Рекс Стаут - Если бы смерть спала (сборник)
Я уже говорил, что ни один мужчина не способен так круто переменить тему разговора, как это умеет женщина, однако приходилось признать, что Джарелл этой способностью обладает. Еще признаюсь, что почувствовал себя польщенным. Ясное дело, к Вульфу он обратился лишь затем, чтобы заполучить меня, затащить к себе в библиотеку и предложить шестьдесят тысяч за то, чтобы я сфабриковал обвинение против его невестки, которая, возможно, вовсе даже и не змея. Если она в самом деле змея, его стремление избавиться от нее было бы вполне обоснованным и он мог бы предоставить заниматься этим Вульфу, а мне дать возможность отработать свое обычное жалованье.
Разумеется, все это было очень легко.
– Заманчиво звучит, – кивнул я. – Только есть во всем этом одно «но». Я работаю на Ниро Вульфа. И платит мне он.
– Вы так и будете на него работать. Я всего лишь хочу, чтобы вы сделали то, ради чего я его нанял. Он свой гонорар получит.
Мой интеллект был оскорблен. Джареллу не следовало выражаться столь откровенно. Мне захотелось расправить плечи, задрать подбородок и сказать ему, чтобы забирал свое грязное золото и убирался ко всем чертям. Это был самый простой выход, однако кое-что мешало мне это сделать. Во-первых, вполне возможно, Сьюзен и в самом деле змея, так что никаких обвинений фабриковать не потребуется. Во-вторых, если она не змея, а Джарелл задумал ее оклеветать, ей следует знать об этом. В-третьих, он все еще считается клиентом Вульфа. В сейфе у Вульфа лежит его аванс в десять тысяч долларов, и не мне им распоряжаться. И уж коль мы берем эти деньги, я должен сполна удовлетворить свое любопытство.
Я притворился, будто мне неловко.
– По-моему, мне следует доложить о вашем предложении мистеру Вульфу. Чтобы обезопасить себя.
– От чего?
– Ну… хотя бы на случай того, что вы проговоритесь во сне.
Джарелл расхохотался.
– Вы мне нравитесь, Гудвин. Я был уверен, что мы поладим. Вы знаете свое дело, я знаю свое. Сколько вам потребуется на расходы? Пять тысяч? Десять?
– Пока ничего не надо. Подсчитаем после. Итак, мистер Джарелл, ваше предложение я не принимаю. Если бы я и был склонен его принять, я сказал бы вам об этом в таком месте, где нас наверняка не подслушивают. Не исключено, что нас могли слышать у «Хорланда».
– А вы, однако, осторожны.
– Просто я не хочу, чтобы мне намылили шею. Итак, вы желаете, чтобы я действовал согласно вашей программе?
– Разумеется. Мне кажется, Гудвин, мы друг друга поймем. И не забывайте о следующем: я не задумываясь выложу миллион долларов наличными за то, чтобы навсегда избавиться от этой женщины. Более того, посчитаю это выгодной сделкой. Но это вовсе не значит, что меня можно обвести вокруг пальца. Я плачу за то, что у меня в руках. Если вы с кем-то вступаете в соглашение, я должен быть поставлен в известность – с кем, с какой целью и сколько это стоит.
– Вас поставят в известность. Еще какие-нибудь предложения?
Их больше не было, существенных, по крайней мере. Даже после весьма недвусмысленного предложения сфабриковать обвинение Джарелл все еще считал (или притворялся, будто считает), что я могу кое-что узнать, обрабатывая его домочадцев. Я удивился, что он больше не вернулся к моему замечанию о том, что мне придется доложить Вульфу о нашем разговоре. Определенно он считал мое согласие работать одновременно на двух хозяев само собой разумеющимся, если при этом хорошо платят. Этот человек не сомневался, что мы друг друга поняли, но лично я в этом убежден не был. Я ни в чем не был убежден.
Прежде чем отпустить меня, Джарелл дал мне два ключа: один от входной двери, другой – от библиотеки. Он сказал, что ему нужно позвонить, а я сказал, что хочу прогуляться. Он заметил, что я могу воспользоваться либо этим телефоном, либо тем, который у меня в комнате. Я же пояснил ему, что всегда гуляю перед сном. Может быть, теперь мы наконец поняли друг друга.
Я прошел в передний холл, спустился в лифте вниз, кивнул привратнику (это был уже другой), зашагал в сторону Мэдисон-авеню и, отыскав телефонную будку, набрал нужный номер.
– Резиденция Ниро Вульфа. У телефона Орвил Кетер, – раздалось у меня в ухе.
Я оторопел. Понадобилась целая секунда, чтобы я смог прийти в себя.
– Вас беспокоят из городского морга, – загнусавил я. – К нам поступил труп молодого человека с классическим греческим профилем. Он прыгнул с Бруклинского моста. Согласно документам, обнаруженным у него в бумажнике, его звали Арчи Гудвин и он проживал…
– Швырните его назад в реку, – распорядился Орри. – Какой прок от него мертвого? И от живого-то особо не было.
– Ладно же, – сказал я, но уже нормальным голосом. – По крайней мере, мне теперь все про тебя известно. Могу я удостоиться чести поговорить с мистером Вульфом?
– Сейчас узнаем. Он читает книгу. Подожди у телефона.
Через минуту в трубке буркнули:
– Да.
– Я вышел пройтись и нахожусь в телефонной будке. Докладываю: кровать удобная, питание сносное. Я перезнакомился со всем семейством и симпатий ни к кому не испытываю, за исключением дочери Лоис. Она как-то застрелила белку и написала об этом стихотворение. Рад, что вы прибегли к услугам Орри. Можете с сегодняшнего дня приостановить мне выплату жалованья. Джарелл посулил шестьдесят тысяч, помимо расходов, лично мне, если я соберу улики против его невестки, чтоб выдворить ее из дома. Мне кажется, идея состоит в том, что эти улики должны быть сфабрикованы, однако само это слово не произносилось. На все про все у меня уйдет двенадцать недель, получается по пять тысяч в неделю, так что жалованье мне ни к чему. Гонорар я получу наличными, налогов платить не придется. А потом, скорее всего, женюсь на Лоис. Между прочим, вы тоже получите свое вознаграждение.
– И сколько во всем этом трепа?
– Все факты верны. Их я и докладываю.
– Либо Джарелл дурак, либо мошенник, а может, и то и другое.
– Может, но вовсе не обязательно. Джарелл сказал, что отвалит миллион, чтобы только от нее избавиться. Похоже, у него это идея фикс. Позволю себе усомниться в данной ему вами характеристике, поскольку он ваш клиент.
– И твой тоже.
– Нет, сэр. Я его предложение не принял. Даже отказался взять деньги на расходы. Дал ему от ворот поворот, правда в весьма неопределенной манере. Джарелл считает, что я осторожничаю. Очевидно, он думает, что я собираюсь поставить садок, куда Сьюзен попадется живьем, я же оставляю за собой право думать иначе. Я думаю, она это уже усекла. Дело в том, что эта дамочка притягивает к себе мужчин без каких бы то ни было видимых усилий со своей стороны, и это настораживает. Может, она не змея, а ангел, но ангел может оказаться опасней змеи, что скорее правило, чем исключение. Одно из двух: либо я копаю под нее, либо вы возвращаете клиенту десять тысяч и умываете руки. Ну как?
– Мистер Джарелл считает меня ослом.
– А меня дегенератом. Наша гордость уязвлена. Так или иначе, он должен за это заплатить. Я буду держать вас в курсе всех событий, если таковые будут иметь место.
– Очень хорошо.
– Пожалуйста, напомните Орри, что нижний ящик моего стола принадлежит лично мне и там нет ничего такого, что могло бы ему пригодиться.
Вульф пообещал, что напомнит, и, прежде чем повесить трубку, даже пожелал мне спокойной ночи. Я купил в киоске красивую открытку с маркой и написал на ней Фрицу: «Прекрасно провожу время. Жаль, что со мной нет тебя. Арчи». Сунул открытку в почтовый ящик и вернулся на службу.
Поднявшись на лифте в холл десятого этажа, я решил открыть дверь своим ключом. Вспышки не было, и я понял, что систему еще не включили на ночь. Очутившись в прихожей, я подумал было, что эта система не столь надежна, как считает Джарелл, но тут увидел Стека, выросшего словно из-под земли.
– Мистер Джарелл дал мне ключ, – пояснил я.
– Да, сэр.
– Он дома?
– По-моему, он в библиотеке, сэр.
– В карты еще играют?
– Да, сэр.
– Если вы не заняты, от всего сердца приглашаю вас к себе в комнату перекинуться в картишки. В кункен.
Он вытаращил на меня глаза.
– Благодарю вас, сэр, только я на работе.
– Тогда как-нибудь в другой раз. Миссис Уимен Джарелл еще на балконе?
– По-моему, нет. Я думаю, она в студии.
– Это на нашем этаже?
– Да, сэр. По главному коридору, потом направо. Там, где вы днем разговаривали с миссис Джарелл.
Черт побери, откуда ему об этом известно? И подобает ли слуге посвящать меня в то, что ему об этом известно? Мне кажется, не подобает. Я подозревал, что мое приглашение сыграть у меня в комнате в кункен если не целиком разрушило барьер между нами, то, по крайней мере, сделало в нем внушительную вмятину.
Дверь студии была открыта, и из нее доносились голоса. Переступив порог, я очутился в полумраке. Свет падал лишь из коридора и от телеэкрана, на котором я увидел конферансье и девочек из программы «Выше ноги». Их голоса я и слышал из коридора. Приглядевшись, я разглядел в кресле смутный силуэт Сьюзен.
