Человек с клеймом - Джоан Роулинг
– Да, именно. Все это похоже на выдумку конспиролога. Похоже на сюжет фильма категории B.
– Но Штырь ведь не из тех, кто верит во все эти теории заговора.
– Это ты так говоришь, – медленно ответил Страйк, – но стоит только вывести Штыря на тему того, чем занимаются влиятельные люди из "приличного" мира – и понеслось: фантазия за фантазией. Ты его никогда не убедишь, что богатство и власть можно заработать честно. Он свято верит в тайные союзы и скрытое влияние, к которым таким, как он, путь заказан. И да, – добавил Страйк, предугадывая, что собиралась возразить Робин, – я понимаю: несправедливые преимущества, кланы выпускников, старые связи – все это, конечно, есть. Но то, во что верит Штырь, – это уже совсем другой уровень. Скажи ему, что премьер-министр присваивает половину налогов страны, – он только фыркнет и скажет, что ты наивный болван, если думаешь, будто тот берет меньше трех четвертей. В глубине души Штырь просто уверен, что все такие же нечестные, как и он, а мировые лидеры и миллиардеры просто сговорились, чтобы безнаказанно творить то же самое.
– Он не может думать, что все вокруг него продажные, – резонно заметила Робин. – Он знает тебя.
– Он понимает, что время от времени случаются такие странности, как я, но вне своей сферы он удивительно доверчив, больше, чем можно было бы подумать.
– То есть ты считаешь, что Штырь неправильно понял? Все это чушь?
– Он утверждает, что знает настоящего убийцу. Он говорит, что этот парень болтал всякую чушь, довольный тем, что ему все сошло с рук. Это нельзя игнорировать. И был тот звонок в офис тоже. Может, это был просто какой-нибудь псих – а может и нет.
– Ты хочешь бросить дело? – спросила Робин и удивилась, насколько ей неприятна сама мысль об этом.
– Нет, – ответил Страйк. – Мне становится все интереснее, но это зависит не только от меня. Поэтому я и позвонил.
– Ну, если Штырь прав, риск уже и так был, правда? – сказала Робин. – Тот, кто убил Райта, вряд ли обрадуется, что мы расследуем, так ведь? Не думаю, что, бросив все, мы окажемся в меньшей опасности. Мы же не можем дать ему знать, что мы отступаем. Наоборот, куда лучше понимать, что они за нами следят. Предупрежден – значит вооружен.
– Именно так я и думаю, – сказал Страйк. – Чем сейчас занимается Плаг-младший?
– Он внутри сарая.
Боль в правом нижнем боку у Робин все еще была очень острой. Впервые она подумала, что стоит записаться на прием к своему терапевту. Пренебрежение симптомами в прошлом привело ее прямо к той ситуации, в которой она недавно оказалась; ответственным решением было пройти обследование. Желая отвлечься, она спросила:
– Ты следил за делом Паттерсона?
– Да, – сказал Страйк. – Пока что не особо интересно, правда? Я надеялся, что они просто назовут его придурком и дадут десять лет.
– Может быть, станет жарче, когда он будет давать показания. Ты собираешься вернуться в "Либерти" и купить подарки?
– Ладно, – вздохнул Страйк и вернулся в магазин, где его встретил поток горячего воздуха и "Джингл Беллз". – Откуда мне знать, какие шарфы покупать?
– Ну, – протянула Робин, не отрывая взгляда от дальнего сарая, – Пруденс любит классические цвета. Кремовый, темно-синий, черный… ничего разноцветного или, ну, хипповского. А Люси хорошо смотрится в пастельных тонах, так что выбирай светлые тона, ничего слишком броского или вычурного.
– Откуда ты знаешь все это? – спросил Страйк с искренним изумлением.
– Откуда я знаю что идет людям?
– Все это, – сказал Страйк, стоявший теперь среди ошеломляющего множества шарфов разных размеров и узоров. – Помнить, какие цвета носит Пруденс.
– По той же причине, по которой ты помнишь легенду о Хираме Абиффе. Слушай, я знаю, тебе это не понравится, но, думаю, нам также стоит подарить сотрудникам рождественские подарки.
– Черт возьми, – простонал Страйк.
– Это хорошо для морального духа, – сказала Робин, – и у нас наконец-то собралась действительно отличная команда. Мы должны показать им свою признательность.
– Я не буду покупать больше шарфов, – твердо заявил Страйк.
– Тебе не обязательно это делать, – сказала Робин. – Я думала о бутылках с выпивкой или подарочных сертификатах. И, – добавила она, не сомневаясь, что Страйк так же не имеет ни малейшего понятия о том, что подарить ей, как и своим сестрам, – если собираешься дарить мне шарф, мне нравятся синий и зеленый.
– Слишком поздно, я уже выбрал тебе подарок, – сказал Страйк. – Мне пора, я ничего не слышу. Позже созвонимся.
Он положил трубку, оставив Робин в легком удивлении.
Глава 23
И вот, собравшись, зла все явились
И не осталось ни одного:
Гнев, зависть, раздоры, ссоры…
Софокл, перевод А. Э. Хаусмана
Эдип Колонеус
Замена мистера З на Повторного означала, что агентство снова заработало на полную мощность. Страйк и Робин виделись лишь мимолетно в течение следующих нескольких дней, поэтому сообщали друг другу по СМС и телефону, что никто из тех, к кому они обращались за дополнительной информацией по делу о серебряном хранилище, не ответил.
– Сейчас Рождество, – напомнила Робин Страйку в понедельник, – люди заняты или навещают родственников.
Несмотря на эти разочарования, произошли изменения в двух вопросах, представляющих взаимный интерес, оба из которых не имели отношения к убийству Уильяма Райта. Первым из них были несколько дней бурных событий в деле Паттерсона, которое широко освещалось в газетах. Во вторник Фара Наваби выступила в суде и произвела душераздирающее, харизматичное впечатление. Разрыдавшись так, что заботливый судья спросил, не хочет ли она сделать перерыв, чтобы собраться с мыслями, красавица Наваби порадовала суд рассказом о том, как ее начальник безжалостно издевался, запугивал и подвергал сексуальным домогательствам, и призналась, что взялась за установку жучков в офисе адвоката только потому, что Паттерсон откровенно угрожал расправой, если она не выполнит его приказ.
– Не могу передать, как сильно я сожалею об этом, – рыдала она. – Эндрю Хонболд – очень, очень хороший человек, а Митч убедил
