Рекс Стаут - Отзвуки убийства
«Тридцать граммов вещества „К“ результатов не дали. Пятьдесят граммов увеличивают вязкость…»
Только прослушав третий диск, девушка получила нужную информацию, продиктовала ее Брегеру в микрофон, отодвинула тележку в сторону и приготовилась к очередной вылазке дракона. При этом она глубоко вздохнула.
— Вы мисс Глэдд? — спросил ее Хикс.
— Да, это я. — Она опять вздохнула. — Почему вы спрашиваете?
— Мне просто любопытно. Я случайно узнал, что здесь работает мисс Глэдд, и когда молодая женщина сошла с поезда, на котором приехал и я, то, услышав, как она просит водителя отвезти ее сюда, я решил, что она и есть мисс Глэдд. Она примерно вашего сложения, но на несколько лет старше. А между прочим… — Хикс огляделся вокруг, делая вид, будто он только что об этом подумал, — где же она? Разве она приехала не сюда?
— Нет, не сюда. Она там, в доме.
— О, значит, вы ее знаете?
— Это моя сестра.
— Стало быть, я все-таки прав в отношении ее фамилии. Она мисс Глэдд.
— Больше уже не мисс Глэдд. Она вышла замуж и стала миссис Купер.
— Купер? Я знаком с…
Голос опять наполнил комнату, и девушка начала печатать на машинке. Хикс развернул свою газету, но чтение все еще откладывал — не то у него было настроение. Кровяное давление сыграло с ним злую шутку.
Он помнил, как кровь застучала в висках, когда та женщина попросила водителя отвезти ее в хозяйство Данди. А оказывается, приехала навестить сестру! Всего-то! Ни кровяное давление, ни нервы еще никогда так не подводили его. И это ему не нравилось.
Хикс, ясное дело, не желал признавать свое поражение и потому продолжал сидеть. Полосы послеобеденных лучей солнца, проникавшие через окна, медленно передвигались по полу. В промежутках между заклинаниями дракона он пытался разговаривать с мисс Глэдд, но она была погружена в свои мысли и отвечала односложно. Его часы уже показывали десять минут пятого, но из чистого упрямства он решил, что не уйдет, не поговорив с Брегером.
Но тут случилось нечто неожиданное. Хикс услышал шум на улице и, вытянув шею, выглянул в окно.
Он увидел, как по въездной дорожке подкатила машина и остановилась прямо возле входной двери. Из машины выскочил мужчина, в котором Хикс сразу узнал Р.И. Данди. Как раз в тот момент, когда круглая дверная ручка повернулась, Хикс согнулся, уперев локти в колени, и низко пригнул голову, как бы близоруко уткнувшись в газету. Находясь в такой позе, он видел только ноги Данди, когда тот проходил мимо него, а его собственное лицо было скрыто газетой.
Прозвучал голос Данди:
— Добрый день, мисс Флэгг. Нет, у вас другая фамилия. Как же вас зовут?
— Глэдд, мистер Данди. Хитер Глэдд.
— Неудивительно, что я не могу это запомнить. Где мистер Брегер, внутри? Я слышу, что задута печь, верно?
— Да, сэр. Сообщить ему…
— Не надо. Я пройду прямо к нему.
Ноги Данди зашагали дальше, и Хикс уже поздравил себя с тем, что избежал неприятной встречи, но тут вдруг гул мотора прекратился, послышался звук открываемой двери и голос Данди:
— Привет, Герман.
— Привет, Дик. — Та же отрывистая манера говорить, тот же голос, который с перерывами доносился из решетки динамика в течение последнего часа. — Я видел, как ты проехал мимо окон. Росс сказал мне, что ты собираешься приехать. Сам он пошел в дом…
— Видел. Я хочу поговорить с тобой.
— Конечно. Но печь… Извини. Это что за посетитель? Мисс Глэдд, объясните, пожалуйста.
— Он ждет вас, мистер Брегер.
Все пропало. Хикс поднялся и предстал сразу перед обоими. Удивленный и раздраженный, Р.И. Данди молча уставился на Хикса, это позволило тому рассмотреть Брегера, суетливого невысокого человечка с плоской головой и выпуклыми глазами, в нелепом, до колен, коричневом фартуке, выцветшем, заляпанном какими-то пятнами.
— Какого черта вы здесь делаете? — вырвалось у Данди.
Хикс с чувством и неподдельным отвращением произнес только одно слово:
— Ничего, — и направился к двери.
Глава 4
Хикс присел на край небольшого мостика, переброшенного через ручей, и, болтая ногами, стал наблюдать, как бурлит вокруг камней вода.
Не прошло и нескольких минут, как его голова резко повернулась влево — со стороны лаборатории послышались шаги, но кустарник скрывал очертания фигуры, потом он разглядел, кто идет. Хитер Глэдд. Она шла медленно, как будто нехотя, длинноногая — было на что посмотреть, — с остатками девичьей угловатости и обиженным выражением лица двухлетнего воспитанного дитяти.
Она подошла к мостику, и Хикс закрутил шеей, чтобы взглянуть на нее.
— Вы сможете пройти?
— Конечно.
Но она остановилась и, немного помолчав, сказала:
— Мне бы нужно вернуться и сообщить мистеру Данди, что вы все еще здесь.
— Для чего?
— Он же приказал вам убираться отсюда, ведь так? И велел мистеру Брегеру больше не пускать вас. Он сказал ему, что ваша фамилия — Хикс.
— Он не ошибся.
— Полное имя — Альфабет Хикс.
— Этого Данди Брегеру не говорил.
— Не говорил, но я сама знаю. — Она ступила на мостик. — Я видела вашу фотографию и читала о вас статью. В «Нью-Йоркер». Я очень смекалистая девушка.
— Очень похвально. На сегодня с работой покончено?
— Да. Мистер Данди вытурил меня.
— Поэтому вы собираетесь встретиться с сестрой?
— Да. — Она состроила гримаску. — Хотя мне и не хотелось бы.
— Интересно, почему?
Вместо того чтобы ответить, девушка дошла до середины мостика, и не успел он глазом моргнуть, как она уже сидела рядом с ним, ловко подняв юбку выше колен и болтая над водой ногами. Ее плечо с просвечивающей сквозь зеленую блузку узкой белой бретелькой было на несколько дюймов ниже, чем его, но зато ноги оказались на одном уровне с его ногами — ее нижняя часть была существенно длиннее верхней.
— На деле я совсем не такая сообразительная, — уныло промолвила она.
— Да перестаньте, — успокоил он ее. — Выкиньте из головы дурные мысли. Держите хвост пистолетом.
— Но это действительно так. Два дня назад я была куда умнее и догадливее, чем сейчас.
— Сколько вам сейчас?
— Двадцать три. — Она сделала нетерпеливый жест. — Но дело не в этом. Даже окажись я вашей ровесницей, я все равно не была бы такой сообразительной, как вы. И романтики во мне тоже не прибавилось бы. Я хочу сказать, вы ведь в душе романтик, верно?
— Конечно, романтик, с головы до ног.
Она искоса взглянула на него.
— Не стоит ни над кем подшучивать. Когда я говорю, что не очень сообразительная, это не значит, что я пробка. Когда вы не согласились выполнить то, что требовал от вас тот человек, и отказались от дела, а потом явились в зал суда, заставили взять у вас показания и все выложили, хотя и знали, что тем самым губите свою карьеру, — вот это и есть романтика! Как бы я хотела сделать что-нибудь похожее! А когда ту женщину отправили в тюрьму — как ее звали?..
— Все это очень мило, — грубовато прервал ее Хикс, — но, пожалуй что, хватит — я на диете. Еще я умею шевелить ушами. Так почему два дня назад вы были умнее, чем сейчас?
Она опять посмотрела на него, на этот раз не искоса, а прямо ему в лицо, и серьезно спросила:
— Вы когда-нибудь были влюблены?
— Еще бы. Постоянно.
— Я серьезно.
— Я тоже. Влюбляюсь в среднем по два раза в неделю. Могу втрескаться в девушку вашего возраста или даже моложе, ну и выше тоже, вообще без всяких ограничений, и…
Она потрясла головой и умоляюще сказала:
— Пожалуйста… Я говорю о такой любви, которая… — Она замолчала, подыскивая слово. — О безнадежной любви, вызывающей благоговейный трепет.
— И именно так вы влюбились?
— Избави бог, конечно, не я. Чтобы я так влюбилась!..
— Вряд ли вы станете утверждать, что это противно человеческой природе.
— Не важно, речь идет не обо мне. Но дело серьезное, ужасно серьезное. Допустим, что вы влюбились, отчаянно влюбились, хотя не должны были бы. Скажем, она не ответила на вашу любовь. Да и вообще вы уже женаты. Как можно было бы погасить такую любовь?
— Ну, к примеру, пристрелить меня.
— Перестаньте. — Ее подбородок задрожал. — Пожалуйста, не острите. Я говорю серьезно, совершенно серьезно. Я ничего не знаю о любви, во всяком случае, о такой любви. Но вы мужчина, умный человек. Неужели я ничего не смогу… Вернее, если человек влюбляется таким образом, разве это неизлечимо? Не считайте меня дурочкой. Не многие девушки моего возраста понимают что-нибудь в подобной любви. Я хочу знать, что в этом случае можно сделать.
— Ну… — Хикс потер нос. Под их ногами весело журчал ручей. — Если вы хотите сказать, что мужчина превратился в досадную помеху и проблема заключается в том, чтобы избавиться от него…
— Да нет. Меня интересует, как заставить его остановиться.
