Часы пробили полночь - Патриция Вентворт
Он развернул лист гербовой бумаги и вслух прочел то, что написал старый Джеймс Парадайн в канун Нового года:
Дорогая Грейс, я видел, как ты взяла чертежи Элиота. Я знаю, ты нашла возможность вернуть их, но вопрос не закрыт окончательно. Думаю, будет лучше, если сегодня мы не станем встречаться. Поэтому я излагаю свои условия письменно.
1. Ты перестанешь вставать между Элиотом и Филидой. Какими бы разными они ни были, они очень привязаны друг к другу, а потому пускай улаживают собственные дела без дальнейшего вмешательства с твоей стороны.
2. В пределах определенного отрезка времени, но не позднее чем через два месяца, ты выразишь желание обзавестись собственной квартирой или домиком. На время войны я передам Ривер-Хаус госпиталю и перееду в квартиру в Берлтоне.
Если ты все-таки захочешь меня видеть, я буду сидеть в кабинете до полуночи. Но условия не обсуждаются. Советую подумать над ними до утра.
Лидия вздохнула:
— Он отправил тете Грейс письмо? Как?
— Фрэнк отнес его наверх, сунул под дверь и ушел. Я как раз проходил мимо. Мы разминулись в коридоре.
— Но ты не сказал…
Марк мимолетно улыбнулся:
— Как и Фрэнк, милая.
Он встал, подошел к огню, бросил бумагу на лежавшее в камине полено и посмотрел, как она чернеет и горит. Стоя там и глядя на пепел, по которому перебегали искры, Марк сказал:
— Интересно, что она затеяла, когда Элиот в половине двенадцатого услышал, как она закрыла дверь?
Спицы мисс Сильвер щелкали.
— Вероятно, мисс Парадайн намеревалась спуститься и повидать мистера Парадайна. Услышав, как за вами захлопнулась входная дверь, и поняв, что в прихожей мистер Рэй и мистер Пирсон, она, разумеется, вернулась в комнату.
Марк наклонился и подтолкнул полено ногой. Посыпался пепел, искры взлетели вверх, письмо исчезло. Он сказал:
— Вот что у меня не выходит из головы. Если бы тетя Грейс тогда спустилась и поговорила с дядей, все, возможно, пошло бы по-другому… и он остался бы жив.
Спицы щелкали.
— Бог весть, мистер Марк. Не нужно гадать, что могло бы случиться. Нельзя вернуть прошлое, но можно сделать так, чтобы оно не отравило будущее.
— Да, — согласился Марк и вновь присел на подлокотник кресла Лидии.
Элиот лаконично подвел итог:
— Значит, точка. А как насчет Альберта?
Марк приподнял руку и уронил ее на колено.
— Я долго за него боролся. Сказал полиции, что не стану подавать в суд, и у Вайнера камень с души свалился, когда он понял, что ему не придется замалчивать преступление. Ведь у нас нет свидетельств, указывающих на вину Пирсона. Альберт абсолютно прав: дядя Джеймс мог провернуть это и сам. Мы, конечно, знаем, что он не подменял камни… но знаем мы и то, что никаких доказательств нет, и уж не сомневайтесь, что Альберт как следует замел следы. В любом случае предположим, что улики есть — и что дальше? Мы окажемся по уши в той самой грязи, из которой что есть сил пытаемся выбраться. Тогда вмешался старый Босток и заявил, что я прав — дело чертовски неприятное, — и это еще мягко сказано. Так или иначе, он увел Вайнера… а Альберт собирается в армию.
Элиот коротко рассмеялся:
— По сути, он победил.
— Когда я договорился с инспектором, то пошел к Альберту и намекнул, что лучше ему признаться. Он так и сделал. Не знаю, насколько откровенно. Наверное, в основном он был честен, хотя, не сомневаюсь, постарался выставить себя в наилучшем свете. История довольно причудливая, но, готов поручиться, правдивая, ну или максимально близко к тому, так что особой разницы нет. У Альберта болела мать, и они страшно бедствовали. Он служил в фирме с хорошими крепкими связями, им приносили различные ценные вещи для переделки и починки. Он начал с того, что извлекал там и сям по камушку и заменял камнями похуже — не пластмассовыми, а настоящими, но полегче и пониже качеством. Затем он продавал камень, который стащил, и прикарманивал разницу между ним и подделкой. Альберт уверяет, что так происходит сплошь и рядом, — вот почему он знал все ходы и выходы. Потом мать умерла, и он попал сюда. Альберт поклялся, что даже не думал о мошенничестве. Он собирался прилежно работать и добиться уважения, поскольку надеялся, что за честный труд ему заплатят больше, чем за темные делишки. К сожалению, всплыли факты из прошлого — появился некий приятель по имени Иззи. Альберт сказал, что Иззи его шантажировал. Честно говоря, этой истории я не верю. Полагаю, Иззи просто предложил провернуть сделку с бриллиантами тети Клары, а Альберт клюнул. Камни тогда высоко ценились на рынке, рвачи изрядно нервничали, когда задумывались о послевоенных налогах на капитал, и вкладывали средства в бриллианты. Камни тети Клары недавно были оценены, поэтому оценивать их вторично, даже ради завещания, в ближайшее время вряд ли стали бы. Альберт договорился с Иззи и стал ждать подходящей возможности. Он получил ее, когда в прошлом году дядя Джеймс заболел и лежал в постели. Альберту велели принести украшения из сейфа. Проще некуда. Он все сфотографировал, тщательно измерил, Иззи прислал поддельные камни, и Альберт заменил ими настоящие. Он очень гордится своими профессиональными навыками — я едва помешал ему прочитать мне лекцию по этому предмету.
Мисс Сильвер кашлянула.
— Впервые мое внимание привлек к бриллиантам миссис Парадайн тот факт, что хотя мистер Пирсон и располагал информацией практически по любому вопросу и с необычайным рвением делился тем, что знал, он, казалось, не имел никакого желания говорить ни о чем, связанном с его прежней профессией.
— Очень тонко подмечено, — вставила Лидия.
Мисс Сильвер покачала головой, скромно и с легким упреком:
— Нет, нет. Видите ли, алиби мистера Пирсона, разумеется, было очень подозрительным обстоятельством, но у молодого
