Энтони Беркли - Убийство на Пикадилли

— И вы все это время знали, что убийца — Джудит?

— О нет, конечно нет. Должен признаться, одно время я сильно подозревал мисс Гуль. Очень сильно. Но меня все время беспокоил вопрос о мотиве преступления. Я не видел причины, по которой мисс Гуль надо было, чтобы мисс Синклер умерла, и, наоборот, существовало много причин, в силу которых мисс Гуль было выгоднее, чтобы мисс Синклер оставалась в живых. И то же самое по поводу Бенсона. Я давно заподозрил, что он и есть тот мужчина, который фигурировал в деле как подозреваемый, но не верил, что он убийца. Для него было бы чистейшим безумием убить мисс Синклер до того, как она изменит завещание в его пользу. Вычисляя тех, кому смерть мисс Синклер была невыгодна и кто, наоборот, мог быть в ней заинтересован, я пришел к выводу, что это может быть миссис Синклер, жена майора, но даже тогда я не был уверен совершенно, до этого случая с фотографиями, которые взяли якобы от моего имени. Ведь только она знала о их существовании, кроме нас с Маусом, и могла их взять. Однако со свойственной ей осторожностью она послала за ними случайного человека, любителя заработать лишний шиллинг, а не поехала за ними сама. Но когда я постучал утром в ее комнату и она не ответила, я был уже почти уверен, что она отправилась за фотографиями.

— А вам нужны были фотографии для опознания личности?

— Да, там были увеличенные снимки Бенсона и самой миссис Синклер. Однако события развивались так бурно, что этой частью работы пришлось заниматься уже полиции.

— Это полиция опознала в Джуди женщину, которая сняла номер в "Пиккадилли-Палас" за день до убийства?

— Да, совершенно точно. И там же она переоделась в форму официантки, как я и предполагал.

— Но полиция так и не узнала, где она раздобыла яд?

— Нет. Мы думаем, что, по всей вероятности, она приобрела его давно. Запасла на случай, вдруг пригодится, без страха, что ее могут выследить, но еще не имея в виду какой-нибудь определенной цели. Возможно, однако, что сам факт наличия у нее синильной кислоты и побудил ее совершить преступление.

Леди Милборн невесело засмеялась:

— Все это кажется мне почти невероятным. Я всегда смотрела на Джуди как на… Ну, ладно. Вы думаете, что она убила бы и мисс Гуль?

— Да, очень похоже на то, — серьезно заметил мистер Читтервик. Понимаете, мисс Гуль сделала ошибку, придя в "Пиккадилли-Палас", чтобы понаблюдать, как осуществляется ее собственный план. Но там, без ведома миссис Синклер, она стала свидетельницей и неожиданного его завершения. Более того, она хотела шантажировать миссис Синклер на этом основании. Миссис Синклер, не зная, что мисс Гуль все видела собственными глазами, решила, что все это досужие выдумки, и не поддалась запугиванию. К сожалению, однако, я неосторожно выболтал, что видел мисс Гуль в "Пиккадилли-Палас", и этого было достаточно, чтобы миссис Синклер "подписала" ей смертный приговор. Миссис Синклер никогда бы не чувствовала себя в безопасности, пока жива свидетельница совершенного ею преступления. Но с ее обычным умением использовать любые обстоятельства к своей выгоде она решила не только уничтожить мисс Гуль, но очень убедительно набросить на нее тень, так как в своих подозрениях я все ближе подбирался к истине. Она написала письмо от имени мисс Гуль, отправила его из Лондона, а затем приехала в Чизвик, чтобы не выпускать меня из поля зрения. Должен признаться, она сначала поймала меня на крючок, но потом, слава богу, я вовремя усомнился в подлинности письма. И я совершенно уверен, что мы едва успели спасти мисс Гуль. Она теперь тоже так думает.

— Но этот Бенсон. Он, наверное, знал, что Джуди убила мисс Синклер?

— Знал, и, к сожалению, миссис Синклер удалось убедить его, что он соучастник убийства, потому что жидкость, которую он влил в кофе, была раствором синильной кислоты (на самом деле это была обыкновенная вода). Естественно, после этого он уже не мог выдать ее и, напротив, должен был защищать как самого себя. В этом их интересы совпадали. А кроме того, мое свидетельство против майора, если бы удалось доказать его невиновность, всей своей тяжестью пало бы не на него, а на Бенсона, выступавшего в этой трагедии под видом майора. Миссис Синклер очень умно поставила его в безвыходное положение: если он хотел спасти свою шкуру, то должен был держать ее сторону, молчать и даже помогать в планируемом ею убийстве мужа. Он негодяй и подлый человек, но я поверил, когда он сказал, что последние два месяца жил как в аду.

— Но почему Джуди не поступила именно так, мистер Читтервик? Зачем не растворила синильную кислоту в пузырьке, который дала Бенсону? Тогда не понадобился бы ликер и риск выдавать себя за официантку.

— Но это было бы гораздо опаснее. Синильная кислота — самый быстродействующий яд и лучше всех других подходил для убийства, но у нее очень сильный и характерный запах. Достаточно Бенсону было понюхать содержимое пузырька, и он бы сразу распознал, что это яд, и отказался бы дать его. Но так как яда в пузырьке не было, а отравленный ликер принесли после его ухода, то ей и удалось одурачить Бенсона и заставить поверить, что отравление произошло с его помощью.

— А потом он уехал в Америку?

— Да. Она уже загнала его в угол и лишь командовала, что ему надлежит делать. Согласно его показаниям, он очень пытался убедить ее позволить ему, по крайней мере, анонимным письмом оправдать майора Синклера, но она наотрез отказалась, хотя я очень сомневаюсь, что он проявил и в данном случае бойцовские качества. У нее характер был гораздо сильнее. Как бы то ни было, но они договорились, что в дальнейшем он будет вести себя так, словно ни в чем не виноват и никогда не покидал Америки. Она предусмотрела и то, чтобы адвокатам майора было очень трудно установить его местонахождение. Он не должен был отвечать на их объявления в газетах, но, если, паче чаяния, его найдут, то он должен был вернуться в Англию и, если майор к тому времени будет уже мертв, — то ему надлежало вступить во владение его наследством, а если еще жив, то притвориться, будто он отчаянно желает спасти его, что он и сделал. Но он переиграл свою роль защитника, точно так же как в том случае, когда выдавал себя за Экклса. Тогда он чрезмерно, просто карикатурно, акцентировал его оксфордский акцент.

— И конечно он так говорил в соответствии с инструкциями миссис Синклер.

Мистер Читтервик на минуту задумался, а потом сказал:

— Да, и я всегда считал этот инцидент важным ключом к разгадке тайны, хотя его значение не было оценено в то время по достоинству. А он доказывал, что человек или люди, связанные с преступлением, были очень близко знакомы с майором Синклером. Этот вывод, разумеется, подтверждался и тем, что им удалось раздобыть, не вызвав подозрений, пузырек с отпечатками его пальцев. Однако это обстоятельство решительным образом обеляло неведомого кузена от подозрений в убийстве, ведь он-то с майором знаком не был, и я это понял еще до того, как убедился, что мужчина, фигурировавший в "Пиккадилли-Палас", не мог вложить пузырек в руку мисс Синклер.

— Просто ума не приложу, как же вы обо всем этом догадались, восхищенно вздохнула леди Милборн.

— Да нет, я сделал очень много ошибок, — поспешил заверить ее мистер Читтервик. — Очень много. Я долго был уверен, что преступление было задумано и подготовлено мужчиной и подготовлено таким образом, чтобы снять с себя все подозрения, если они когда-либо его коснутся. Я оказался не прав. Совершенно не прав. Хотя, любопытно отметить, что именно эта ошибка привела меня в дальнейшем к совершенно правильным выводам. Вот и все, что я могу рассказать вам об этом деле. О, и еще одно. Это касается пузырька. Для миссис Синклер было очень легко сделать так, чтобы майор взял его в тот момент, когда мог оставить самые явственные отпечатки. Например, он только что вымыл руки и смазал их глицерином, а она после этого попросила его передать ей пузырек. Ну вот, пожалуй, и все.

Леди Милборн заговорила не сразу. Она медленно, с рассеянным видом чистила грушу. Возможно, она вспоминала сейчас маленькую, всегда серьезную девочку, которая почти все игры начинала словами "Давайте сделаем вид, что" и независимо от того, насколько это удавалось другим, серьезная девочка всегда притворялась очень убедительно. Но из этого вовсе не следует вывод, размышляла леди Милборн, что люди будут притворяться потом всю жизнь.

— Но она была так уверена в невиновности Линна, — сказала вслух леди Милборн, — так же уверена в этом, как все остальные. Даже больше. И казалась такой несчастной и удрученной. Мы сначала даже опасались за ее рассудок.

— Да, — кивнул мистер Читтервик, — это все соответствовало разыгрываемой роли любящей, бесконечно верящей в своего мужа супруги. Господи Боже!

— Но одного я не могу понять, почему она так хотела, чтобы вы приехали в Риверсмид и убедились в невиновности Линна?