Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)
– Я так рад, что ты приехала, – признался он, когда она тащила шаткую лестницу. – Мне не терпелось устроить вечеринку.
– Ты просто душка, – отозвалась Матильда. – Ради Бога, держи лестницу! Она вот-вот развалится. Зачем тебе понадобилось это семейное сборище?
– Ты будешь смеяться, – покачал головой Джозеф. – Давай зацепим один конец вон за ту картину, а другой протянем к люстре.
– Слушаюсь, Санта-Клаус. Так в чем дело?
– Сначала скажи: ты веришь, что Рождество – время чудес, когда сбываются все мечты?
– Смотря о чем мечтать, – заметила Матильда, воткнув в стену канцелярскую кнопку. – По-моему, этот праздник завершится убийством. Натаниэль не выносит малышку Валери.
– Господи! – воскликнул Джозеф. – Что за чепуха? Она очень милое дитя и за столом будет, как и все, уплетать за обе щеки!
Матильда спустилась с лестницы.
– Боюсь, Натаниэлю не нравятся блондинки.
– Какая разница? Не важно, что он думает о бедняжке Валери. Главное, чтобы они больше не устраивали глупых ссор со Стивеном.
– Я не дотянусь до люстры, если ты не поднимешь лестницу повыше. Почему бы Натаниэлю не ссориться со Стивеном, если ему так нравится?
– Потому что он его любит. И ссоры в семье – всегда плохо. К тому же… – Джозеф замолчал, передвигая лестницу.
– Что?
– К тому же Стивену совсем ни к чему ссориться с Натаниэлем!
– А, вон ты о чем! – оживилась Матильда. – Хочешь сказать, Натаниэль уже принял решение? Стивен – его наследник?
– Будешь много знать – скоро состаришься, – усмехнулся Джозеф, игриво шлепнув ее по колену.
– Да ладно тебе! Хочешь напустить туману?
– Нет, что ты, ничего подобного! Просто подумал, что со стороны Стивена было бы глупо портить отношения с дядей. Что мы повесим под люстрой – бумажный фонарь или ветку омелы?
– Честно говоря, и то и другое выглядит паршиво.
– Ну-ну! Что за словечки! Вы, молодежь, просто не понимаете, что такое Рождество. Для тебя что-нибудь значит этот праздник?
– Будет значить, когда закончится, – ответила Матильда, забираясь на лестницу.
Глава вторая
Пола Джерард приехала к семи часам, когда все уже переодевались к ужину. Ее прибытие сопровождалось суетой и шумом, донесшимся до самых дальних спален. Пола не умела появляться незаметно. Не потому, что старалась привлечь к себе внимание, просто у нее была такая натура – размашистая и порывистая, с быстрой сменой чувств на подвижном и живом лице. Матильда не без сарказма замечала, что в ней уже с пеленок жила великая актриса.
Пола была на семь лет моложе Стивена и внешне не имела с ним ничего общего. Она больше напоминала красавиц в духе Берн-Джонса[9] – с густой непокорной шевелюрой, крупным ртом и большими темными глазами, сумрачно глядевшими из-под круто заломленных бровей. В ней бродил какой-то беспокойный дух, проявлявшийся в ее быстрой походке, в переменчивом взгляде, часто вспыхивавшем тайным огоньком, и в страстной линии губ. К тому же Пола обладала приятным голосом, сильным и мягким, как виолончель. Его гибкий и сочный тембр идеально подходил для шекспировских ролей. Он составлял разительный контраст с тусклыми голосами наших дней, хриплыми и крикливыми, с металлическими нотками, которые так нравятся современной молодежи. Кроме того, она отлично умела им пользоваться: уж в чем-чем, а в этом, подумала Матильда, услышав, как Пола поднимается по лестнице, не было никаких сомнений.
Она услышала, как Пола назвала ее имя.
– Где, в голубой гостиной? Ага, иду!
В ожидании ее Матильда присела на банкетку. Через минуту в дверь небрежно постучали, и не успела она ответить «войдите», как Пола ворвалась в комнату – клубок живой энергии, которую не знала, куда потратить.
– Матильда! Дорогая!
– Осторожно, испортишь макияж! – воскликнула та, уклонившись от ее объятий.
Пола расхохоталась:
– Вот дуреха! Я так рада тебя видеть. Кто дома? Стивен? Валери? Ох, эта девчонка! Ты не представляешь, что я чувствую, когда о ней думаю! – Она стукнула себя в грудь, резко сверкнула взглядом и добавила: – Ладно, не важно. Эти братья… Я привезла Уиллоби.
– Что за Уиллоби?
Глаза Полы вспыхнули.
– Наступит день, когда никто не станет задавать такой вопрос!
– Но пока он не наступил, – возразила Матильда, аккуратно подводя брови карандашом, – могу я узнать, кто это?
– Уиллоби Ройдон. Он написал пьесу!
Удивительно, сколько экспрессии было в ее трепещущих руках и возбужденном голосе.
– А-а, неизвестный драматург, – протянула Матильда.
– Пока неизвестный! Но эта пьеса… Продюсеры идиоты! Нам нужен богатый спонсор. Как дядюшка, сегодня в духе? Стивен его не раздражал? Расскажи мне обо всем, Матильда, скорее!
Та отложила карандаш для бровей.
– Значит, ты притащила сюда драматурга, чтобы смягчить сердце дядюшки? Бедняжка.
– Он не сможет мне отказать! – Пола энергично откинула волосы со лба. – Это настоящее искусство! Когда ты прочтешь пьесу…
– Искусство плюс роль для Полы? – усмехнулась Матильда.
– Да, роль. Но какая роль! Она создана для меня. Уиллоби сказал, что это я его вдохновила.
– Воскресное представление в местном клубе и кучка интеллектуалов вместо зрителей. Воображаю.
– Говорю тебе, дядя обязан выслушать меня! Я должна сыграть эту роль. Должна, Матильда, понимаешь?
– Да, милочка, кто же спорит. Но учти, что через двадцать минут нас ждет праздничный ужин.
– Ерунда, мне хватит и десяти минут, – нетерпеливо отмахнулась Пола.
Матильда знала, что она права. Пола никогда не волновалась насчет одежды. Ее нельзя было назвать ни модницей, ни неряхой. Она просто накидывала на себя что попало, и никто не обращал внимания, чем прикрыто ее тело: важна была только сама Пола.
– Черт побери, Пола, я тебя ненавижу! – воскликнула Матильда, отлично знавшая, что люди замечают ее только благодаря тщательно продуманным нарядам. – Убирайся к дьяволу! Я не такая везучая, как ты.
Та довольно прищурилась.
– Милая, ты всегда отлично выглядишь.
– Спасибо. А где твой драматург?
– Понятия не имею. Как меня бесит вся эта суета! Можно подумать, в доме не хватит места… Старри обещал нас куда-нибудь пристроить.
– Главное, чтобы у твоего приятеля не было мятой футболки и всклокоченной шевелюры.
– А при чем тут это?
– Дядя Натаниэль будет в шоке.
Она не ошиблась. Когда Уиллоби Ройдона представили Натаниэлю, тот буквально онемел от ярости и уставился на него и Полу, не в силах выдавить даже обычного приветствия. Повисшую паузу пришлось заполнить Джозефу, который попытался загладить неловкость удвоенным радушием.
Положение спас Старри, объявивший, что кушать подано. Все перешли в столовую. Уиллоби Ройдон сел между Мод и Матильдой. Первую он невзлюбил сразу, но вторая ему понравилась. Он завел разговор о современной драме, и Матильда время от времени ему поддакивала, считая своим долгом ободрить новичка.
Ройдон был хрупкий молодой человек с невыразительным лицом и экзальтированными жестами. Слушая его разглагольствования, Матильда без труда могла представить, как он чувствовал себя в этой обывательской среде. Наверное, его родители были достойными людьми, которые побаивались своего слишком умного сына, а может, и подсмеивались над его талантом. Он держался неуверенно и в то же время агрессивно. Матильда сразу прониклась к нему жалостью и сделала заинтересованное лицо, по мере сил принимая участие в беседе.
Пола сидела рядом с Натаниэлем и беседовала с ним о пьесе Ройдона, забыв про еду. Она старалась завладеть вниманием своего дяди, раздражая его громким голосом и возбужденно размахивая руками. Валери, сидевшая справа от нее, умирала от скуки и даже не скрывала этого. Сначала она делала вид, будто ей интересно, и восклицала: «Ах, дорогая, как чудесно! Расскажите мне о вашей роли! Мне не терпится увидеть вас в пьесе». Но Пола не обращала на нее никакого внимания и отметала все эти попытки с холодным равнодушием, напоминавшим манеру Стивена. Наконец Валери вздохнула, поправила свои кудряшки и пришла к выводу, что Пола совершенно не умеет одеваться и к тому же нелепо взбивает волосы со лба.
Для Валери это вообще был неудачный вечер. Она приехала в Лексэм (и настояла, чтобы Стивен взял ее с собой), поскольку знала, что Натаниэль ее недолюбливает. Валери не сомневалась, что сумеет пленить его своими чарами, но тот упорно не желал пожирать ее восхищенным взглядом, как делали все мужчины. Не помогло даже новое платье от Шанель. Джозеф, наоборот, бросал в ее сторону томные взоры, но толку от этого было не много (хотя все-таки приятно): ведь он не мог оставить им наследство.
Появление за столом нового гостя показалось ей многообещающим, но, увы, он с головой ушел в разговор с Матильдой. Валери раздраженно уставилась на нее, не понимая, что находят в ней мужчины. В этот момент Ройдон поднял голову, и их взгляды встретились. Очевидно, он только сейчас заметил ее присутствие, и его это потрясло. Ройдон замер, густо покраснел и поспешил возобновить беседу. Валери повеселела. Эти драматурги не так просты! Никогда не знаешь, что от них ждать. В одно прекрасное утро они просыпаются знаменитыми, зарабатывают кучу денег, и их наперебой приглашают в самые лучшие дома.
