Колин Маккалоу - Слишком много убийств

— Мартас-Винъярд, — ответил пилот.

После нескольких минут полета над 95-й магистралью вдоль побережья Коннектикута Кармайн снова был в Холломене. «Фэрлейн» за это время даже с Кейп-Кода не успел бы выбраться. Выпрыгнув из вертолета, Кармайн решил презентовать специальному агенту Теду Келли бутылку его любимой выпивки. Как здорово успеть вернуться домой как раз к обеду в «Мальволио»! На все про все ушло меньше трех часов.

После обеда Кармайн, не найдя ничего лучшего, снова отправился в осточертевшую ему «Корнукопию».

Фил Смит перебрался в кабинет Дезмонда Скепса, отказавшись при этом от услуг секретаря Ричарда Оукса. О прибытии Кармайна Смиту доложила его расфуфыренная мегера.

Обстановка почти не изменилась, но все же сразу было видно, что кабинет теперь принадлежит мужчине: исчезли вазы с цветами, городские пейзажи с сонными улочками сменились мрачными гравюрами Хогарта, а лайковая обивка мебели из серовато-зеленой стала красной.

— Не хватает парочки флагов со свастикой, — сказал Кармайн.

— Простите?

— Много черных, белых и красных тонов. Как раз в нацистском Духе.

— Вы, капитан, любите вывести собеседника из равновесия своими язвительными замечаниями, но сегодня я на вашу уловку не клюну, — сказал Смит. — Я слишком счастлив.

— Что, так не нравилось ходить в подчиненных у женщины?

— Какому мужчине это нравится, если по-честному? Однако ее пол я бы еще мог стерпеть. Что меня по-настоящему выводило из себя, так это нерешительность.

Словно пародируя траур, Смит облачился в черный шелковый костюм и черный галстук, густо усеянный белыми пятнами; его запонки были из черного оникса в золотой оправе, туфли — из превосходной черной лайки. Верх франтовства. Смит выглядел замечательно, казалось, даже помолодел. Быть главной шишкой в «Корнукопии», очевидно, доставляло ему огромное удовольствие, чего он и не скрывал.

— Куда подевался Ричард Оукс? — спросил Кармайн.

Смит скорчил презрительную мину:

— Он гомосексуалист, капитан, а мне не нравятся гомосексуалисты. Я сослал его в Сибирь.

— Что такое Сибирь на глобусе «Корнукопии»?

— Бухгалтерия.

— Остроумно. Для меня она тоже была бы Сибирью. Арктические просторы цифр… А вот насчет гомосексуалистов я с вами не согласен. Для некоторых мужчин гомосексуализм — естественное состояние. Разумеется, это не касается сексуальных преступлений, с которыми мне приходится сталкиваться.

Интересно, давно ли Смит видел Дезмонда Скепса Третьего? Вот где его ждет сюрприз!

Внезапно Фил Смит сбросил личину дружелюбия.

— Что вам нужно? — спросил он грубо. — У меня много дел.

— Я хочу знать, где вы находились весь тот день, когда труп Эрики Давенпорт был подброшен в мой лодочный домик.

— Здесь, в «Корнукопии». С восьми часов утра и до шести вечера. Найдется немало свидетелей, готовых это подтвердить. Ради Бога, займитесь поисками в другом месте! Единственный способ, которым я устраняю людей, — это ссылка в «Сибирь». Признаю, я бы с удовольствием разделался с доктором Эрикой Давенпорт, но только без убийства. Разве это наказание? После меня ей потребовалась бы смирительная рубашка.

— Охотно верю, мистер Смит. Что вы имели в виду, когда назвали ее нерешительной?

— Именно то, что означает это слово. Гомосексуалист в качестве секретаря — очень показательно, можете мне поверить. Один из способов, позволяющих «Корнукопии» оставаться в лидерах, — это поглощение более мелких независимых компаний, особенно тех, у которых есть передовые идеи и которые нашли нишу для нового продукта. Переговоры о слиянии имеют свою специфику, свои временные рамки. Нужно ковать железо, пока горячо. Эрика в этом ничего не смыслила. Из-за нее мы упустили четыре компании меньше чем за четыре дня: с тремя из них работал Фред Коллинз, с одной — я. Каждую мы обхаживали от нескольких недель до нескольких месяцев. Но Эрика все колебалась как последняя идиотка, а потом побежала советоваться к Уоллесу Грирсону.

— Разве вы не могли принять решение большинством голосов? — полюбопытствовал Кармайн.

— Нет. Решающее слово было за ней. По завещанию Дезмонда она распоряжалась контрольным пакетом юного Дезмонда, — кисло сказал Смит.

— Хм. Таким образом, у вас были все причины избавиться от Эрики, хотя вы бы для этого воспользовались иным способом.

— Вы туго соображаете, капитан? Я только что сказал то же самое.

— Нет, мистер Смит, соображаю я нормально, — холодно возразил Кармайн. — Просто хочу удостовериться. — Он встал и неторопливо подошел к длинной стене, на которой с геометрической точностью были развешаны гравюры Хогарта: изображения Лондона давно минувших дней — города, где правили голод, убожество и порок, где человеческая жизнь не стоила ломаного гроша. Смит озадаченно наблюдал за ним со стороны. — Поразительно, — произнес Кармайн, поворачиваясь к фигуре за черным лакированным столом. — Человеческое страдание в высших своих проявлениях, и художник видел это каждый день. Не делает чести тогдашнему правительству, не правда ли?

— Полагаю, что не делает. — Смит пожал плечами. — А почему вас это так заинтересовало?

— Да так. Просто немного странная тематика для кабинета главы промышленной компании, особенно если учесть, что ее продукция служит умножению человеческого страдания.

— Ах это! — воскликнул Смит. — Ну, тут я не виноват. Гравюры полностью на совести моей жены! Я попросил ее заняться оформлением.

— Тогда это все объясняет, — сказал Кармайн и, улыбнувшись, вышел.

Следующими на повестке дня стояли Гас Первей, Фред Коллинз и Уол Грирсон, в таком порядке.

Первей выглядел искренне расстроенным, он недавно вернулся из Лос-Анджелеса с похорон Эрики. Как и у Фила Смита, его алиби на день смерти Эрики было железным.

— Мистер Смит считает, что доктор Давенпорт была чересчур нерешительной, — сказал Кармайн, гадая, делился ли Смит своими соображениями по этому поводу с другими. Очевидно, делился.

— Я не согласен. — Первей вытер глаза. — Фил и Фред — две акулы, они заглатывают все, что попадается на их пути, не задумываясь, смогут ли это переварить. Эрика была уверена, что все четыре компании принесут больше проблем, чем пользы.

Коллинз поддержал точку зрения Фила Смита, зато Грирсон встал на сторону Первея.

— Ей была свойственна разумная осторожность, — сказал Грирсон. — Думаю, именно поэтому Дез захотел, чтобы «Корнукопию» возглавляла она. Однако Эрика выкупила небольшую фирму для «Дормуса», у которой есть хорошие наработки по использованию солнечной энергии. Результата придется ждать не одно десятилетие, но меня это заинтересовало. Эрику тоже. Я не собираюсь вмешиваться во внутренние дела фирмы, только вложу некоторый необходимый капитал в ее инфраструктуру и буду ждать урожая. То же самое с дистилляцией морской воды. К мелким компаниям надо присматриваться, капитан, а не проглатывать их. — Грирсон неосознанно повторил метафору Первея. — В этом смысле нерешительности Эрики шла исключительно на пользу делу. К несчастью, в отношении большинства других вопросов этого сказать нельзя.

— Что ждет «Корнукопию» теперь, когда доктора Давенпорт больше нет?

— Руководство возьмет на себя Фил Смит. Забавно. Пятнадцать лет он протирал штаны, а теперь вдруг встрепенулся и развернул бурную деятельность. — Грирсон нахмурился. — Не знаю только, надолго ли его хватит. Надеюсь, что надолго. Лично я не горю желанием стать на его место.

— Что вы можете сказать о жене Смита? — спросил Кармайн, вспомнив коричневую шляпу блином.

— Натали? — засмеялся Грирсон. — Она откуда-то с Севера, называет себя саами. Это вроде эскимосов. Трудно поверить, правда? Голубые глаза, светлые волосы. Говорят, саами все светлые. По-английски говорит ужасно. Мне она нравится, она… э-э… такая жизнерадостная. Дети настоящие красавцы, все блондины. Девочка и два мальчика. Никто из них не пошел по стопам отца — удивительно, как часто это случается. Какими бы богатыми ни были родители, дети хотят все делать по-своему.

— Не стиляги?

— Скорее работяги. Натали приучила их к труду. После университета каждого непременно возила на родину, в страну полуночного солнца. Такой бзик. Они, конечно, там не остались. Разъехались кто куда.

— Смиты, похоже, представляют собой экстравагантную парочку.

«Невероятно, — подумал Кармайн. — Уол Грирсон любит посплетничать. Никогда нельзя судить о людях по внешности. Он, наверно, лучшая подруга своей жены».

— Смиты это еще что, видели бы вы Коллинзов, когда была жива первая жена Фреда. Ее звали Аки. Турчанка — и тоже блондинка, представьте себе. Очень эффектная, хотя довольно своеобразная. Родом то ли из Армении, то ли с Кавказа. Дети — просто загляденье, теперь уже, конечно, взрослые парни. Один служит офицером морской пехоты в Западной Германии, другой — ученый в НАСА, работает над отправкой человека на Луну.