Джентльмен с Харви-стрит - Евгения Бергер
В итоге с помощью мистера Стаффорда, отца Грейс, который, как оказалось, посетив дочь за день до него, тоже знал о ее вернувшейся памяти, они, подкупив медсестру, присматривающую за ней, увезли женщину из больницы. Чтобы сделать это по правилам, потребовалось бы разрешение мужа, а он вряд ли бы дал его...
Итак, позапрошлым днем Грейс оказалась у него дома и сразу же написала супругу, сообщая, что навестит его вечером для серьезного разговора. Когда же они постучали в дверь его дома – Грейс, Коннор и Ричард Стаффорд – открыл сам хозяин. Окинул их апатичным, бесчувственным взглядом и пригласил войти... Грейс держалась за его руку, когда они заходили, поэтому Коннор знал, как сильно напряжено ее тело и дрожат руки.
Она боялась.
Но чего именно?
Мужа или того, что хотела спросить у него?
Как бы там ни было Коннор держал под рукой револьвер, он лежал в кармане его анорака и приятно оттягивал ткань.
– А вот и ты, моя Немезида, – вместо приветствия молвил де Моранвилль, повернувшись спиной и приглашая их следовать за собой.
Гости переглянулись: граф как будто был пьян. И выглядел странно... Он рухнул на стул в библиотеке, едва войдя в комнату, и опустил голову, безучастный к происходящему. По крайней мере, Коннору так казалось...
– Я вспомнила, что случилось той ночью, Мишель, – не стала ходить вокруг да около его названая жена. – Я знаю, что ты... хотел увезти моего сына...
– Нашего сына, – поправил ее граф. – Нашего сына, Грейс. И да, план был таков... – Он кивнул. – Зря ты тогда выскочила из дома.
Женщина вскинулась.
– Так, по-твоему, это я виновата в смерти Анри?!
Он поднял голову и посмотрел на нее. Взгляд был мутный, едва ли осмысленный... Граф, похоже, изрядно набрался в ожидании их. Ополовиненный стакан с виски стоял на столе...
– Мы все виноваты, Грейс... разве, нет?
– Нет! – взвилась женщина. – Я хотела уйти, и ты мог меня отпустить. Меня и ребенка. Но ты вцепился в нас, словно клещ, – и вот что случилось.
Губы у де Моранвилля вдруг затряслись, заблестели глаза. Он, казалось, вот-вот разрыдается, и смотреть на это было ужасно... Не к такому Коннор готовился, когда шел в этот дом.
И лучше бы этот мужчина презрительно негодовал, чем сидел, совершенно подавленный, собираясь пьяно рыдать, сокрушаясь о мертвом ребенке.
Их с Грейс ребенке...
– Я не мог отпустить вас... – прошептал он чуть слышно. – Я любил вас.
– В это сложно поверить.
– Но я любил... как умел... – Голос его сделался громче. – И тебя, и Анри. Особенно этого мальчика... – Граф вдруг затрясся от прорвавшегося наружу рыдания и, упав на колени, съежился на полу, закрывая руками лицо.
Казалось, замер весь мир, притих, сжался до одного фута пространства между Грейс и ее рыдающим мужем.
Ее... рыдающим... мужем...
Более дикой картины вряд ли было возможно придумать.
Но мужчина рыдал, и Грейс, подойдя, опустила, ладонь ему на плечо.
– Мишель, – позвала она, – это ты убил... нашего сына?
Ее нежный голос никак не вязался с оглушающим ужасом заданного вопроса, и у Коннора по спине побежали мурашки. Дышать стало трудно...
– Я не хотел... – послышался прерывающийся всхлипами голос. – Ты выбежала из дома, кричала, вцепившись в меня...
– Это я помню. Что было потом?
– … П-потом я тебя оттолкнул и ты, Грейс... ударилась головой и бортик фонтана. И, должно быть, потеряла сознание... Я испугался, п-подумал, что ты умерла... запаниковал... А тут Анри начал кричать...
– И что ты сделал, Мишель? – вкрадчиво осведомилась жена.
– Я п-попросил его замолчать... – Пальцы де Моранвилля стиснулись в кулаки. – Я п-просил его... очень просил, он же не замолкал... Все кричал и кричал, будто нарочно выводя меня из себя.
– И т-ты... задушил его, чтобы заставить молчать?
Мужчина кивнул, но слов и не требовалось.
– Я просто хотел, чтобы он чуть-чуть помолчал...
Коннор со Стаффордом с трудом оттащили разъяренную Грейс от убийцы, когда она, зарычав, как раненая тигрица, обрушила на него силу своих кулаков.
– Будь ты проклят! – кричала она. – Будь ты проклят, детоубийца. Гори в аду! Мучайся изо дня в день, помня, что совершил.
– Я и так в аду, Грейс... И давно уже проклят.
… Коннор Кемпбелл вынырнул из воспоминаний, услышав настойчивый стук во входную дверь. Они с Грейс переглянулись.
– К-кто это? – Клацнули ее зубы. – Де Моранвилль нашел нас?
– Полиция! Открывайте немедленно, – раздалось с той стороны, и Коннор с ужасом осознал, что зря утаил правду о прочитанном в утреннем номере «Таймс».
Ведь они с Грейс де Моранвилля не убивали.
Эпизод тридцать четыре
Дверь открылась, и Джек узнал Коннора Кэмпбелла, знакомца из клуба. Встревоженный, он глядел на мужчин, стоявших в дверях его дома...
– Мистер Кэмпбелл, мы ищем графиню де Моранвилль, и у нас есть все основания подозревать, что она скрывается в этом доме, – произнес Ридли, сверля молодого мужчину глазами.
Тот спросил:
– Что заставляет вас думать такое? Я не имею чести знать эту женщину.
– Боюсь, вы нам лжете, – возразил ему Джонсон. – Нам известно намного больше, чем вы полагаете. Позволите пройти внутрь?
Кэмпбелл даже не шелохнулся, только крепче сжал ручку двери.
– Сэр, – Джек подался вперед, – наше сегодняшнее знакомство выдалось кратким, и я могу ошибаться, но вы показались мне человеком разумным и благородным, едва ли способным на то, в чем полагают вас виноватым мои спутники. А посему прошу вас позволить нам войти внутрь и серьезно поговорить!
Не сразу, но Кэмпбелл, наконец, отступил, пропуская их.
– Где миледи де Моранвилль? – спросил Ридли, окинув комнату взглядом. – Мы знаем, что в Бетлемской больнице ее больше нет. И склонны подозревать, что смерть ее мужа как-то связана с этим!
– И все-таки я не понимаю, о чем вы...
– Смерть моего мужа? – Дверь в соседнюю комнату распахнулась, и на пороге предстала бледная женщина. – Что это значит? – так искренне спросила она, что Джек моментально
