Сирил Хейр - Жилец. Смерть играет
Дюпин поднял глаза, когда мужчина к нему подошел. Выражение его лица не изменилось, а когда он заговорил, шевелились лишь его губы.
— Вы сильно опоздали, Илз, — негромко произнес Дюпин.
— Над Ла-Маншем туман, — коротко ответил Илз. — Двойной бренди с содовой, — добавил он для Вольпи, который возник возле него.
Хозяин кафе выразил сожаление голосом, лицом и руками:
— Увы, сэр, боюсь, что уже слишком поздно. Время торговли спиртным…
— И все-таки, я думаю, вы можете принести моему другу то, что он просит, — заметил Дюпин.
— Ах, месье, не просите меня…
— Однако же я вас прошу, — последовал холодный ответ, и выпивку тут же подали.
— Никак не возьму в толк: зачем вам понадобилось, чтобы я приезжал в такую глухомань? — проворчал Илз, поставив пустой стакан.
— Затем, что это глухомань. Разворачиваются кое-какие события.
— Я знаю.
— Интересно, — проговорил Дюпин, глядя на собеседника пронизывающим взглядом, — и как много вы знаете?
— Что вы имеете в виду?
— Знаете ли вы, например, где именно находится Баллантайн в настоящий момент?
— Откуда мне это знать?
— Знаете ли? Таков был мой вопрос.
— Если уж на то пошло, а вы знаете? — Они посмотрели друг на друга, охваченные взаимными подозрениями, а потом, словно по общему согласию, отвели глаза в стороны.
— Мы теряем время, — сказал Дюпин после короткой паузы. — Вы не сказали мне, удовлетворительно ли завершилось ваше дело.
— Только лишь потому, что вы меня об этом не спросили. А вообще-то да.
Рука Илза потянулась к карману, но Дюпин остановил его предостерегающим жестом.
— Не здесь, — тихо проговорил он. — Мне сейчас нужно быть осторожным. Мы займемся делами в такси, если не возражаете. Заплатите за вашу выпивку и пойдем.
Илз обнажил тусклые зубы в невеселой усмешке.
— А вы не любите платить, правда, Дюпин? — заметил он.
— Я плачу за то, что получил, а не наоборот.
В такси Дюпин учтиво поинтересовался:
— Не желаете, чтобы я высадил вас у Маунт-стрит?
— Почему рядом с Маунт-стрит?
— Мне пришло в голову, что миссис Илз, возможно, обрадуется вашей компании.
— Зачем нужно приплетать сюда мою жену, черт бы вас побрал! — с яростью отреагировал Илз.
— Как вам будет угодно. Ну что же, в следующий раз.
— Следующего раза не будет!
— И все-таки я думаю, что он будет, — негромко возразил Дюпин.
Глава 6
В ОПИСИ НЕ ЗНАЧИТСЯ
Понедельник, 16 ноября
— Мистер Харпер?
— Да, мистер Браун.
— Пожалуйста, уделите мне внимание. И вы тоже, мистер Льюис.
— Слушаюсь, сэр.
Харпер отложил карандаш, которым поигрывал, и с отвращением глянул на своего коллегу. Сам он ни за что на свете не назвал бы мистера Брауна «сэром». Льюис увидел его взгляд и зло посмотрел в ответ. Во всем, за исключением возраста и рода занятий, эти два молодых человека разительно отличались друг о друга и по различным причинам на дух друг друга не переносили. Харпер был тонкий, темноволосый, с острыми чертами лица. Льюис с приплюснутым носом, светловолосый и плотного телосложения. Льюис серьезно относился к своей должности и обязанностям. Он был доволен своей службой, доставшейся ему как результат каторжного труда в вечерней школе и на курсах заочного обучения в течение долгих лет прозябания в качестве рассыльного. Его амбиции заключались в том, чтобы выбиться в аукционисты, инспекторы и агенты по продаже недвижимости, а пределом мечтаний было партнерство в «Инглвуд, Браун и К°».
Харпер, наоборот, считал, что судьба обошлась с ним крайне немилосердно, внезапно кинув его из Оксфорда на то, что он считал недостойным себя занятием, и, что было несколько неразумно с его стороны, не делал из этого никакого секрета. Его нельзя было заставить смотреть на свою работу иначе как на тяжкую необходимость, и, соответственно, он относился к ней с небрежностью, которая, вкупе с его совершенно ненамеренной демонстрацией безграничного превосходства, вызывала постоянное раздражение у Льюиса. В результате по мере возможности они сторонились друг друга, но, поскольку в маленькой конторе снова и снова сталкивались, соответственно, снова и снова вызывали друг у друга раздражение.
— Дом номер 27 на Дейлсфорд-Гарденз, — сказал мистер Браун. Он помпезно откашлялся. — Меблированные комнаты. Сдаваемые мисс Пенроуз… э-э-э…
— Колину Джеймсу.
— Благодарю вас, мистер Харпер. Мистеру Колину Джеймсу. Сданы на четыре недели, срок истекает завтра. Жилец, похоже, съехал до истечения срока аренды. И тем не менее наш долг защищать интересы нашего клиента… э-э-э… всеми силами. Мистер Харпер?
— Да, мистер Браун.
— Будьте любезны, возьмите копию описи домашнего имущества мисс Пенроуз и тщательно… очень тщательно проверьте по ней наличие… э-э-э… имущества. Вы поняли?
— Вполне.
— Одновременно возьмите на заметку любые повреждения, которые вы… которые вы заметите.
— Безусловно.
— Мистер Льюис?
— Да, сэр.
— Вы отправитесь вместе с мистером Харпером и проконтролируете его.
— Слушаюсь, сэр.
— Ей-богу, мистер Браун, — запротестовал Харпер, — по-моему, я вполне способен справиться с таким простым делом без посторонней помощи.
— Это по-вашему, мистер Харпер, — а по-моему, к сожалению, нет. Не так давно я наблюдал некоторые достойные сожаления… э-э-э… неточности в вашей работе. Это крайне нежелательно в нашем бизнесе — проявлять любого рода э-э-э…. неточности. Вот почему я считаю необходимым отправить вас, чтобы проверить имущество, а мистера Льюиса — чтобы проверить вас. — И, негромко посмеиваясь над своей остротой, мистер Браун удалился к себе в кабинет.
Оба молодых человека шли на Дейлсфорд-Гарденз в прескверном расположении духа. У Харпера было множество причин для того, чтобы испытывать досаду; среди них — пренебрежительное отношение, проявленное к нему, и осознание того, что оно вполне оправданно. А Льюису, хотя и было приятно, что с надменного Харпера сбили спесь, вообще не нравилось поручение. Всю дорогу они не проронили ни слова.
У парадного дома номер 27 Льюис нарушил молчание.
— У вас есть ключ? — спросил он у Харпера.
— Было бы правильнее, если бы вы задали этот вопрос до того, как мы отправились в путь, — холодно заметил тот. — Но вообще-то он у меня есть.
Они прошли внутрь.
— Опись у вас с собой? — поинтересовался Льюис.
На этот раз Харпер даже не удосужился ответить, лишь вытащил из кармана сложенную бумагу и встал спиной к двери.
— Вы читайте вслух, а я буду проверять, — предложил Льюис.
Харпер устало пожал плечами и тоном безграничного отвращения начал:
— Холл и коридор. Пять с половиной ярдов зеленого линолеума…
— В порядке.
— Резная стоячая вешалка красного дерева. Господи, и зачем люди держат у себя такие вещи?
— В порядке.
— Настенное зеркало в раме из черного дерева…
— В порядке. Хотя нет. С одного угла большой скол.
— Ага, здесь об этом не сказано.
— Значит, это порча имущества. Запишите себе.
Харпер сделал пометку.
— Хотя кому от этого будет прок, — сказал он, — если жилец уехал за границу.
— Он не имел права уезжать, пока не возместил ущерб, — выпалил Льюис. Как бы там ни было, мы должны защищать нашего клиента. Мисс Пенроуз имеет право возбудить иск о возмещении ущерба. Запишите.
— О, непременно, — тоном крайнего возмущения отозвался Харпер. — Может, продолжим? Подвесной шкаф с японской лакировкой…
Покончив с холлом, они перешли в гостиную на первом этаже. Это была небольшая, но очень загроможденная мебелью комната, и проверить ее обстановку оказалось долгим и трудоемким делом. Льюис нашел еще два небольших повреждения и дешевую медную пепельницу, которая не числилась в описи, и явно торжествовал по поводу своей проницательности. Нетерпение Харпера становилось все более и более явным, пока, наконец, чувство долга его напарника не было удовлетворено и не позволило ему перебраться в курительную комнату.
Харпер первым прошел в дверь и замер на пороге, а когда Льюис собрался последовать за ним, удержал его.
— Одну секунду, — негромко проговорил он. — По-моему, здесь есть кое-что не внесенное в опись.
Когда в полицейском участке, расположенном на углу Верхней Дейлсфорд-стрит и Фулем-роуд, раздался телефонный звонок, сержант Тэппер, будучи человеком добросовестным, прежде всего отметил время звонка, а уж потом ответил. Было 11.31 утра. Тэппер приложил трубку к уху и поначалу никак не мог вникнуть в смысл сообщения. Он слышал лишь череду вздохов, как будто говорящий до этого быстро бежал. Наконец хриплый голос воскликнул:
