Петер Адамс - Роковое наследство
— Из-за этого я и приехал, — напомнил Дьюит.
Он слушал вполуха, пытаясь сообразить, как связать слова инспектора с фактом убийства Энн. Если Энн была убита до того, как ее сунули в петлю, тогда убийцей руководили два мотива: либо он был уверен, что О'Брайен, догадавшись, кто это сделал, будет его покрывать и не допустит вскрытия, либо он рассчитывал, что вскрытие будет обязательно произведено, а тогда сразу выявится, что Энн умерла не своей смертью. И вот это-то как раз и было частью сложного расчета, по которому подозрение падало бы на другого. Может быть, оно связано с предсмертным письмом Энн.
О'Брайен, полуприкрыв глаза, собрал губы трубочкой и иронически хрюкнул.
— Смотрите, не направьтесь по ложному пути, — доброжелательно сказал он Дьюиту. — В Килдаре многие нашли успокоение на кладбище, умерев насильственной смертью, только никто этого не знает. Церковь на нашем погосте стоит уже больше тысячи лет, но… у нас тут очень редко случалось что-то из ряда вон выходящее. Я имею в виду случаи, о которых пишут в центральных газетах, да еще на первой странице. Как невероятно ловко было задумано и совершено убийство и как талантливо расследовала его полиция, изобличив в итоге убийцу. Ай-яй-яй! Но, во-первых, все это просто небылицы, а во-вторых, мы живем тут в Килдаре, в рыбачьем поселке, где никогда не может случиться то, что происходит в Лондоне или Нью-Йорке.
Лайна подала кофе, и О'Брайен принялся пить его с таким наслаждением, что можно было только позавидовать.
— Люди здесь бедные, добродетельные, верующие, в основном довольно дисциплинированные, но они совсем неплохо соображают. Бывает, конечно, что жена подсыплет ложечку яда в кофе любимому супругу… Кстати, какой-то странный привкус у кофе… — При этом он хихикнул и погрозил Лайне пальцем. — Иногда случаются поножовщина и другие невинные забавы, но все это не нарушает спокойного течения жизни, не то что в пьесах Шекспира, где убийство становится страстью… Но со мной и правда что-то неладно, — проговорил он внезапно.
Трясущимися пальцами он разорвал ворот рубашки, задыхаясь и хватая ртом воздух. Его взгляд стал, как у маленького ребенка, который не понял, за что мать дала ему оплеуху.
«Он что, прикидывается?» — мелькнуло в голове у Дьюита. Однако судорожные глотательные движения О'Брайена и страшная бледность убедили его, что инспектору не до шуток. С поспешностью, которая никак не вязалась с его тучным телом, О'Брайен засунул в рот толстенный указательный палец и трудился до тех пор, пока не избавился от всего содержимого своего желудка. Отдышавшись, он не стал ругаться или обвинять кого-то, а забормотал, как обычно, и это Дьюит оценил особенно высоко.
— Да, повезло мне, — пробурчал он. — Если бы вчера я не забил свое брюхо до отказа клецками со сметаной, а сегодня с утра не успел проглотить пол-литра взбитых сливок, то был бы уже покойником, как бедняжка Энн. В любом случае, это был указующий перст. Как вы считаете, Дьюит?
Лайна не столько была испугана, сколько потрясена. Она не знала, что делать и что сказать.
— Прежде всего, детка, вымой пол, — велел О'Брайен. — Вонь, как из бочки тухлой сельди. А потом подумаем, как и что могло произойти на кухне.
Кухня была большая. В ней находились плита и печь для хлеба, заглохшая два поколения назад. Дымоход был еще старше. Покрытый толстым слоем сажи, он распространял вокруг себя особый, но не противный запах, какой бывает обычно вблизи угольщика. Стена и раковина были выложены голубым кафелем явно недавнего происхождения. Впрочем, и газ к плите был тоже проведен не так давно. Посредине стоял чисто выскобленный стол, пол был каменный. Одна из трех дверей вела во двор и была заперта на засов. Вторая выходила в бар, а третья — вверх на лестницу.
— Ты заглянула в кофейник, прежде чем налить туда кипяток? — спросил О'Брайен Лайну. Осмотрев кухню, он состроил такую мину, словно вся эта история ему уже наскучила.
— Кофейник был совершенно пустой, — ответила Лайна. — Я его сполоснула, прежде чем наливать кофе, и даже протерла.
— Чем протерла? — спросил О'Брайен, не поворачивая головы и глядя на узкую дверь на лестницу.
— Вот этим полотенцем. — И Лайна показала на край плиты, где лежала тряпка.
— Да, чистой ее не назовешь. — О'Брайен взял ее двумя пальцами, поднес к носу, понюхал, бросил на пол и оттолкнул ботинком. — Давай, детка, говори правду. Заглядывала ты в кофейник или нет? Учти, милая, я держал тебя на руках на твоих крестинах, а когда застал тебя с твоим первым женихом в сарае, то ни слова не сказал твоей матери. Ты должна это ценить, птичка, не забывай, что кто-то только что хотел спровадить папашу О'Брайена на тот свет, и нужно для начала хотя бы узнать, кто же этот «кто-то».
— Я не посмотрела в кофейник, — призналась Лайна, кусая губы.
— Минуточку, инспектор, — вмешался Дьюит. — Я хочу задать Лайне один вопрос. — Вы выходили из кухни хотя бы ненадолго?
— Да.
— А зачем?
— В туалет, — ответила она после некоторого колебания.
— А когда вернулись, ничего не заметили?
— Нет.
— Глупо, ужасно глупо, — вздохнул О'Брайен. — Ничего не остается, как обыскать все подряд. Духи этого сделать не могли, значит, остается человек. Только я совершенно не понимаю, кому понадобилось меня устранить, если я никому не желаю зла.
Они обшарили дом от подвала до чердака, открывали все сундуки и шкафы, но безуспешно. В лабиринтах старых стен не нашлось ни души. Не было никого и в сарае во дворе, и в кладовке при кухне, где стояли только ящики из-под пива. Дьюит прошел по двору до стены и оперся на нее. Далеко внизу, в легком тумане, утес сливался с морем. Слева от гостиницы проходила дорога, которая вилась между скал, превращавшихся в дымке в какие-то фантастические существа, похожие на великанов, доисторических ящеров или огромные грибы. Там было отличное убежище для того, кому нужно скрыться.
— Куда ведет эта дорога? — спросил Дьюит, обернувшись к инспектору и Лайне.
— В Чезвик, — ответила Лайна. — Этой дорогой пользуются очень редко. Водители предпочитают объезд, чтобы не разбить на ухабах машину.
От сырости хотелось чихать, поэтому все вернулись в гостиницу.
— Так на чем же порешим?
Инспектор и Дьюит сели в баре, а Лайна снова ушла на кухню.
— Дело складывается так, что мне придется здесь топтаться с утра до ночи, чтобы раскрыть это преступление, хотя мне все это ни к чему, как и лавры, ожидающие меня в случае успеха. Честно говоря, я предпочитаю лавровый лист только в супе. А если виновата Лайна? — неожиданно спросил инспектор Дьюита, который все время думал о том же.
— Все причины, которые могли ее побудить к этому, чересчур уж запутанны, — сказал он.
О'Брайен кивнул в знак согласия.
— Как вы насчет стаканчика виски в данных условиях? Составите компанию?
— Я не пью.
— Вот так штука! — удивился О'Брайен. — Вы не пьете, не курите, а жена у вас есть?
— И жены нет, — улыбнулся Дьюит.
— Ну знаете ли, это мне совсем не нравится. Выходит, вы не человек, а сосулька?
— Я просто не имею права попусту растрачивать время, не хочу его транжирить.
— А, понял, это вы об осколке гранаты. — О'Брайен искренне посочувствовал. — При всем моем уважении к вам и вашей стойкости, не хотел бы оказаться на вашем месте. Предпочитаю вариться в своем жизненном соку, как кусок мяса в подливе. Но, имея такой характер, как ваш, можно смело гордиться собой, так я считаю. — Он встал, взял со стойки бутылку и налил себе стаканчик.
— Попробуем в чем-нибудь разобраться, — проговорил Дьюит. — Ведь убийца, кто бы он ни был и независимо от причин, еще не достиг цели. Зачем это представление с отравой в чашке кофе? Да и вряд ли доза была смертельной. Значит, тут что-то кроется.
— А если это просто попытка хладнокровно превратить мое живое полнокровное тело в застывший кусок сала?
— Но зачем?
— Затем… Допустим, что кто-то боится меня. Боится, считая, что я уже выследил его.
— А вы и правда выследили?
— Ничего подобного, — ответил О'Брайен, понизив голос. — Допустим для начала, что это Лайна хотела спровадить меня на тот свет.
— Но зачем ей это нужно?
— А почему бы и нет? Тут и Финниган, которому все три сестрицы строили глазки, тут и милое дитя с горькими складками у рта, потому что ей изменила фортуна, тут и… тут и она сама, — договорил он громче, увидев входящую Лайну.
Она внесла поднос с чашками, кофейником и сахарницей.
— На этот раз кофе совершенно неопасен, честно. — Печально улыбнувшись, она добавила: — Я сама его сейчас попробовала. А твои подозрения, дядя О'Брайен, просто нелепы.
— Ты что, подслушивала?
— А как ты думал? Я не упустила ни слова из вашей беседы. Все, что ты сказал, просто ерунда.
