Филлис Джеймс - Дитя человеческое

— Мы думаем о нем — столько, сколько можем. Сейчас же все наши помыслы направлены на то, чтобы благополучно родился его ребенок.

Джулиан подошла к Тео и снова дотронулась до его руки.

— Еще придет время оплакать Льюка и Гаскойна, Тео. — Она сказала это так, словно он больше всех нуждался в утешении.

Машины уже не было видно. Тео опасался, что озеро с этого края слишком мелкое и крыша будет видна даже из-под тростника, но, вглядываясь вниз, в мрачную темноту, не видел ничего, кроме дрожащего в воде ила.

— Ты взял столовые приборы? — спросила Мириам.

— Нет. А ты?

— Черт, они же лежат в машине под передним сиденьем. Впрочем, теперь это едва ли имеет значение. У нас все равно не осталось еды.

— Лучше перенести все, что у нас есть, в дровяной сарай. Он метрах в ста вверх по тропинке, — сказал Тео.

Боже, молил он, пожалуйста, сделай так, чтобы сарай стоял на месте, пусть он будет на месте. Он молился впервые за сорок лет, но в его словах была не столько просьба, сколько суеверная надежда, что каким-то образом, силой своей воли он может заставить сарай появиться на свет божий. Тео взвалил на плечо подушку и плащи, взял в одну руку чайник с водой, в другую — чемодан. Джулиан накинула себе на плечи одеяло и нагнулась за кастрюлей с водой, но ее тут же остановила Мириам, которая произнесла:

— Ты неси подушку. Я справлюсь с остальным.

Забрав все, что у них осталось, они стали медленно продвигаться вверх по тропинке и услышали металлическое тарахтение вертолета. Почти невидимые под переплетенными ветвями, они мало нуждались в дополнительном укрытии, но инстинктивно сошли с тропы в зеленую чащу кустов бузины и стояли неподвижно, чуть дыша, словно каждый вздох мог донестись до этого угрожающего им блестящего предмета, до глаз и ушей находящихся в нем людей. Вскоре шум вырос до оглушительного треска — не иначе как вертолет завис прямо над их головой. Тео был готов к тому, что скрывающие их кусты вот-вот начнут сотрясаться. Потом вертолет стал описывать круги, и издаваемый им треск то затихал, то снова усиливался, волнами нагоняя страх. Прошло почти пять минут, пока шум мотора наконец не затих где-то вдали.

— Может, они и не нас ищут, — слабым голосом сказала Джулиан и вдруг согнулась пополам от боли, ухватившись за Мириам.

— Не думаю, что они летают тут ради забавы, — мрачно заметила Мириам. — Так или иначе, они не нашли нас. — Она обернулась к Тео: — Далеко еще до сарая?

— Метров пятьдесят, если я правильно запомнил.

— Будем надеяться, что правильно.

Тропинка стала шире, облегчив продвижение, но Тео, идущий немного позади женщин, чувствовал на душе груз куда больший, чем физическая тяжесть его ноши. Прежняя оценка вероятного пути следования Ролфа сейчас казалась до смешного оптимистичной. Чего ради ему добираться до Лондона медленно и украдкой? Зачем ему лично представать перед Правителем? Ему нужен был лишь общественный телефон. Номер телефона Совета известен каждому гражданину. Эта явная доступность была частью проводимой Ксаном политики открытости. Поговорить с Правителем можно не всегда, но всегда можно попытаться. Некоторые из тех, что звонили, иногда даже дозванивались. Ролф, как только его опознали, получил первоочередное право связаться с Правителем. Ему наверняка приказали спрятаться, ни с кем не говорить, пока за ним не прибудет вертолет. Должно быть, он находился у них в руках уже более двенадцати часов.

Да и беглецов найти не составляло большого труда. К утру Ксан уже знал об украденной машине, о том, сколько бензина в баке, знал с точностью до мили, как далеко они могут уйти. Оставалось только воткнуть иглу циркуля в карту и очертить круг. Тео прекрасно понимал, что означал этот вертолет. Они уже ищут с воздуха, отмечая отдельно стоящие дома, отблески крыш стоящих рядом автомобилей. Ксан, наверное, уже организовал поиски и на земле. Единственное, на что оставалось надеяться, — это что ребенок успеет родиться в спокойствии, в уединении, как хотела его мать, в присутствии лишь тех двух человек, которых она любит. Еще несколько часов их не найдут, в этом-то Тео был уверен. Ксан не захочет применить силу или привлечь общественное внимание, не захочет до тех пор, пока лично не проверит правдивость рассказа Ролфа. Ксан использует для поисков только тщательно отобранных людей. У него даже нет уверенности, что они прячутся в лесу. Ролф наверняка сказал ему, что таков был первоначальный план, но теперь от Ролфа мало что зависит.

Тео цеплялся за эту надежду, приказывая себе обрести уверенность, которая, он знал, потребуется и Джулиан.

— Тео, взгляни, — услышал он ее голос. — Разве это не прекрасно?

Он повернулся и подошел к ней. Джулиан стояла у высокого, широко разросшегося боярышника, увешанного тяжелыми красными ягодами. С верхней ветки каскадом спускалась вниз белая пена ломоноса[40], нежная, словно тонкая вуаль, через которую ягоды светились подобно драгоценным камням. Глядя на ее восторженное лицо, Тео подумал: «Я лишь знаю, что это красиво, она же чувствует эту красоту». Он посмотрел на стоящий позади нее куст бузины, весь в ягодах, и, кажется, впервые в жизни ясно увидел их черные сверкающие бусины и нежность красных стеблей. Ему показалось, что лес в одно мгновение превратился из прибежища тьмы и опасности, где, по его глубокому убеждению, одному из них грозит гибель, в храм, таинственный и прекрасный, которому нет дела до этих троих любопытствующих, вторгшихся сюда без всякого на то права.

И тут он услышал счастливый, ликующий голос Мириам:

— Дровяной сарай все еще здесь!

Глава 32

Сарай оказался просторнее, чем ожидал Тео. Память, как ни странно, уменьшила, а не увеличила его. Неужели эта развалюха из почерневшего дерева, тридцати футов в ширину тот самый дровяной сарай, который он запомнил? Потом он увидел серебристую березу справа от входа. Когда он видел ее в последний раз, она была всего лишь маленьким деревцем, а сейчас разрослась и ее ветви нависали над крышей. С облегчением он увидел, что большая часть крыши уцелела, хотя некоторые доски съехали на сторону. По бокам многих досок и вовсе не было или они еле держались. И весь сарай в этой своей перекошенной кривобокой одинокой ветхости вряд ли выстоит больше двух-трех зим. Громадный дровяной транспортер, усыпанный пятнышками ржавчины, косо осел посреди поляны, шины его были порваны, одно громадное колесо валялось рядом. К тому времени, когда окончательно прекратились лесозаготовки, успели увезти не все бревна. Один аккуратно сложенный штабель все еще стоял возле двух огромных поваленных деревьев. Их обнаженные стволы сверкали, как полированная кость, обрывки коры и щепа усеяли землю вокруг.

Медленно, почти торжественно они вошли в сарай, взволнованно глядя по сторонам, словно, жильцы, въезжающие в желанный, но незнакомый дом.

— Что ж, по крайней мере у нас есть крыша и достаточно сухих дров для костра, — сказала Мириам.

Несмотря на густую живую изгородь из кустов и молодых деревьев, идущую вдоль кромки леса, место оказалось не таким уединенным, каким запомнилось Тео. Их безопасность зависит теперь не от того, отыщут или не отыщут сарай, а скорее от забредшего в чащу случайных путников. Но Тео опасался не случайного путника. Если Ксан решит прочесать Уичвуд, то, каким бы ни было их логово, их поимка — дело всего нескольких часов.

— Не уверен, стоит ли нам рисковать, разжигая костер. Это необходимо? — спросил он.

— Костер? В настоящий момент — нет, но как только родится ребенок и стемнеет, без него не обойтись. Ночи становятся холодными. Крошка и мать нуждаются в тепле, — ответила Мириам.

— Что ж, рискнем, когда станет необходимо. Они будут высматривать дым.

Сарай, казалось, покинули в спешке. Должно быть, рабочие намеревались вернуться, но им сообщили, что работы прекращены. У задней стены были сложены короткие доски и навалена куча дров, а посреди стоял обрубок ствола дерева, вероятно использовавшийся в качестве стола; на нем — облупившийся жестяной чайник и две эмалированные кружки с отбитыми краями. Крыша над головой была целой, а утоптанная земля — мягкой от стружек и древесных опилок.

— Вот это место подойдет, — заявила Мириам. Она сгребла ногами стружки, соорудив грубую постель, расстелила на ней два плаща и помогла Джулиан лечь, подложив ей под голову подушку. Джулиан охнула от удовольствия, затем повернулась на бок и подтянула к животу ноги. Встряхнув одну из простыней, Мириам укрыла ею Джулиан, положив сверху одеяло и пальто Льюка. Потом они с Тео разложили то, что у них осталось: чайник, кастрюля с остатками воды, стопка полотенец, ножницы и бутылка с дезинфицирующим раствором. Не густо для той процедуры, что им предстояла.

Мириам опустилась на колени рядом с Джулиан и жестом попросила ее повернуться на спину.