Андрэ Нортон - Дом теней: Чихнёшь в воскресенье. Дом теней
— Ты нашел их в своей коробке? — Сьюзан вдруг сообразила, что так и не спросила Майка, повезло ли ему с выбором. Слишком была занята собственными находками.
— Да, — брат подошёл к бюро и провёл рукой по старинным переплётам. — Здесь история Нью-Йорка, она заканчивается 1880 годом! А вот книга о строительстве канала Эри. А эта о первоначальных поселенцах. А эти… — он достал две последние и раскрыл их. Сьюзан увидела, что они рукописные, почерк с завитушками, как в том большом дневнике, который первым заинтересовал Майка. — Это просто книги для записи. Первая не очень интересная. Как будто из магазина, запись покупок и продаж. А вторая — я думаю, её вёл врач, — он начал листать страницы. — Даты совпадают. В ней может найтись что-нибудь о Кимблах. Начинается она с 1850 года…
Сьюзан уже была у двери.
— Не хочу знать! — и не глядя на Майка, вышла в коридор. Нет, она не хочет знать, что случилось с Эмили, которая сделала вышивку на стене, или с Джетро. Они не имеют к ней никакого отношения.
У себя в спальне она буквально рухнула в кресло-качалку и посмотрела на нижний ящик бюро. Потом почему-то сунула руки меж колен и крепко сжала. Она не хотела смотреть, доставать коробку и смотреть. Но какая-то часть её не слушалась разума. Что-то притягивало её к куклам помимо собственной воли.
Наконец Сьюзан встала, открыла ящик, достала коробку и отнесла на кровать. Внутри появилось какое-то странное ощущение, девочка всё время сглатывала, как будто очень долго ехала в машине. То же самое тошнотворное ощущение.
Руки её сами собой открыли коробку и извлекли Джеймса, Эстер и Оррина. Нет, ей были нужны не эти. И не Ричард, Бесси и Тод — Бесси и Эстер… Неужели эта Эстер — та самая старая леди, которая недавно умерла? Сьюзан старалась не касаться следующей картонки, она не хотела увидеть Джетро и Эмили. Оррин почему-то не имел значения. Он счастливчик — счастливчик? Что она имеет в виду? Неужели в этих людях, в тех, кого представляют куклы, было какое-то отличие? И поэтому проклятие действовало только против них? Странная мысль пришла Сьюзан в голову. Такер — он тоже особенный. Девочка вздрогнула. Неужели Джетро и Эмили были похожи на него?
Они были по-настоящему реальны, слишком реальны, не самодельные куклы, а лица, которые когда-то смотрелись в эти туманные зеркала. А может, тогда зеркала не были туманными. Сьюзан отложила Оррина и взяла Джетро и Эмили. Когда-то в этой комнате жила Эмили, Сьюзан была в этом уверена. Она вздрогнула. Жить в доме, через который прошло столько людей — людей, о которых рассказывают странные истории. Это страшно.
Рука её задержалась у последней картонки в коробке. Остались безлицые. Их… их она обязательно отдаст доктору Фергюсону. И не станет на них смотреть! Ничто не заставит её смотреть на них!
Сьюзан торопливо сложила кукол. Она отдаст их сегодня же вечером, уберёт Эмили из комнаты и тогда сможет забыть о ней.
Завтра она даже может снять со стены вышивку Эмили и тоже убрать. Она не хочет, чтобы что-то напоминало здесь об Эмили.
Уложив кукол в коробку, Сьюзан вышла в коридор и увидела внизу у входной двери доктора Фергюсона. Он прощался с бабушкой Хендрикой. И прежде чем девочка смогла окликнуть его, учёный вышел, а она осталась с коробкой в руках, по-прежнему желая избавиться от неё.
Сьюзан медленно вернулась к себе. Из комнаты Такера доносились голоса. Сегодня очередь Майка укладывать спать младшего Вилана. Сьюзан закрыла свою дверь, сунула коробку назад в ящик и захлопнула его. Осмотрелась. И увидела книги на крышке бюро, которые заметила раньше. Как и те, что на располагались нижних полках библиотеки, книги показались ей странными. Она взяла крайнюю.
Почти со страхом раскрыла переплёт. Да, здесь стояло имя. Эстер Кайделл. «Принцесса и Курд». Рисунок. Женщина в зелёном цветочном платье с зелёной короной на голове, а напротив неё мальчик или мужчина. Книга Эстер. Сьюзан не боялась книги Эстер.
Она быстро расстелила постель, включила лампу для чтения. К счастью, бабушка Хендрика не запретила чтение в постели. Сьюзан раскрыла книгу.
«Курд был сыном шахтёра Питера…» — Прекрасно! Никакого отношения к старому дому, проклятию, индейцам, синеглазым и всему прочему. Сьюзан решила погрузиться в мир Курда, она была уверена, что в нём ничего подобного нет.
Наконец Сьюзан потянуло ко сну, но книга уже увлекла её. И когда она выключила лампу и легла, мысли её были далеки от бумажных кукол. Да и бури сегодня не случилось. Комнату освещала полная луна, загоняя тени в углы.
Неожиданно Сьюзан прижала руки к животу. Ей стало страшно. Что-то присутствовало в её комнате, что-то или — кто-то. Она их не видела, но они были здесь. И с ними пришёл страх, от которого тошнит и кружится голова. Она должна уйти. Не от них, нет. Они так же напуганы, как и она. И она знает, что они хотят, чтобы она вместе с ними оказалась в безопасности… подальше от того, что приближается… Темно и плохо, так плохо!
Они — тени. Но даже как тени частично они видны, видны их лица и руки. В лицах Сьюзан была не уверена, но руки тянулись к ней, хотели помочь ей, увести в безопасное место. А ей так страшно!
«Идём!» — она не была уверена, что на самом деле слышала голос. Неужели кто-то действительно позвал её. Или голос прозвучал в её голове? Сьюзан не понимала, что с ней происходит. Но от страха её затошнило, а руки всё тянулись к ней. Скоро они коснутся её; и тогда она должна будет пойти с ними. Должна будет пойти. Только в этом безопасность!
— Сьюзан!
Её раскачивали взад и вперёд. Неужели руки схватили её? И теперь вытаскивают из кровати, заставляют идти с ними?
— Сьюзан!
Резкость голоса разорвала сон. Никакие тени её не ждали. И свет в комнате был вовсе не лунный. А руки у неё на плечах — руки Майка, он яростно тряс её.
— Проснись! — голос у Майка не обычный, от него страх стал только ещё сильней. — Такер исчез!
— Исчез? — Сьюзан пребывала всё ещё как в тумане от своего сна. — Такер?
— Да, Такер! — в голосе Майка послышался гнев. — Что с тобой? Я столько времени не мог тебя разбудить. Пошли, нужно его найти!
Сьюзан так дрожала, что с трудом надела халат и сунула ноги в старые шлёпанцы. Голый пол за полосками ковра был такой холодный. Вообще в комнате стало очень холодно, и девочка дрожала, не переставая.
— Куда он мог уйти? — как трудно думать, в голове всё перемешалось. И она почти ожидала увидеть эти руки, которые по-прежнему тянулись к ней.
— Я думаю, он где-нибудь внизу, — ответил Майк. — Я слышал, как скрипнула ступенька у основания лестницы. Но когда посмотрел, там никого не было. Помнишь, он раньше ходил во сне? Прежде чем его отвели там, дома, к доктору Рамишу?
— Да, — Сьюзан наконец полностью пришла в себя. — Но ведь из дома он не мог выйти?
— Думаю, нет. Двери заперты, а запоры слишком высоки для него. Пошли!
— Бабушка… миссис Кингсли… — Сьюзан заторопилась за ним. Майк не включил свет в коридоре. Он в руках нёс большой фонарик Такера, направляя его свет вперёд, освещая ступеньки.
— Миссис Кингсли живёт за двором — помнишь? — выпалил он. — А бабушка в другом крыле. Пошли, мы только зря тратим время!
Они спустились по лестнице. Майк останавливался у дверей каждой комнаты и обводил помещения большим кругом света: гостиную с оранжереей, выходящей к башне, библиотеку, столовую. И наконец они направились в большую кухню.
Сьюзан испуганно схватила Майка за рукав, так что светлый крут заплясал по полу. Дверь в погреб была открыта. Сьюзан сразу поняла, что это неправильно. Миссис Кингсли всегда держала её закрытой и заложенной толстым брусом.
Перед открытой дверью сидели Джошуа и Эразм. Уши котов были прижаты к черепам, шерсть на спине торчала дыбом, а хвосты, распушенные, хлестали взад и вперёд. Джошуа оскалил пасть, но оттуда не слышалось ни звука. Эразм непрерывно низко рычал. Коты смотрели вниз, в полную темноту, и как будто кому-то грозили.
— Но… Таки же ни за что не пойдёт туда! — непонятно кому возразила Сьюзан. Такер после того дня, когда они помогали выносить из погреба банки и горшки, делал вид, что даже ведущей в него лестницы не существует. Она сама не раз видела, как Такер обходит эту дверь стороной; даже во время завтрака он никогда не приближался к ней. Тем более Такер не пошёл бы туда ночью. Внизу совсем не было видно света.
Но вот Эразм, прорычав что-то в последний раз, нырнул, прижимаясь животом, в темноту, и его не стало видно. И Джошуа после ещё одного молчаливого протеста — или вызова — последовал за ним. Майк покачал головой.
— Он должен быть там.
— Не верю! — но Сьюзан продолжала держаться рядом с Майком, когда он пересёк комнату и посветил вниз. Запах, влажный пыльный запах показался ей ещё сильнее и отвратительней. Луч отразился от кошачьих глаз, четыре блестящие точки внизу повернулись к детям, потом исчезли.
