в уиндзорском Королевском театре. Сейчас уже не важно. Слишком была молода, не понимала, что такое жертва, чего требует от человека любовь.

Злодей хотел сделать больно девочке-вспыхни-звездочке. На миг в его лице Тилли разглядела отца.

И покатилась, полетела по воздуху и подумала, что это ничего, до рельсов недалеко, но тут на пути попался поезд. Мозги у Тилли были да сплыли.

Сон — завершенье куцей жизни нашей[194]. Кажется, парик упал. В конце хочется выглядеть достойно. Ах, если б это была чужая история, не моя. По спирали вниз, в ледяную воду, косяки серебристых рыбин собираются вокруг, ведут ее, защищают, и она медленно опускается на дно морское. Не бойся. Остров полон сладкозвучья. Где кость была, уже расцвел коралл. В глазницах жемчуг замерцал. Дальнейшее — молчанье.

Олень подстреленный — подпрыгнет выше всех[195]. С застекленного пешеходного моста над путями он видел, как разворачивалась драма. Распознал нелепый актерский состав этого странного капустника — мать Винса Балкера, женщина, угнавшая его «сааб», девочка, Тилибом и Тарарам. Был один новый актер — старик, который вместе с матерью Винса Балкера упал под поезд. Джексону сверху показалось, что она его столкнула. Как там в песне Мэри Гоше? «Нам бы всем милосердие не помешало»?[196]

Джексон очень не любил поезда. Очень.

Надо бы спуститься, взять командование на себя, что-то сделать, кому-то помочь. Он подхватил собаку на руки — прямо видишь, как пса затаптывают в этой давке, — слетел по эскалатору и застрял в сумятице на перроне. Заметил свою автостопщицу, она же угонщица, — за ней волоклась девочка. Они садились в другой поезд, вновь оставляя хаос в кильватере. Он побежал за ними, но поезд уже отходил. Девочка помахала ему на прощанье, показала ладошки-звездочки, потом исчезла.

На плечо властно легла рука — Джексон аж подпрыгнул. Брайан Джексон. Липовый Джексон — теперь Джексон, настоящий Джексон, называл его так. И сейчас ни капли не удивился.