Рекс Стаут - Дверь к смерти

Абсолютная темнота поглотила меня. Постояв с полминуты, я стал кое-что различать. Рука автоматически скользнула за пазуху проверить пистолет. Постепенно я обнаружил, что стою на бетонной отмостке почти вровень с землей. Шагнув влево, я начал красться к углу дома. Из-за шума ветра я почти ничего не слышал. Мне оставалось надеяться, что и тот, присутствие которого здесь я ощущал почти физически, тоже ничего не слышит.

На меня кто-то наскочил непонятно откуда, едва я дошел до угла. Попытавшись схватить нападавшего, я получил сильный удар кулаком в шею и, признаюсь, разозлился. Я сделал шаг в сторону, развернулся и ударил разок, целя в область почек. Обычно такой удар несколько остужает пыл нападающего, но вышло неловко, я промазал, засветил в бедро, чуть не вывихнув себе палец. Противник в ответ попытался достать меня широким свингом, но при этом полностью раскрылся. Я нырнул, и он проскочил мимо, а затем, когда развернулся для второй атаки, я обнаружил, что мой ночной спарринг-партнер не кто иной, как помощник Эндрю Гас Требл.

— Послушай, — сказал я, — если ты настаиваешь, мы продолжим, но хотелось бы знать, ради чего? Продолжение мне будет гораздо интереснее, если я буду знать, за что мы бьемся.

— Вы предатели, — прохрипел он в ответ.

— Прекрасно, хотя и непонятно. Кого я предал? Питкерна? Его дочь? Кого?

— Вы заставили его поверить, что вы за него, а сами? Вы помогли полиции состряпать дело!

— Ах вот что! Ты думаешь, что мы предали Энди?

— А то нет?

— Послушай, дружище, — я опустил, наконец, руки, — знаешь, кто ты? Ты мой рождественский подарок. Ты попал пальцем в небо, но от этого ты не менее прекрасен. Давай зайдем и поговорим с Ниро Вулфом.

— Я не стану говорить с этим жуликом!

— Но ты подсматривал за ним в окно — зачем?

— Хотел знать, что вы затеяли.

— О, это просто! Нужно было спросить нас. Мы ничего не затеяли, мы сели в лужу, прокололись. Но мы по-прежнему любим Энди. Мы хотели взять его с собой, чтобы холить и лелеять, но они нам не позволили.

— Это наглая ложь!

— Тогда тем более ты обязан войти и заявить мистеру Вулфу в лицо, что он предатель, жулик и лжец. Может быть, такой возможности больше не представится. Ты что, боишься?

— Вот уж нет, — заявил Гас и пошел к кухонной двери.

Едва мы вошли, первое, что я услышал, были слова Вулфа:

— Арчи, какого дьявола…

Вулф только что завершил разговор по телефону и теперь недоуменно уставился на Гаса.

— Где ты его откопал?

— Да там, неподалеку. — Я махнул рукой в сад. — Считайте, что я возобновил поставки.

ГЛАВА 6

Потребовалось долгих десять минут, чтобы убедить Гаса Требла в том, что мы играем в открытую и не темним. Вулф при этом заливался соловьем. Гаса убедили в конце концов не слова, а логика. Главным доводом стали брошенные в оранжерее орхидеи, следить за которыми лучше всего находясь в нашем доме, а не в камере Синг-Синга. Заключительные из этих десяти минут ушли на подробный пересказ последней беседы с Питкерном и Сибил в оранжерее.

Гас с задумчивым видом сидел за столом и внимательно слушал. Выдержав паузу, он сказал:

— Прошлым летом этот Нунан ни за что ни про что избил моего приятеля.

Вулф кивнул.

— Вот видите. Типичный громила в форме. Как я понял, господин Требл, вы разделяете мое мнение, что господин Красицкий не убивал эту женщину. Я также слышал ваше заявление полицейским, что не убивали ее и вы. Поэтому я воздерживаюсь от вопросов на эту тему. В то же время замечу, что, отвечая на все личные вопросы подробно и охотно, вы были заметно сдержанны в отношении других. Я вас понимаю: вам здесь работать, а все показания записываются. Однако меня это не устраивает. Я хочу вызволить из тюрьмы мистера Красицкого, а это возможно при условии, что я представлю вместо него замену. Вы мне сможете помочь, если захотите, но для этого забудьте о своей работе, отбросьте осторожность и расскажите все, что знаете об этих людях. Вы согласны?

Гас нахмурился и сразу словно бы повзрослел. Теперь, при электрическом свете, он выглядел бледнее, чем днем на улице, но его пестрая рубашка казалась еще ярче.

— Но мне нравится моя работа, — пробормотал он.

— Конечно, — участливо согласился Вулф, — и мистер Красицкий говорил мне, что вы прекрасно справляетесь, умны и талантливы.

— Он так и сказал?

— Да, сэр. Так и сказал.

— Черт возьми! — Гас помрачнел еще больше. — Что вы хотите знать?

— Расскажите об этих людях, начиная, скажем, с мисс Лауэр. Насколько я помню, вы упомянули господина Имбри. Что вы скажете о нем? Допустим, в отсутствие жены мисс Лауэр очаровала его. Разумеется, он пребывал на седьмом небе. Но тут она заявляет, что выходит замуж за мистера Красицкого. Вот тогда он и решает ее убить. Допустимо ли такое предположение?

— Откуда мне знать? Это ваше предположение, а не мое.

— Вы это бросьте! — рыкнул Вулф. — Я, слава богу, не Нунан, и так мы ни к чему не придем. Мой вопрос: мог ли мистер Имбри решиться на такое?

— Конечно, мог, если она его основательно задурила.

— Располагаете ли вы какими-либо фактами, опровергающими такое предположение?

— Нет.

— Тогда не будем его отбрасывать. Как вы понимаете, алиби нет ни у кого, это мог сделать любой. С одиннадцати вечера, когда мисс Лауэр попрощалась с Красицким, до трех часов ночи, когда вы с Красицким начали фумигацию в оранжерее, времени хватило бы любому. Все имели отдельные комнаты, кроме четы Имбри, — у них взаимное алиби, не имеющее силы, поскольку они супруги. Мотивы возможного поведения одного из супругов вы обсудили. Поведение мисс Лауэр при рассмотренных обстоятельствах очевидно. Поступки женщин, как известно, вообще не подлежат какому-либо логическому объяснению.

— Это точно, — с чувством сказал Гас. — Они ведут себя как хотят.

Я подумал: а что же такого могла выкинуть эта девушка из Бедфорд-Хиллз? Вулф между тем продолжал:

— Закончим с женщинами. Что вы скажете о мисс Питкерн?

— Ну… — Гас пожевал губами, потом облизнулся и снова умолк. — Мне кажется, я ее не понимаю. Чувствую антипатию к ней, хотя и не могу понять почему. Вот и решил, что не понимаю.

— Может, я помогу?

— Сомневаюсь. Она напускает на себя заносчивый вид, но однажды прошлым летом я застал ее в саду плачущей. Думаю, у нее комплекс, и едва ли один. Как-то она крупно поскандалила с отцом на террасе, хотя и он, и она видели, что я неподалеку. Это случилось через пару недель после падения миссис Питкерн. Он решил было отослать госпитальную сестру и нанять сиделку — ею-то и оказалась Дини Лауэр, — а мисс Питкерн была категорически против, считая, что сама может ухаживать за матерью. Она так кричала, что медсестра из окна второго этажа попросила ее вести себя потише. И вот еще что. Мисс Питкерн ненавидит мужчин и прямо заявляет об этом. Может, мне невольно хочется иногда с ней сквитаться, потому и кажется, что я ее тоже ненавижу.

Вулф поморщился.

— У нее часто бывают припадки?

— Не сказал бы. Хотя всего могу и не знать, ведь я нечасто бываю в доме. Думаю все же, что не понимаю ее.

— И не старайтесь, она того не стоит. Мне от вас нужно не понимание, а какой-нибудь факт, скандальный факт, связанный с мисс Питкерн. У вас найдется такой?

Гас изумился:

— Вы имеете в виду ее и Дини?

— Кого угодно, и чем хуже, тем лучше. Клептомания, наркотики, азартные игры, совращение чужих мужей и жен, шулерство…

— Ничего такого я не знаю, — Гас на минуту задумался. — Она все время ссорится и дерется… это поможет?

— Сомневаюсь. Каким оружием?

— Я не имел в виду непременно оружие, просто ссорится со всеми постоянно, с семьей, друзьями; она все лучше всех знает. Часто грызется с братом. Хотя это и не мудрено: видит бог, ее братцу явно чего-то не хватает.

— У него тоже комплексы?

Гас фыркнул.

— В семье говорят, что у него чувствительная натура. Да, так они говорят друг другу, знакомым и ему. Черт возьми, у меня тоже чувствительная натура, но я не трещу об этом на каждом углу! Что ни час, у него меняются настроение и капризы. Он ни черта не делает, даже цветы не собирает. У него за спиной четыре колледжа, его выкинули поочередно из Йеля, Уильямса, Корнелля и Огайо.

— За что? — У Вулфа загорелись глаза впервые за всю беседу. — Это могло бы помочь.

— Не имею понятия.

— О боже! — простонал Вулф. — Неужели у вас нет любопытства? Хороший компрометирующий факт против сына господина Питкерна в нашем деле может оказаться полезней, чем против его дочери. Неужели у вас не найдется хоть одного?!

Гас снова надолго задумался, и Вулфу пришлось подтолкнуть его:

— Может, причиной его исключений из колледжей были амурные похождения?

— Ну что вы! — фыркнул Гас. — Если в лагере нудистов мужчин и женщин построить в две шеренги, он не отличит одних от других. Он пол различает только по одежде. Не скажу, что он дебил — соображать он соображает, но голова его занята все время чем-то другим. Что касается комплексов…