Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи
— Всему свое время. Нет, Пикадилли-Серкус[18] все-таки жуткое место. Этот автобус так и норовит нас сбить. Какой будет ужас, если пятифунтовые бумажки погибнут!
— В «Гриль»? — спросил Томми, когда им удалось благополучно добраться до тротуара.
— Это для меня слишком дешево! — уперлась Таппенс.
— Нечего зря транжирить. Вот и лестница!
— А ты уверен, что там я смогу заказать все, что мне хочется?
— То крайне дикое меню, которое ты только что составила? Конечно сможешь. Во всяком случае, в той мере, в какой ты это выдержишь. Ну, а теперь рассказывай, — не утерпев, скомандовал Томми, когда перед ними наставили закусок, сочиненных воспаленным воображением Таппенс.
И мисс Каули все ему рассказала.
— А самое смешное, — заключила она, — что Джейн Финн я назвалась совершенно случайно. Выдумала с ходу, — ради папы предпочла не упоминать свою настоящую фамилию — а вдруг бы впуталась в какое-нибудь темное дело?
— Все верно, — медленно сказал Томми. — Но это имя ты назвала не случайно.
— То есть как не случайно?
— А вот так! Ты услышала его от меня. Помнишь, я упомянул вчера, как двое типов говорили про какую-то женщину по имени Джейн Финн? Потому оно тебе сразу и пришло на ум.
— Ну, конечно! Теперь припоминаю. Как странно… — Таппенс на секунду умолкла, потом выпалила: — Томми!
— Что?
— А как они выглядели, эти двое?
Томми сосредоточенно сдвинул брови.
— Один толстый, огромный такой, с гладко выбритой физиономией и темными волосами.
— Он! — пискнула Таппенс. — Это Виттингтон. А другой?
— Не помню. На второго я вообще не обратил внимания. Просто мне запомнилось имя девушки.
— Да, нарочно не придумаешь! — Таппенс ликующе принялась за пломбир с персиками.
Но Томми стал вдруг очень серьезен.
— Таппенс, старушка, а дальше что?
— Еще денег дадут! Что же еще? — заявила его собеседница.
— Это-то ясно. Это ты хорошо усвоила. А дальше что, что ты ему дальше будешь плести?
— Ты прав, Томми! — Таппенс положила ложку. — Тут есть над чем поломать голову.
— Ты же понимаешь, что долго морочить его тебе не удастся. Рано или поздно на чем-нибудь споткнешься. К тому же можешь угодить в какую-нибудь историю, — шантаж, ты же понимаешь?
— Ерунда. Шантаж, это когда ты угрожаешь, что все расскажешь, если тебе не заплатят. А я утверждаю, что мне рассказывать нечего, что я ничего не знаю!
— Хм-м, — с сомнением протянул Томми, — и все же, дальше-то что? Сегодня Виттингтону надо было от тебя поскорее избавиться. А в следующий раз, прежде чем раскошелиться, он захочет кое-что выяснить. Что, собственно, ты знаешь, и если знаешь, то откуда получила свои сведения, и мало ли еще что, о чем ты вообще не имеешь представления. Так что же ты намерена делать?
Таппенс нахмурилась.
— Надо подумать. Закажи кофе по-турецки, Томми. Крепкий кофе стимулирует деятельность мозга… Боже мой, сколько я съела!
— Да уж, все летело прямо как в прорву. Впрочем, не ты одна, но льщу себя тем, что мой выбор блюд был более благоразумен. Два кофе! (Это адресовалось официанту.) Один по-турецки, другой по-французски.
Таппенс в глубокой задумчивости прихлебывала кофе, а когда Томми с ней заговорил, буркнула:
— Помолчи, я думаю!
— О, Господи! — ошарашенно воскликнул Томми и погрузился в молчание.
— Ну вот! — наконец объявила Таппенс. — У меня есть план. Совершенно очевидно, нам следует прежде всего выяснить, в чем, собственно, дело.
Томми беззвучно похлопал в ладоши.
— Не измывайся. Выяснить это можно только через Виттингтона. Надо узнать, где он живет, чем занимается — короче говоря, установить за ним слежку. Взять это на себя я не могу, потому что он уже хорошо меня разглядел. Но тебя он видел всего один раз, и то мельком, и вряд ли запомнил. В конце-то концов все молодые люди на одно лицо.
— Ну, тут я готов с тобою поспорить. Я убежден, что моя замечательная физиономия и благородные манеры просто не могут не запомниться.
— Так вот что я придумала, — продолжала Таппенс, пропустив его реплику мимо ушей. — Завтра я пойду туда одна и буду морочить ему голову, как сегодня. Не беда, если не получу всех денег сразу. Пятидесяти фунтов на первые дни должно хватить.
— И не только на первые!
— Ты будешь ждать на улице. Когда я выйду, то даже не взгляну в твою сторону — на случай, если за мной будут следить. Встану неподалеку, а когда он выйдет из подъезда, уроню платок или еще как-нибудь дам тебе знать. Тут ты и примешься за дело.
— За какое еще дело?
— Пойдешь за ним следом, глупышка. Ну что? Как тебе мой план?
— Прямо как в романе. Только в жизни-то, если часами будешь без толку торчать на улице, я думаю, очень скоро почувствуешь себя идиотом. Да и прохожие заподозрят неладное.
— Только не в Лондоне. Здесь все так торопятся, что на тебя просто никто не обратит внимания.
— Опять ты непочтительна к моей замечательной особе! Впрочем, прощаю. Во всяком случае — придумано неплохо. А сегодня ты что собираешься делать?
— Ну-у, — мечтательно произнесла Таппенс. — У меня были кое-какие мысли насчет шляпки, насчет шелковых чулок, насчет…
— Уймись! — порекомендовал Томми. — Даже пятидесяти фунтам есть предел. Знаешь, пообедаем вместе, а вечером сходим в театр.
— Заметано!
День был упоителен, а вечер — еще лучше. Две пятифунтовые бумажки канули в небытие.
На следующее утро они встретились, согласно уговору, и отправились в Сити[19]. Томми остался на противоположной стороне, а Таппенс, перебежав улицу, нырнула в подъезд.
Для начала Томми медленно прошелся до конца улицы, потом зашагал обратно. На полпути его перехватила Таппенс.
— Томми!
— Что случилось?
— Дверь заперта, и никто не отзывается.
— Странно.
— Вот именно! Пойдем и попробуем вместе.
Томми с готовностью последовал за ней.
На третьем этаже из двери какой-то конторы вышел молодой клерк. Немного поколебавшись, он спросил Таппенс:
— Вам нужно «Эстонское стекло»?
— Да.
— Они закрылись. Еще вчера. Говорят, фирма ликвидирует свои дела. Мне лично об этом ничего не известно. Но помещение они освободили.
— Спа… спасибо, — пробормотала Таппенс. — Вы случайно не знаете домашнего адреса мистера Виттингтона?
— К сожалению, нет. Все это произошло так неожиданно.
— Большое спасибо, — сказал Томми. — Идем, Таппенс.
Выйдя на улицу, они с недоумением переглянулись.
— Вот так-то, — высказался наконец Томми.
— Этого я никак не ожидала, — пожаловалась Таппенс.
— Веселей, старушка, тут уж ничего не поделаешь.
— Да? — Подбородок Таппенс упрямо вздернулся. — Ты думаешь, это конец? Если так, ты очень и очень ошибаешься. Это только начало.
— Начало чего?
— Наших приключений! Томми, как ты не понимаешь? Если они до того перепугались, что
