Энн Грэнджер - Секрет миссис Смитон
Макби поднялся.
— Действительно, Винни, все, что произошло, было связано с завещанием, да не с одним, а даже с двумя.
— Двумя? — Винни казалась смущенной.
— Двумя, и оба они были составлены Оливией Смитон, — прозвенел дверной звонок. — И здесь, если я не ошибаюсь, присутствует тот, кто может нам все объяснить. Я открою дверь, не возражаете?
* * *Прибытие сэра Бэзила с Лоуренсом Смитоном вызвало легкое оживление. Хозяйка побежала за стульями и принесла два из соседней комнаты. Беспокоясь, что гостям не хватит выпивки, она извлекла из глубин буфета еще несколько бутылок домашнего вина и, стерев с них пыль, водрузила на стол. Как и большинство хозяек, она всегда заготавливала вина значительно больше, чем могла сама выпить, но надо отметить, что нынешние посетители основательно уменьшили ее запас.
Наконец все расселись по своим местам, и лица присутствующих в ожидании обратились к новоприбывшим.
Лоуренс Смитон прокашлялся и достал из внутреннего кармана пиджака конверт и начал с некоторым смущением:
— Надеюсь, это не розыгрыш. Как и все остальные здесь присутствующие, я хотел бы прояснить ситуацию, более того, для меня это семейное дело.
— Мы очень благодарны вам, — вмешалась Мередит, — за то, что вы согласились приехать сюда и обсудить это с нами.
Лоуренс крутил конверт в пальцах.
— Вы понимаете, я не хранил фотографий Оливии, но у меня остались снимки, сделанные еще на свадьбе моего брата; там есть Оливия, и все, кто присутствовал. Возможно, вы хотели бы на них взглянуть?
Сэр Бэзил протянул стопку черно-белых снимков Армитаджу, чтобы тот, посмотрев, передал их по кругу. Просматривая их, Рори пристально вгляделся в один, что-то бормоча себе под нос. Потом взял еще один снимок, поглядел на него и, наконец, передал все фото своей жене, не сказав при этом ни слова. Закончив рассматривать фотографии, Джил бросила на мужа быстрый взгляд, а потом молча передала их Тому Барнетту. Тот удивленно поднял брови, разглядывая листки, а после отдал их Мередит. Она, в свою очередь, взяла их с нескрываемым любопытством.
Всегда немного грустно рассматривать старые фотографии: изображенные на них люди состарились или умерли, их мир безвозвратно канул в прошлое. Это были, в общем-то, типичные свадебные фотографии времен войны: все мужчины в форме, невеста в платье чуть ниже колен с накладными плечами и складками вдоль корсажа. Платье сшито, судя по всему, из жоржета, к корсажу приколот ландыш. Модные туфли с открытыми носками, похоже, замшевые, маленькая круглая шляпка с вуалью, надвинутая на лоб. Подружка невесты в платье строгого покроя с таким же лифом и шляпкой, похожей на перевернутый цветочный горшок, слегка сдвинутый набок. Все картинно улыбались, лишь подружка невесты выглядела оцепеневшей. В нахмурившемся юноше Мередит узнала молодого Лоуренса, только тогда он был ниже ростом. Возможно, он просто хмурился из-за светившего в глаза солнца. Маркус, жених, был выше, худощавее, с более приятной внешностью, чем его брат, чем-то напоминавший бульдога. Он один уверенно улыбался в камеру.
Мередит в первый раз пришло в голову, что Маркус во время войны мог работать в разведке. Внешность же Лоуренса выдавала в нем человека действия. Традиционно старший брат защищает младшего, но в этой семье, похоже, все было наоборот. Младший, более открытый, спортивный мальчик, мог выступать защитником старшего, молчаливого и любящего книги. Если так, Лоуренс продолжал выполнять эту роль и после смерти брата, пытаясь любой ценой защитить его репутацию.
Она вручила фотографии Винни, которая получила их последней и разложила на столике.
Все ждали, что же скажет Винни, и она сказала:
— Ах, да, это Оливия, все правильно. Вы согласны, Рори? Джил? Том?
Все трое кивнули. Мужчинам, казалось, было не по себе, а Джил Армитадж даже покраснела, и ее глаза блестели от плохо скрываемого волнения.
Винни вытянула руку.
— Итак, вы согласны. Эта женщина, здесь, на фотографии, женщина, которую мы знали как старую леди, это Оливия Смитон, которая жила в Парсло-Сент-Джон.
Ее палец указывал на изображение подружки невесты, Виолетты Доусон.
Глава двадцать четвертая
Слово после смерти.
— Как и Мередит, — начал Алан Макби, — я не могу с уверенностью сказать, что произошло, но могу высказать свое мнение об этом. С вашего позволения, генерал?
Они ждали ответа Лоуренса. Смитон тем временем собрав фотографии со стола, спрятал их обратно в конверт, а тот засунул в карман пиджака, и только после этого кивнул в ответ на вопросительный взгляд Макби.
— Валяйте, проясните ситуацию. Давайте разберемся с этим чертовым делом раз и навсегда, — его голос звучал устало, но решительно.
Сэр Бэзил, пристально посмотрев на своего старого друга, устроился в кресле с бутылкой сливового вина под рукой, согласный на роль наблюдателя.
— Итак, вот как я это вижу, — начал Алан. — После свадьбы Маркус и Оливия Смитон составили завещания, оставляя все тому, кто останется в живых. Простые и ясные документы, написанные в трудные времена с минимумом деталей. Со временем излишняя простота и стала причиной конфликта. К сожалению, один из них, Маркус, погиб через несколько месяцев, оставив Оливию вдовой, хотя и не в одиночестве. С самой свадьбы Виолетта Доусон, ее давняя школьная подруга, жила со Смитонами в их доме. Возможно, немного необычно для молодоженов, но помните, это было во время войны. Многие остались без крова из-за бомбежек, и их приютили родственники или соседи. Совместное ведение хозяйства сводило расходы к минимуму, что тоже имело значение в те голодные дни.
Макби повернулся к Лоуренсу.
— Причины симпатии между мужчиной и женщиной могут иметь не только сексуальный характер, генерал, и если это вас утешит, я уверен, что Оливия любила вашего брата, даже если у нее были несколько иные сексуальные пристрастия. Она очень горевала после его смерти. Мы не знаем, почему она не составила нового завещания. Возможно, причиной тому было ее горе, а может быть, после окончания военных действий это уже не казалось неотложным делом. Помните, она была тогда еще довольно молодой женщиной. Баренс, ее адвокат тех лет, сделал все, что мог, но не нашел нового завещания, пока женщина, назвавшаяся Оливией Смитон, не пришла к нему пятнадцать лет назад и не попросила составить то завещание, о котором все мы знаем. Казалось бы, не было никакого более раннего завещания, заменившего составленное во время войны. В промежутке между смертью мужа и обращением к Баренсу, Оливия или женщина с ее именем фактически не имела завещания. Это очень важный факт, — Макби сделал эффектную паузу.
— Ну, продолжайте же, — поторопила его Винни.
— Есть только одна причина, по которой настоящая Оливия не спешила приводить свои дела в порядок, и эта причина состоит в переезде ее во Францию вместе со своей подругой и компаньонкой Виолеттой Доусон. Возможно, Оливия не хотела составлять завещание во Франции. Есть некоторая разница в законе о наследовании в этих двух странах, и это могло ее тревожить. У Виолетты не было своих денег, но Оливия оплачивала все расходы, и они жили вполне комфортно. До встречи с Оливией Виолетта влачила жалкую жизнь оплачиваемой компаньонки у разных неприятных работодателей, но ничего другого делать она не умела.
Проведя несколько лет за границей, обе женщины решили вернуться в Англию. Они отправились в обратный путь, но по дороге произошла трагедия. Как установили французские власти, машину тогда вела Виолетта, хотя лично я в этом сильно сомневаюсь. Зная то, что мы знаем об Оливии, трудно поверить, чтобы она согласилась оставаться на заднем сидении и позволила вести машину кому-то другому. Кроме того, в свете произошедших событий, я не верю, что Виолетта вообще умела водить машину. Думаю, в тот фатальный день за рулем была именно Оливия, а Виолетта сидела на заднем сидении. От машины остались одни обломки, водитель погиб — авария была серьезной. Тогда еще не существовало ремней безопасности, возможно, тело водителя выбросило из машины, а может быть, Виолетта вытащила свою подругу из искореженных обломков, надеясь дождаться скорой помощи, или опасаясь взрыва и еще не понимая, что та уже мертва, теперь невозможно установить истинную картину.
Французская полиция по прибытии на место обнаружила двух женщин на обочине дороги, одну мертвую, другую близкую к истерике. Когда оставшаяся в живых немного успокоилась, они попросили ее назвать себя и опознать мертвую женщину, а потом поинтересовались, кто был за рулем. У Виолетты Доусон, хоть и сломленной горем, было время осознать, что смерть Оливии означает лично для нее — она опять вынуждена будет влачить нищенское существование. Возможно, Оливия собиралась составить завещание в пользу Виолетты по возвращении в Англию, мы не знаем, но Виолетта знала только об одном завещании — старом, времен войны, упоминавшем только Маркуса и потерявшем свою силу.
