Агата Кристи - Зернышки в кармане
На минуту инспектор Нил погрузился в раздумье. По крайней мере, круг сужается. Завтракали с умершим всего три человека, и только они: его жена, дочь и невестка. Любая из них могла добавить ему в кофе токсин. Токсин – штука горькая, так ведь и кофе тоже. Мистер Фортескью мог ничего не заметить. Правда, был еще утренний чай, но Бернсдорф говорил, что как раз в чае привкус был бы явно ощутим. Хотя, с другой стороны, человек только проснулся, организм еще не так восприимчив… Инспектор Нил поднял голову и увидел, что Мэри Доув наблюдает за ним.
– Ваши вопросы насчет тонизирующих средств и лекарств показались мне довольно странными, инспектор, – сказала она. – Подтекст такой: либо лекарство было бракованным, либо в него что-то добавили. Но ни то ни другое не назовешь пищевым отравлением.
Нил пристально посмотрел на нее.
– А я и не говорил, что мистер Фортескью умер от пищевого отравления. Он умер от отравления. Просто от отравления.
– От отравления… – негромко повторила она.
Она не удивилась, не вздрогнула от испуга, просто в глазах ее появился интерес. Так человек переваривает нечто для себя новое.
Собственно, после минутного размышления именно это она и сказала:
– Мне никогда не приходилось сталкиваться с отравлением.
– Ничего приятного тут нет, – сухо заверил ее Нил.
– Да, наверное…
Она снова задумалась, потом подняла голову и неожиданно улыбнулась ему.
– Я этого не делала, – заявила она. – Но, не сомневаюсь, это вам скажут и остальные!
– А кто бы мог это сделать, мисс Доув?
Она пожала плечами.
– Говоря откровенно, он был довольно одиозным типом. И сделать это мог кто угодно.
– Ну, мисс Доув, одиозный – еще не причина для отравления. Мотив должен быть серьезнее.
– Да, вы правы.
Она задумалась.
– Может быть, вы мне что-нибудь расскажете об этом доме?
Она взглянула на него. Он даже слегка вздрогнул – от ее глаз веяло насмешливым холодом.
– Это, надеюсь, не официальный допрос? Конечно нет, иначе тут был бы ваш сержант, а он сейчас терзает прислугу. Я готова вам кое-что рассказать, но повторять это в суде мне бы не хотелось. Неофициально – пожалуйста. Как это говорится, без протокола?
– Разумеется, мисс Доув. Мы с вами, как вы уже заметили, говорим с глазу на глаз.
Она откинулась в кресле, качнула изящной ножкой и прищурилась.
– Начну с того, что особой преданности к моим хозяевам я не испытываю. Я работаю на них, потому что мне хорошо платят, и это мое обязательное условие.
– Я слегка удивился, увидев вас здесь, в этой должности. С вашим умом и образованием…
– Сидеть от и до в конторе? Перебирать бумаги в министерстве? Дорогой инспектор Нил, работенка здесь не бей лежачего, а деньги… Люди готовы платить любые деньги, любые, лишь бы у них не было проблем по содержанию дома. Найти и нанять прислугу – дело кропотливое и нудное. Писать в агентства, посылать в газеты объявления, беседовать с людьми, договариваться о встречах и в конце концов вести хозяйство, чтобы все шло без сучка без задоринки, – на это требуются определенные способности, которых у богатых людей, как правило, нет.
– А если прислуга, которую вы выбрали, возьмет да и уйдет от вас дружными рядами? Такое случается.
Мэри улыбнулась.
– Если надо, я сама и постели застелю, и комнаты пропылесосю, и обед приготовлю, и на стол накрою – хозяева никакой разницы не почувствуют. Конечно, я не трезвоню на всех углах, что я – мастерица на все руки. Мало ли у кого какие мысли могут появиться. Но любую прореху заткнуть могу, это точно. Хотя прорех почти не бывает. Я работаю только на очень богатых, которые за удобство готовы платить сколько угодно. Соответственно, и я плачу прислуге по высшему разряду и могу отбирать лучших.
– Таких, как дворецкий?
Она удивленно, оценивающе взглянула на него.
– Супружеская пара – куда тут денешься? Крампа я держу только из-за миссис Крамп – лучших поварих я в жизни не встречала. Настоящее сокровище: чтобы ее сохранить, приходится кое на что закрывать глаза. Наш мистер Фортескью поесть любит… вернее, любил. Все в этом доме – большие гурманы, а денег куры не клюют. Так что миссис Крамп может закупать, что хочет, – масло, яйца, сливки. Что касается Крампа, свое дело он делает, и ладно. Серебряные вилки и ложки всегда начищены до блеска, на стол он подает не хуже других. Ключ от винного погребка я храню у себя, виски и джин тоже у меня под контролем, а как он чистит и гладит одежду, я проверяю сама.
Инспектор Нил приподнял брови.
– Маленькая хозяйка большого дома?
– Я считаю, нужно все уметь делать самой. И тогда делать тебе ничего не придется. Но вы хотели услышать мое мнение об этой семье.
– Если не возражаете.
– В общем, все они – публика одиозная. Покойный мистер Фортескью был из разряда мошенников, у которых все всегда шито-крыто. Он любил похвастаться, как ловко провернул какое-то дельце. Изысканными манерами не отличался, был человеком грубым и властным, одним словом, самодур. Миссис Фортескью – Адель – его вторая жена, она лет на тридцать его моложе. Он откопал ее в Брайтоне. Она работала маникюршей и караулила богатенького кавалера. Она хороша собой, просто пальчики оближешь, секс из нее так и прет.
Инспектор Нил был шокирован, но не подал вида. Все-таки странно слышать подобные речи от такой девушки, как Мэри Доув.
Та с непроницаемым видом продолжала:
– Адель вышла за него из-за денег, тут и думать нечего; когда это случилось, его сын Персиваль и дочь Элейн ходили просто зеленые от злости. Они и сейчас ее не жалуют, но она ведет себя очень умно – не замечает этого или не хочет замечать. Старик исполнит любую ее прихоть, она прекрасно это понимает. Господи, опять я говорю не в том времени. Еще не осознала, что его нет в живых…
– Ну а что же его сын?
– Драгоценный Персиваль? Валь, как его величает жена. Персиваль лицемер, из тех, кто мягко стелет, да жестко спать. Чопорный, хитрый и коварный. Панически боится отца, всегда перед ним тушуется и слова поперек не говорит, но свой маневр знает, свои интересы очень даже блюдет. В отличие от отца прижимист. Экономия – это его страсть. Потому он так долго не может подобрать себе дом. А тут у него и своя квартира, и денежки целы.
– А его жена?
– С виду – смиренная овца, которую бог обделил мозгами. Но это с виду, а что на самом деле… До замужества она работала медсестрой в больнице – когда Персиваль слег с воспалением легких, она его выхаживала и выходила до романтической развязки. Старика этот брак сильно разочаровал. Он сноб и хотел, чтобы Персиваль женился «как положено». Несчастную миссис Валь он презирает, то и дело мешает с грязью. Так что, думаю, она его не сильно любит – вернее, любила. У нее одна страсть – в кино и по магазинам. Главная печаль – муж дает мало денег.
– Что скажете про дочь?
– Элейн? Вот ее мне немного жаль. Она человек неплохой. Из тех, что всю жизнь остаются школьницами. Она умеет организовать игру, занимается с девочками-скаутами, это ей интересно. Недавно у нее был роман с молодым учителем, из сердитых, но отец семейства выяснил, что этот недовольный напичкан коммунистическими идеями, и разом положил этой романтической истории конец.
– И у нее не хватило духу возразить?
– У нее-то хватило. Отступился и поднял лапки как раз он. Опять же, наверное, из-за денег. Особенно привлекательной Элейн, увы, не назовешь.
– А другой сын?
– Никогда с ним не встречалась. Необычайно красив, но, судя по всему, отпетый негодяй. Была такая скверная история в прошлом – подделал чек. Живет в Восточной Африке.
– С отцом – полный разрыв?
– Да, мистер Фортескью не мог лишить его наследства, потому что уже сделал его младшим партнером в фирме, но не поддерживает с ним отношений многие годы, если и упоминает Ланса, то только так: «Не говорите мне об этом мерзавце. Он мне не сын». И все-таки…
– Да, мисс Доув?
– И все-таки, – медленно проговорила Мэри, – не удивлюсь, если вдруг выяснится, что старик Фортескью собирался вернуть сына сюда.
– Почему вы так думаете?
– Да потому, что с месяц назад старый Фортескью устроил Персивалю жуткую головомойку – оказалось, Персиваль что-то делал за его спиной, не знаю, что именно, – он был вне себя от ярости. Персиваль попал в опалу. Он в последнее время тоже сильно изменился.
– Мистер Фортескью?
– Нет, Персиваль. Ходил перепуганный до смерти.
– Так, теперь поговорим о слугах. Крампов вы уже описали. Кто еще работает в доме?
– Есть горничная, Глэдис Мартин, или официантка, – они предпочитают, чтобы их называли так. Она убирает комнаты внизу, накрывает на столы, уносит грязную посуду и помогает Крампу прислуживать хозяевам за едой. Довольно порядочная девушка, но уж очень придурковатая. Слегка гнусавит.
Нил кивнул.
– Эллен Кертис – уборщица. Женщина пожилая, вечно раздраженная и сердитая, но работает в доме давно и чистоту поддерживает на высшем уровне. Никогда нигде ни соринки, ни пылинки. Есть еще помощницы, но они появляются по мере надобности.
