Arthur Conan Doyle - Английский язык с Конан Дойлем. Этюд в багровых тонах (ASCII-IPA)
There was one way and only one in which he offended the susceptibilities of his co-religionists (но все же в одном и только в одном он оскорблял чувства своих единоверцев; susceptibility — восприимчивость; впечатлительность; susceptibilities — чувства, эмоции). No argument or persuasion could ever induce him to set up a female establishment (никакие доводы и уговоры не могли вынудить его построить семью; persuasion — убедительный аргумент; убеждение; to persuade — убеждать; ever — когда-либо, в каком-либо случае; to induce — вызывать; стимулировать; приводить к; female — женский; establishment — устроенность в личной жизни) after the manner of his companions (по обычаю этой веры: «по обычаям его компаньонов»[14]; manner — нравы, обычаи). He never gave reasons for this persistent refusal (он никогда не излагал причин своего настойчивого отказа), but contented himself by resolutely and inflexibly adhering to his determination (но довольствовался тем, что твердо и непреклонно придерживался своего решения; to content — довольствоваться). There were some who accused him of lukewarmness in his adopted religion (некоторые: «были такие, что» обвиняли его в недостаточной приверженности принятой религии; lukewarm —тепловатый; равнодушный, вялый), and others who put it down to greed of wealth and reluctance to incur expense (другие относили это на счет скупости: «жадности к богатству» и желания избежать лишних расходов: «и нежелания вызвать расходы»). Others, again, spoke of some early love affair (третьи говорили о давней: «ранней» любви; love affair — роман, любовная интрига), and of a fair-haired girl who had pined away on the shores of the Atlantic (и о белокурой девушке, зачахшей в тоске на берегах Атлантики; to pine away — томиться тоской, чахнуть). Whatever the reason, Ferrier remained strictly celibate (какова бы ни была причина, Феррьер строго придерживался своего обета безбрачия; to remain — оставаться в каком-либо состоянии; celibate — холостой; давший обет безбрачия; whatever — какой бы то ни было, любой). In every other respect he conformed to the religion of the young settlement (в любом другом отношении он следовал предписаниям религии молодого поселения; to conform — следовать, подчиняться правилам), and gained the name of being an orthodox and straight-walking man (и приобрел репутацию человека набожного и честного; orthodox — ортодоксальный, правоверный; человек, строго придерживающийся норм своего общества; straight — искренний, прямой, честный; надежный; walking — манера поведения).
susceptibility [[email protected],[email protected]'bIlItI], persuasion [[email protected]'sweIZ(@)n], incur [In'[email protected]:]
There was one way and only one in which he offended the susceptibilities of his co-religionists. No argument or persuasion could ever induce him to set up a female establishment after the manner of his companions. He never gave reasons for this persistent refusal, but contented himself by resolutely and inflexibly adhering to his determination. There were some who accused him of lukewarmness in his adopted religion, and others who put it down to greed of wealth and reluctance to incur expense. Others, again, spoke of some early love affair, and of a fair-haired girl who had pined away on the shores of the Atlantic. Whatever the reason, Ferrier remained strictly celibate. In every other respect he conformed to the religion of the young settlement, and gained the name of being an orthodox and straight-walking man.
Lucy Ferrier grew up within the log-house, and assisted her adopted father in all his undertakings (Люси Феррьер росла в его бревенчатом доме и помогала своему приемному отцу во всех его начинаниях). The keen air of the mountains and the balsamic odour of the pine trees took the place of nurse and mother to the young girl (бодрящий воздух гор и целительный аромат сосен заменили девушке няньку и мать; keen — острый; пронизывающий, резкий). As year succeeded to year she grew taller and stronger (год шел за годом, и она становилась выше и сильнее; to grow — расти; становиться), her cheek more ruddy, and her step more elastic (ее щеки румянее, а походка — более упругой; ruddy — румяный; здоровый, цветущий). Many a wayfarer upon the high road which ran by Ferrier's farm (и не один путник на дороге, проходящей мимо фермы Феррьера; high road — магистраль; тракт; прямой путь) felt long-forgotten thoughts revive in their mind (чувствовал, как в его памяти оживают давно забытые мысли; mind — разум; ум; память; воспоминание; душа) as they watched her lithe girlish figure tripping through the wheatfields (завидев ее гибкую девичью фигурку, мелькающую на полях пшеницы; to trip — идти быстро и легко, бежать вприпрыжку), or met her mounted upon her father's mustang (или встретив ее верхом на отцовском мустанге), and managing it with all the ease and grace of a true child of the West (с которым она управлялась с непринужденностью и изяществом истинного дитяти Дикого Запада). So the bud blossomed into a flower (так бутон расцвел и превратился в цветок), and the year which saw her father the richest of the farmers (и в тот год, когда ее отец стал самым богатым из всех фермеров) left her as fair a specimen of American girlhood as could be found in the whole Pacific slope (она превратилась в одну из самых красивых девушек Дикого Запада: «и тот год, который …, оставил ее таким прекрасным образчиком американского девичества, какой только можно было найти на всей тихоокеанской части Америки»; slope — наклон, уклон).
It was not the father, however, who first discovered that the child had developed into the woman (но не отец первым заметил, что ребенок стал девушкой; to discover — обнаруживать, узнавать, находить; to develop — расти; постепенно приобретать). It seldom is in such cases (так редко бывает в подобных случаях). That mysterious change is too subtle and too gradual to be measured by dates (эта таинственная перемена слишком неуловима и постепенна, чтобы измерить ее по числам: «датами»; subtle — нежный; утонченный, изысканный; неуловимый, тонкий; едва различимый). Least of all does the maiden herself know it (и меньше всего сама девушка замечает: «знает» это) until the tone of a voice or the touch of a hand sets her heart thrilling within her (пока тембр чьего-то голоса или прикосновение руки не заставят трепетать ее сердце; to set — приводить в определенное состояние; to thrill — вызывать трепет; сильно волновать), and she learns, with a mixture of pride and of fear (и она не узнает, с чувством гордости напополам со страхом: «со смесью гордости и страха»), that a new and a larger nature has awoken within her (что в ней проснулось что-то новое и большое: «что новая и бόльшая сущность пробудилась внутри нее»; nature — сущность, основное свойство). There are few who cannot recall that day and remember the one little incident which heralded the dawn of a new life (обычно этот день и то маленькое происшествие, предвещающее рассвет новой жизни, запоминаются навсегда: «немногие не могут припомнить этот день и вспомнить тот маленький случай, который предвестил рассвет новой жизни»). In the case of Lucy Ferrier the occasion was serious enough in itself (в случае Люси Феррьер повод был серьезен сам по себе; occasion — основание, причина; повод, обстоятельство; происшествие, случай), apart from its future influence on her destiny and that of many besides (не говоря уж о том, как он отразился на ее судьбе и на судьбе: «не считая его будущего влияния на ее судьбу и на судьбы» многих других кроме того; apart from — не говоря уже о; не считая).
odour ['@[email protected]], mustang ['mVst&N], subtle [sVtl]
Lucy Ferrier grew up within the log-house, and assisted her adopted father in all his undertakings. The keen air of the mountains and the balsamic odour of the pine trees took the place of nurse and mother to the young girl. As year succeeded to year she grew taller and stronger, her cheek more ruddy, and her step more elastic. Many a wayfarer upon the high road which ran by Ferrier's farm felt long-forgotten thoughts revive in their mind as they watched her lithe girlish figure tripping through the wheatfields, or met her mounted upon her father's mustang, and managing it with all the ease and grace of a true child of the West. So the bud blossomed into a flower, and the year which saw her father the richest of the farmers left her as fair a specimen of American girlhood as could be found in the whole Pacific slope.
It was not the father, however, who first discovered that the child had developed into the woman. It seldom is in such cases. That mysterious change is too subtle and too gradual to be measured by dates. Least of all does the maiden herself know it until the tone of a voice or the touch of a hand sets her heart thrilling within her, and she learns, with a mixture of pride and of fear, that a new and a larger nature has awoken within her. There are few who cannot recall that day and remember the one little incident which heralded the dawn of a new life. In the case of Lucy Ferrier the occasion was serious enough in itself, apart from its future influence on her destiny and that of many besides.
It was a warm June morning (было теплое июньское утро), and the Latter Day Saints were as busy as the bees whose hive they have chosen for their emblem (и святые последнего дня трудились как пчелы, чей улей они избрали своей эмблемой). In the fields and in the streets rose the same hum of human industry (над полями и улицами стоял: «на полях и улицах поднимался тот же» гул деятельности: «человеческого прилежания»; industry — прилежание, старание, усердие). Down the dusty high roads defiled long streams of heavily-laden mules (по пыльным дорогам тянулись длинные вереницы тяжело груженных мулов; to defile — дефилировать, проходить узкой колонной; stream — вереница, поток; to lade —грузить, нагружать), all heading to the west, for the gold fever had broken out in California (все они направлялись на запад, так как в Калифорнии началась золотая лихорадка; to head — направляться, держать курс; to break out — вспыхивать, разразиться), and the Overland Route lay through the City of the Elect (и сухопутный маршрут пролегал через город Избранных; Overland Route — сухопутный маршрут[15]). There, too, were droves of sheep and bullocks coming in from the outlying pasture lands (также гурты овец и волов возвращались с пастбищ; outlying — далекий, отдаленный; находящийся вне пределов), and trains of tired immigrants (и шли караваны усталых иммигрантов), men and horses equally weary of their interminable journey (люди и лошади, одинаково усталые от их бесконечного путешествия). Through all this motley assemblage (через все это пестрое сборище), threading her way with the skill of an accomplished rider, there galloped Lucy Ferrier (прокладывая путь с искусством опытного наездника, галопом неслась Люси Феррьер), her fair face flushed with the exercise and her long chestnut hair floating out behind her (/при этом/ ее ясное лицо раскраснелось от скачки, а ее длинные каштановые волосы развевались на ветру; to float — плыть в воздухе, парить). She had a commission from her father in the City (она выполняла поручение отца, который находился в городе: «отца в городе»), and was dashing in as she had done many a time before, with all the fearlessness of youth (и с бесстрашием юности врезалась в толпу, как много раз прежде; to dash — мчаться, нестись; fearless — бесстрашный; fear — страх), thinking only of her task and how it was to be performed (думая только о своем поручении и о том, как его выполнить: «как оно должно быть выполнено»). The travel-stained adventurers gazed after her in astonishment (покрытые дорожной пылью: «испачканные путешествием» искатели приключений изумленно: «в изумлении» вглядывались ей вслед), and even the unemotional Indians, journeying in with their peltries (и даже невозмутимые индейцы, везущие на продажу свои меха: «путешествующие в сторону города со своей пушниной»; peltry — мех, пушнина), relaxed their accustomed stoicism as they marvelled at the beauty of the pale-faced maiden (на миг утрачивали свою привычную невозмутимость, восхищаясь красотой бледнолицей девушки; to relax — смягчать, делать менее строгим).
