Найо Марш - Старые девы в опасности
— Но, Рори, я не понимаю, какое отношение имеет эта ужасная ситуация к твоей работе в Шевр д'Аржан?
— В некотором роде это удобный повод войти в дом. Французы предлагали мне явиться туда в качестве любителя древностей, очарованного замком — этим древним сарацинским форпостом, — или же прикинуться жаждущим эзотерического знания и навязать себя в ученики. На худой конец, я мог бы притвориться наркоманом, алчущим дозы. Однако благодаря мисс Трубоди я явлюсь туда добрым самаритянином и якобы против своей воли. И все-таки, — продолжал Аллейн, потирая нос, — как бы я хотел, чтобы доктор Клодель рискнул и отвез мисс Трубоди в Сен-Селесту или дождался бы вечернего поезда на Сен-Кристоф. Не нравится мне тамошняя компания. Сильно не нравится! К тому же нашему семейству грозит отказ от принципа не смешивать работу с отдыхом, не так ли?
— Да ладно, — сказала Трой, сочувственно глядя на мисс Трубоди. — Делаем, что можем… Любой дурак на нашем месте поступил бы так же.
Они замолчали. Шофер негромко напевал приятным тенорком. Дорога поднималась вверх, в Приморские Альпы, освещенные утренним солнцем. Воздух «плыл» от жары, в скошенном книзу ландшафте преобладали матовые цвета глины, охряные и розовые, изредка расцвеченные фуксиновыми пятнами или приглушенные оливково-серыми мазками, снизу пейзаж был строго ограничен ультрамариновой полоской воды. Машина повернула прочь от моря. По дороге, словно естественные наросты на скалах и земле, возникали деревни. Монастырь, спрятавшись в уютной ложбине среди грозных холмов, звал вкусить покоя, подчинившись размеренному ритму природы.
— Невозможно представить, — сказала Трой, — чтобы в этих холмах нашлось место какому-нибудь безобразию.
— Ну уж без этого не бывает, — ответил Аллейн.
Вдали показалась долина. Над ней, портя вид, возвышалось современное здание со сверкающей крышей.
— Фабрика Химической компании Приморских Альп, — пояснил шофер.
Аллейн откликнулся понимающим «ага», словно ничего другого и не ожидал здесь увидеть, и не отрывал взгляда от сверкающего здания, пока оно не скрылось из вида.
Ехали молча. Мисс Трубоди помотала головой из стороны в сторону, и Трой склонилась над ней.
— Жарко, — прошептала больная. — Боже, что за невыносимый климат!
— Приближаемся к цели, — предупредил шофер. Дорога пошла слегка под уклон и обогнула отлогий холм. Мыс остался позади, они снова были высоко над уровнем моря. Внизу, прямо под ними, виднелись железнодорожные рельсы, исчезавшие в туннеле. Справа возвышалась скала, перераставшая в стену, испещренную окошками. На фоне голубого неба стена оканчивалась затейливым орнаментом из башенок и балюстрад.
— О нет! — порывисто воскликнула Трой. — Это уж слишком! Ведь это тот самый дом!
— Боюсь, дорогая, — сказал Аллейн, — что так оно и есть.
— Шевр д'Аржан, — объявил шофер и затормозил у крутой и очень узкой тропинки, заканчивающейся площадкой, обнесенной стеной, с которой можно было видеть железную дорогу, а еще ниже — море. — Здесь стоянка, а вон там вход.
Он указал на сумрачный проход между двумя мощными скалами, стены дома над ними казались не выстроенными, но словно выточенными из камня и дождя. Шофер вышел из машины и открыл дверцы.
— Похоже, мадемуазель не в состоянии идти сама, — сказал он.
— Да, — отозвался Аллейн. — Я схожу за доктором. Мадам останется здесь с мадемуазель и мальчиком. — Он уложил спящего Рики на переднее сиденье и вышел из машины. — Жди здесь, Агата. Я скоро.
— Не надо было привозить ее сюда, Рори!
— Но ведь у нас не было другого выхода.
— Смотри! — воскликнула Трой.
По проходу шел мужчина в белой одежде, на голове у него была широкополая панама. Цвет его лица и рук настолько сливался с тенью, падающей от стен, что казалось, будто навстречу им сам по себе движется белый костюм. Мужчина вышел на свет, и они увидели темно-оливковое лицо с крупным носом, полными губами и смоляными усами. На носу у него были темные очки. Белый костюм из плотной ткани сидел великолепно. Замшевые сандалии тоже были белыми, рубашка розовой, галстук зеленым. Завидев Трой, он снял панаму, и его волнистые напомаженные волосы заблестели на солнце.
— Доктор Баради? — осведомился Аллейн.
Доктор Баради широко улыбнулся и протянул руку с длинными пальцами.
— Значит, привезли мне пациентку? — сказал он. — Мистер Аллейн, не так ли? — Он обернулся к Трой.
— Моя жена, — сказал Аллейн и увидел руку Трой прижатой к пухлым губам доктора. — А это ваша пациентка, — поспешно добавил он. — Мисс Трубоди.
— Ах, ну конечно.
Доктор Баради подошел к машине и склонился над мисс Трубоди. Порозовевшая Трой встала по другую сторону автомобиля.
— Мисс Трубоди, — сказал она, — здесь врач.
Мисс Трубоди открыла глаза, увидела темнокожего человека и возопила: «О нет! Нет!»
Доктор Баради улыбнулся ей.
— Вы не должны ни о чем беспокоиться, — заговорил он вкрадчивым бархатным голосом. — Мы вам поможем, все будет хорошо, поверьте. И вы не должны бояться меня. Уверяю вас, число умерших под моим скальпелем приближается к нулю…
— Пожалуйста, извините меня. Конечно, конечно. Спасибо, — оторопело произнесла мисс Трубоди.
— Так, посмотрим. Понимаю, вам трудно двигаться, но если бы вы смогли… вот, очень хорошо. Скажете, если я сделаю вам больно.
Он умолк. Цикады стрекотали на столь высокой ноте, что человеческий слух почти не воспринимал их пение. Шофер тактично отошел в сторонку. Мисс Трубоди негромко застонала. Доктор Баради выпрямился и отошел к краю площадки. Трой и Аллейн присоединились к нему.
— У нее несомненно аппендицит, — весело сказал доктор. — Она в тяжелом состоянии. Должен заметить, я здесь в гостях у мистера Оберона, он предоставил в наше распоряжение отдельную комнату. У нас наготове импровизированные носилки. — Он обернулся. — А вот и они! — воскликнул он, глядя на Трой и лучась весельем, которое Трой сочла абсолютно неуместным.
Из сумрачного прохода на площадку вышли двое мужчин, в руках у них был некий полосатенький предмет, очевидно, сиденье садовой скамейки. На обоих мужчинах были фартуки.
— Это садовник, — пояснил доктор Баради, — и один из домашних слуг. Оба сильные ребята и привычные к особенностям наших коридоров и лестниц. Ей что, дали морфий?
— Да, — подтвердил Аллейн. — Доктор Клодель сделал укол. Он послал вам достаточное количество какого-то лекарства, по-моему, пентотала. Он вез его с собой в Сен-Селесту для коллеги-медика, анестезиолога, но сказал, что вам оно, должно быть, понадобится, а у местного аптекаря может ничего не оказаться.
— Весьма ему признателен. Я уже позвонил фармацевту в Роквиль с просьбой об эфире. Он скоро привезет его сюда. Счастье, что я прихватил с собой мои инструменты. — Доктор Баради, глядя на Трой, весь сиял.
Он заговорил по-французски с двумя слугами, приказывая им подойти к машине. В эту минуту он, кажется, впервые заметил спящего Рики и нагнулся к окошку, чтобы разглядеть его.
— Чудненько, — пробормотал доктор, одаривая Трой белозубой улыбкой. — У нас в доме тоже все крепко спят. Но мистер Оберон передал вам, мадам, и малышу самое сердечное приглашение позавтракать вместе с ним. Как вы знаете, ваш муж будет мне ассистировать. Нам понадобится время, чтобы подготовиться, а кофе вас уже ждет.
Он навис над Агатой. Все в нем было избыточно: огромная фигура, обволакивающий голос, душный запах лосьона для волос, сладких духов и чего-то, напоминающего тлетворный ветерок, которым тянет с азиатского порта.
Она отодвинулась и поспешно произнесла:
— Вы так внимательны к гостям, но думаю, нам с Рики лучше поехать в гостиницу.
— Большое спасибо, доктор Баради, — вмешался Аллейн. — Мистер Оберон чрезвычайно любезен. Надеюсь, мне представится случай поблагодарить его от всех нас. Однако путешествие по разным причинам выдалось не из приятных, и моей жене и Рики просто необходимы теплая ванна и покой. Шофер отвезет их в гостиницу и вернется за мной.
Доктор Баради поклонился, снял панаму и наверняка снова бы поцеловал руку Трой, если бы на его пути каким-то образом не оказался Аллейн.
— В таком случае, — сказал доктор Баради, — не буду настаивать. — Он открыл дверцу машины. — Итак, сударыня, сейчас мы проделаем небольшое путешествие, хорошо? Не двигайтесь. В этом нет необходимости.
С необычайным проворством и, по всей видимости, не затрачивая усилий, он вытащил мисс Трубоди из машины и положил на импровизированные носилки. Солнце обрушилось на потное лицо больной. Ее глаза были открыты, губы раздвинуты, так что виднелись десны.
— Но где?.. — произнесла она. — Вы не разлучите меня с?.. Я не знаю, как ее зовут.
Трой подошла к ней.
— Я здесь, мисс Трубоди. Очень скоро я навещу вас. Обещаю.
