Татьяна Рябинина - Иудино племя
Иван достал из кармана сложенный вчетверо листок и протянул Никите.
«Расшифровка сообщения, оставленного на автоответчике телефона в квартире гр. Васильевой Е.Г. 23.10.2003 г. в 09.45.
Евгения Григорьевна, это вам звонят из поликлиники, участковый врач. Вчера вы должны были быть на приеме в институте гематологии. Ваш сын сказал, что передаст вам. Пожалуйста, зайдите ко мне в поликлинику, я дам вам новое направление. Или сына пришлите. До свидания».
- Мне тесть сказал, что у Евгении рак крови или что-то в этом роде, - прочитав, Никита вернул листок Ивану. – Ну и что?
- А то, что она-то об этом ничего не знала. У нее такая форма, при которой до самого конца нет почти никаких симптомов, кроме слабости и головокружения. Мы были в поликлинике, с врачами говорили. Оказалось, Евгения еще летом прошла обследование, сдала анализы. Анализ крови был просто безобразный. Ей, как водится, сказали, что это анемия, и потихоньку вызвали сына, которому выложили всю правду. В частности, что жить ей осталось от силы год. А милый сынок мамочке ничего не сказал, у него другие соображения были. Вот с этого-то фактика мы и начали всерьез его раскручивать.
Никита вспомнил, как они зашли в кафе после оглашения завещания Эсфири Ароновны. Тогда Евгении вдруг стало нехорошо, она ушла в туалет, бледная, как простыня. Костя сказал, что мать была у врачей, и ничего, кроме переутомления, у нее не обнаружили.
К счастью, Иван понял, что переборщил с театральными эффектами, и начал рассказывать четко и ясно, хотя и не без излишних подробностей и эмоций.
* * *
Костя Васильев с детства увлекался физикой и химией, разрываясь между этими двумя привязанностями, а в результате выбрал компромисс – Военмех. В мечтах он видел себя конструктором-ракетчиком, в идеале – создателем нового вида ракетного топлива. Действительность оказалась гораздо грубее и примитивнее. Тупой профессор, научные взгляды которого в запале юношеского максимализма Костя неосторожно покритиковал, поставил между ним и мечтой непреодолимую преграду.
Отслужив срочную, Костя попытался было восстановиться, но профессор за два года никуда не делся, и перспектива выглядела весьма туманно. В университет без экзаменов его не взяли. Вот тут-то о себе напомнила бабушка, которая предложила оплатить его учебу в институте по ее собственному выбору. Костя пытался спорить, но безуспешно. Он сдался и подал документы в Балтийский институт туризма, поскольку у бабули в перспективе были какие-то интересы в туристическом бизнесе, и ей нужен был карманный специалист. Причем, все думали, что так захотел он сам.
От туристического бизнеса и от института в целом Костю просто тошнило. Ему не нравилось все. В принципе, его учебу могла оплатить и мать, которая неплохо зарабатывала. В конце концов, можно было поднапрячься и поступить на химфак университета, пусть даже на вечернее отделение, все лучше, чем крепостная зависимость, но это означало бы испортить отношения с бабкой. Этого в семье боялись, как чумы. А бабуля этим с удовольствием пользовалась, без конца забавляясь со своим завещанием.
Этим летом его терпение все же лопнуло. Он сел на электричку и поехал в Требнево с намерением серьезно поговорить с бабушкой. Попытаться объяснить, что рабский труд непроизводителен. Что в качестве специалиста по новейшим технологиям он ей пригодится гораздо больше. Да мало ли еще о чем. Заранее о своем визите он предупреждать не стал.
От жары все попрятались кто куда. Охранник вяло кивнул ему из сторожки, где работал кондиционер, и спрятался обратно. Костя поднялся на крыльцо и вдруг услышал доносящиеся из бабушкиного кабинета голоса. Он остановился у открытого на веранду окна и прислушался.
Буквально через несколько секунд Костя понял, что бабка занята своей любимой игрой – составлением завещания. Насколько ему было известно, последний раз в опале пребывал Валерий, поскольку бабка пронюхала о его шалостях на стороне. Не то чтобы она была такой поборницей добродетели, просто ей нужен был повод. Косте захотелось послушать, кто на этот раз впал в немилость – всегда лучше знать, чем не знать. Но то, что он услышал, заставило его тихонько отступить.
На цыпочках, чтобы не услышали, Костя спустился с крыльца, прячась за кустами, вышел на «выгон», перелез через ограду и пешком отправился на станцию.
В голове гудело, как от хорошей порции спиртного. Бабка собирается оставить весь свой бизнес матери! Это же бешеные деньжищи. А матери, на минуточку, почти шестьдесят. Он – ее единственный наследник.
Костя обхватил голову руками и сладко застонал. О таком он даже и не мечтал. Но тут же пришла мысль, похожая на ведро ледяной воды.
Где гарантия, что она, бабка то есть, не передумает? Последний раз она меняла завещание месяца два назад.
Он впал в тупую депрессию, поскольку был стопроцентно уверен, что бабка завещание изменит, и при этом боялся сделать лишнее движение – а вдруг все-таки нет? Значит, придется терпеть ненавистный институт. И неважно, что наследница - мать. Скажет, не можешь сына воспитать правильно, значит, и делом руководить не сможешь, только и всего.
За две недели до бабкиного юбилея позвонила Вероника.
И дернуло же его связаться с этой дурой. Она еще на своей собственной свадьбе строила ему глазки, выглядывая из-под фаты. На дне рождения матери уселась рядом, подкладывала ему на тарелку салатики и прижималась коленкой. Он делал вид, что не заметил, но ее это только раззадорило. Такая уж она была – никогда не думала, а стоит ли добиваться желаемого. Умолкните трубы, умри все живое - хочу и все тут. Все произошло на Димулином дне рождения. Костя туда и не собирался, хотя его пригласили. Почему все-таки пошел – теперь уже и не вспомнить. Явился, что называется, к шапочному разбору, большинство гостей уже разошлись, а виновник торжества выпал в осадок и похрапывал на диване. Алексей был один, без Марины, поэтому ничто не мешало ему по-павлиньи распустить хвост. Он во всю обхаживал Веронику. Вот этого Костя вытерпеть не смог. Алексея он просто не выносил, от одного вида этой смазливой, самодовольной рожи его начинало трясти. Вероника ему была абсолютно не нужна, но допустить, чтобы она досталась этому павиану?! Чтобы он еще больше гордился собой?
Улучив минутку, Костя вышел за Вероникой на кухню и без лишних слов притиснул ее к холодильнику.
- Подожди, - жарко зашептала Вероника, с готовностью прижимаясь к нему. – Сейчас я всех выпровожу, ты тоже сделаешь вид, что уходишь, а потом вернешься.
- А Дима? – удивился Костя.
- Что Дима? – презрительно фыркнула Вероника, откидывая с лица длинную светлую прядь. – Он в полном отрубе и до утра не очухается, гарантирую.
Так и вышло. Они с Алексеем, хмурым и недовольным, дошли вместе до угла и разошлись в разные стороны. Костя сделал круг по проходным дворам и вернулся. Вероника, уже не в платье, а в прозрачном халатике, под которым абсолютно ничего не было, встретила его у двери и утащила в свою комнату.
Потом они встречались еще несколько раз. У Кости тогда все равно никого не было, но Вероника ему не слишком нравилась. А потом и совсем разонравилась. Жена двоюродного брата – в их семье, живущей под дамокловым мечом бабкиного гнева, это слишком опасно. Правда, никого и никогда это особенно не останавливало, подобные отношения у них считались разве что не нормой. Но если учесть, что Вероника сдуру влюбилась в него по уши… С этим надо было кончать. Тем более в свете подслушанного. Он встретился с ней и сказал, что все, хватит. Вероника убежала в слезах.
И вот она позвонила ему и сказала, что беременна. От него. А почему не от Димули, скептически поинтересовался Костя и повесил трубку. Повесить-то повесил, а вот мысль сразу пришла левая: вдруг Вероника болтать начнет, до бабки дойдет. Вроде бы, ей это и не выгодно, Димуля выгнать может, он такой. Но ведь глупости человеческой нет предела. А бабуле без разницы, она не будет разбираться, правда, неправда. Ей бы только повод был у них на нервах поиграть. Она и сама не знает, чего хочет. А может считает себя бессмертной или, по крайней мере, еще молоденькой: мол, хватит времени от игр к делу перейти и настоящую свою волю обдокументить.
А на следующий день – еще один звонок, из поликлиники. Попросили зайти. Участковая врачиха, участливо заглядывая в лицо, сказала, что у матери, которая только что прошла обследование, судя по всему, лейкемия. Ей самой об этом говорить пока не стали, объяснили, что у нее обычная анемия, но требующая серьезного лечения. Для окончательного заключения дали направление в институт гематологии. Костя свозил туда мать, она еще раз сдала все анализы, но вот за результатами поехать не смогла. Что-то такое важное было на работе, какое-то совещание. Попросила съездить Костю.
