Энтони Беркли - Убийство на Пикадилли

— Но она была так уверена в невиновности Линна, — сказала вслух леди Милборн, — так же уверена в этом, как все остальные. Даже больше. И казалась такой несчастной и удрученной. Мы сначала даже опасались за ее рассудок.

— Да, — кивнул мистер Читтервик, — это все соответствовало разыгрываемой роли любящей, бесконечно верящей в своего мужа супруги. Господи Боже!

— Но одного я не могу понять, почему она так хотела, чтобы вы приехали в Риверсмид и убедились в невиновности Линна?

— Между прочим, кому пришла в голову мысль заманить меня в Риверсмид?

— Боюсь, что мне, — виновато ответила леди Милборн.

— А что еще могла сделать миссис Синклер, чтобы последовательно разыгрывать свою роль? И разыгрывать ее с увлечением. Сама роль верной, преданной жены настоятельно этого требовала. И она должна была стараться изо всех сил, чтобы соответствовать задаче.

— А я поняла из ее слов, — коварно заметила леди Милборн, — что она была готова добиться вашего согласия расследовать дело любой ценой. Это правда, мистер Читтервик?

— Ну… э, наверное, это было так… э… да, — промямлил мистер Читтервик, крайне сконфуженный.

— Что также соответствовало разыгрываемой роли, — серьезно заметила леди Милборн, хотя в ее взгляде сверкнула лукавая искорка. — Судя по романам и мелодрамам, такую ситуацию можно назвать шаблонной, а предложение само собой разумеющимся?

— Она хорошо умела судить о характерах своих ближних, — ответил мистер Читтервик, подходя с научно-психологической стороны к теме, которая все же заставила его покраснеть. — Она, разумеется, прекрасно знала, что я отвергну… э… гм!.. ее предложение. Иначе… А кроме того, я уверен, что вся сцена доставляла ей большое удовольствие. Идеальная жена и вдруг такое… Она полностью продемонстрировала свои замечательные артистические способности (и сыграла эту сцену, должен признаться, великолепно), хотя ситуация казалась ей комичной. Да, я не сомневаюсь, что весь этот… э… эпизод доставил ей большое наслаждение.

— По сути дела, она разыграла сцену настолько великолепно, что убедила вас сделать то, чего вы совершенно не собирались делать?..

— Да, именно так. И это еще один пример переигрывания. Эта тенденция к чересчур явному подчеркиванию некоторых деталей поведения была единственным недостатком в осуществлении всего плана, и она проявлялась все время. Думаю, именно то, что она постоянно перебарщивала в своей игре, и помогло мне узнать правду. Миссис Синклер была великой артисткой в осуществлении убийства, но все же недостаточно великой в том, чтобы знать, где надо остановиться и по достоинству оценить могущество простоты. Она считала, что действует совершенно правильно. Ей было известно, что заставить меня усомниться в увиденном моими собственными глазами — нельзя, и, вполне возможно, решила испытать меня, подвергнув своеобразному перекрестному допросу. Но если бы она остановила представление в нужный момент и не разыграла бы сцену отчаяния, то добилась бы своей тайной желанной цели: я бы отказался начать расследование и, таким образом, план двойного убийства, который она так умно осуществляла, ей бы полностью удался.

— Наверное, ее захватил пафос собственной игры и она уже не могла остановиться, — предположила леди Милборн.

— Может быть, и так. Но в конечном счете недостаток подлинного артистизма стоил ей жизни. Роковое обстоятельство, — и мистер Читтервик вздохнул. — А что она должна была чувствовать, став свидетельницей, как уличающие ее подробности, которые, как ей казалось, она так хорошо замаскировала, последовательно вытаскиваются на свет божий. Ужасно! И тем не менее ей удавалось почти всегда скрывать свои чувства. Только один раз, когда я проговорился, что мисс Гуль была в «Пиккадилли-Палас» во время убийства, она потеряла над собой власть.

— Да, она испытывала, наверное, ужасающий стресс. И все это для того, чтобы стать герцогиней! Милосердное небо, ну что такое — герцогиня? — с негодованием воскликнула леди Милборн.

Мистер Читтервик не знал, как ответить на этот вопрос, и промолчал.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА: «Убийство на Пикадилли»

После успешной прорисовки образа мистера Читтервика в «Деле об отравленных шоколадках» автор решает временно отложить в сторону самого Шерингэма и посвятить роман новому герою.

Мистер Эмброуз Читтервик — один из достаточно типичных персонажей английской литературы. Сей безобидный и предельно деликатный человек, не чувствующий никакой необходимости противостоять абсурдным привычкам своей родственницы, преображается, когда необходимо восстановить справедливость. Он забывает свои опасения несведущего в жизни человека и как само собой разумеется оказывается главным действующим лицом.

Но подобный персонаж требует противовеса, поэтому для поддержания баланса на сцену выступает другой, диаметрально противоположный ему персонаж — Маус, воплощающий британский авантюризм в лучшем смысле этого слова.

Нужно отметить, что «Убийство на Пикадилли» носит черты романов 18-го века. Фактически, если убрать полицейские сцены и подробное обсуждение обстоятельств дела, несложно представить себе подобный текст вышедшим из-под пера, скажем, лорда Булвера-Литтона. Здесь можно найти массу сведений о манерах и образе жизни высшего света, психологии коренных жителей Великобритании, включая излюбленную британцами тему о внешней простоте членов королевской семьи. Здесь, как нигде, чувствуется старомодная уверенность в безупречной порядочности аристократов.

Даже сама загадка первоначально кажется донельзя простой и наличествующей лишь формально, и долгое время читатель может полагать, что основная цель романа заключается не в поисках преступника, а в убежденности тети в достоинствах ее племянника. Но очень скоро читатель удостоверится, что простота здесь весьма обманчива.

Лишь изредка проступают знакомые мотивы — в высокой оценке работы Скотленд-Ярда («Боже мой! — повторил мистер Читтервик и вновь поразился — на этот раз неукоснительной тщательности, с которой работает английская полицейская служба.»), который на сей раз себя не показал должным образом, и повторению сюжетного хода из «шоколадок» в том, что неправильные рассуждения приводят к правильным выводам.

При всей типичности и довольно сильно выраженной комичности мистера Читтервика этот персонаж получился вполне характерным и притягивающим интерес и уважение. Возникает впечатление активного интеллектуального труда, более глубокого, чем у других людей, проникновения в ситуацию, в результате чего он приходит к выводу о том, что«…подобным образом устроен мир, констатировал мистер Читтервик, — он зиждется на альтруистических, однако не взаимных чувствах». И концовка романа, демонстрирующая эту мысль под другим углом, эффектна потому, что в ней ловко переплетены простодушие и хитроумие, благожелательность и тайное зломыслие.

Вышел в Англии в 1929 году.

Перевод выполнен М. Тугушевой специально для настоящего издания и публикуется впервые.

Примечания

1

Хрестоматийное стихотворение американского поэта-романтика Г. У. Лонгфелло (1807–1882)

2

Олд-Бэйли — главный уголовный суд

3

Смотри выше (лат.)

4

Под соответствующим именем (лат.)