Агата Кристи - Подвиги Геракла

— Когда я хочу приобрести вещь, которая мне понравилась, господин Пуаро, цена меня не останавливает, — заметил банкир, недовольный реакцией Пуаро.

— Вы, вероятно, знаете испанскую поговорку: «Берите то, что вам нравится, но платите», — сказал Господь».

Пауэр нахмурил брови, в глазах появились искорки гнева.

— По всему видно, вы стали большим философом, господин Пуаро, — холодно заметил он.

— Я приблизился к возрасту, когда начинают одолевать философские раздумья, — заметил Пуаро.

— Это я успел заметить, — все еще сердито сказал Пауэр, — но философские раздумья не вернут мне кубок.

— Вы уверены в этом? — спокойно, не обращая внимания на его тон, спросил Пуаро.

— В данной ситуации необходимо действовать, а не философствовать, — удрученно сказал коллекционер.

Пуаро неопределенно покачал головой.

— Многие люди так думали и глубоко ошибались, — сказал он. — Но я прошу прощения, господин Пауэр, мы несколько отвлеклись от темы. Вы сказали, что приобрели этот кубок у маркиза ди Сан Вератрино на аукционе в тысяча девятьсот двадцать девятом году и стали его владельцем.

— Все правильно, господин Пуаро, кроме одного: подлинным владельцем кубка я не стал, так как он был похищен накануне того дня, когда должен был перейти в мою коллекцию.

— Как это случилось? — удивился Пуаро.

— В ночь после аукциона в замок маркиза проникли воры и украли около десяти уникальных вещей, среди которых был кубок.

— Что было предпринято в этой связи полицией? — спросил Пуаро.

— Полиция сразу же начала расследование и установила, что ограбление было совершено группой международных преступников. Двое из них, француз Дублей и итальянец Риковетти, были пойманы сразу же и осуждены, часть похищенного была найдена в их квартирах.

— Но среди найденных вещей кубка не оказалось? — догадался Пуаро.

— Да, — подтвердил Пауэр, — среди найденных вещей кубка не оказалось. По сведениям полиции, в ограблении участвовали трое. Двоих я уже назвал, а третьим был ирландец Патрик Касей.

Пауэр замолчал, что-то вспоминая.

— Патрик Касей, — продолжал он, — считался вором-домушником международного класса. Именно он забрался в замок маркиза и похитил все украденные вещи. Француз Дублей был мозговым центром группы: он планировал, разрабатывал и организовывал все преступления, а Риковетти был водителем и ждал внизу с машиной, пока ему спустят вещи.

— А украденные вещи? — спросил Пуаро. — Они были разделены на три части?

— Возможно, — ответил Пауэр. — Примечателен один факт: вещи, найденные у преступников, были самыми малоценными из всего списка похищенных вещей. Вполне вероятно, что остальные вещи были поспешно вывезены контрабандой из страны.

— А тот третий грабитель? Касей? — спросил Пуаро. — Он был пойман и наказан?

— Да, он был наказан, — ответил банкир, — но не в том смысле, какой вы имеете в виду. Он был уже пожилым человеком, мускулы его были не такими сильными, как раньше. Две недели спустя он упал с четвертого этажа дома и разбился насмерть.

— Где это произошло?

— В Париже, — ответил Пауэр. — Он пытался ограбить дом одного миллионера, банкира Дувауглиера.

— И с тех пор никто не видел кубок? — уточнил Пуаро.

— Никто.

— Никто никогда не выставлял его на продажу?

— Насколько я знаю, нет. Дело в том, что кроме полиции этим делом занималось несколько детективных агентств, но безуспешно.

— А как же деньги, которые вы уплатили за кубок на аукционе? — спросил Пуаро. — Вам их вернули?

— Маркиз, человек очень щепетильный в вопросах этики, предложил мне забрать деньги, так как кубок был похищен из его дома.

— Но вы отказались?

— Да.

— Почему?

— Скажем, по той простой причине, что я хотел бы его вернуть в свою коллекцию, — твердо и решительно произнес Пауэр.

— Вы хотите сказать, что если бы вы приняли предложение маркиза, то в случае возвращения кубка он снова принадлежал бы ему?

— Точно.

— Почему вы решили поступить именно так? — недоуменно спросил Пуаро.

— По очень простой причине, господин Пуаро, — улыбнулся Пауэр. — Я вижу, вы и сами уже поняли. Я думал, что я знаю, у кого находится этот кубок.

— Интересно! И у кого же?

— У сэра Рубена Розенталя. В то время он был не только моим соперником на аукционах, но и противником во многих финансовых сделках. В одних выиграл я, в других — он, но общий итог был в мою пользу. Наша борьба достигла апогея на аукционе, где был выставлен тот самый злополучный кубок. Каждый из нас хотел заполучить его. Это был вопрос чести, и наши представители сражались долго.

— И вашему представителю удалось победить?

— Не совсем так, — гордо улыбнулся Пауэр. — Я принял меры предосторожности и посадил в зал второго агента, которого никто не знал в лицо и который приехал специально по моему вызову из Парижа. Ни мой представитель, ни представитель Розенталя не могли уступить друг другу, но третьей стороне, да еще в конце аукциона, — это совсем другое дело. И, как видите, — самодовольно закончил Пауэр, — эта предосторожность оказалась не излишней.

— Короче говоря, был проделан маленький трюк, — подвел итог Пуаро.

— Точно.

— Который удался и который сразу же был разгадан Рубеном Розенталем? — закончил Пуаро.

Пауэр улыбнулся. Это была улыбка победителя.

— Я, кажется, понял вашу мысль, господин Пауэр, — сказал Пуаро. — Вы хотите сказать, что сэр Рубен, дабы не быть побежденным, устроил похищение кубка.

— О нет, нет!.. — замахал рукой Пауэр. — Не думаю, что он на это способен. Вскоре после похищения моего кубка сэр Рубен приобрел какой-то кубок эпохи Возрождения, происхождение которого не было установлено.

— Но описание которого вызвало подозрения у полиции? — спросил Пуаро.

— Кубок ни разу не выставлялся для открытого обозрения, — заметил Пауэр.

— Вы считаете, что сэр Рубен был доволен тем, что он владеет кубком эпохи Возрождения, а у вас его нет? — уточнил Пауро.

— Да, — согласился Пауэр. — Более того, господин Пуаро, если бы я согласился с предложением маркиза о возврате денег, то сэр Рубен мог за моей спиной договориться с маркизом о продаже найденного кубка ему.

Он немного помолчал, а потом добавил:

— Оставаясь законным владельцем этого шедевра, я имел все основания и возможность вернуть его.

— Вы хотите сказать, — прямо в лоб задал вопрос Пуаро, — что вы могли бы организовать похищение кубка из коллекции сэра Рубена?

— Не похищение, господин Пуаро, — возразил Пауэр. — Нет. Я просто вернул бы свою собственность.

— Но вам это не удалось?

— Только по одной простой причине, господин Пуаро. Мой кубок никогда не был в коллекции сэра Рубена.

— Но откуда вам это известно?

— От самого сэра Рубена, — откровенно признался Пауэр. — Не так давно наши интересы пересеклись в одном нефтяном бизнесе. Мы были союзниками, а не врагами. Я вызвал его на откровенный разговор, и он клятвенно заверил меня, что мой кубок никогда не попадал ему в руки.

— И вы ему поверили?

— Да.

— И все эти десять лет, — задумчиво сказал Пуаро, — вы шли по неверному следу?

— Да, — горько согласился коллекционер. — Вы совершенно правы. Я шел именно по ложному следу.

— И сейчас, — подвел итог Пуаро, — нужно начинать все с начала.

Пауэр согласно кивнул головой.

— А что вы хотите от меня? — спросил Пуаро. — Чтобы я, как собака-ищейка, шел по старому слабому запаху — очень слабому?

— Если бы дело было простым, сухо заметил Пауэр, — я бы за вами не посылал. Конечно, лукаво произнес он, — если вы считаете невозможным…

Он подобрал очень верную фразу.

— Я не признаю слово «невозможное», господин Пауэр, — перебил его возмущенный Пуаро. — Для меня нет невозможного. Я берусь за дело только в одном случае — если оно интересует меня.

Эмери Пауэр улыбнулся.

— Насколько я могу судить, господин Пуаро, — сказал он, — это дело вас заинтересовало. Назовите ваш гонорар.

Маленький человек внимательно посмотрел на большого человека.

— Вы так страстно желаете вернуть этот кубок, господин Пауэр? — спросил Пуаро. — Что-то не очень верится.

— Считайте, господин Пуаро, — заметил Пауэр, — что я, как и вы, не люблю проигрывать.

Пуаро покачал головой.

— Хорошо, — сказал он. — Будем считать так. Я вас понял…

II

— Вы сказали «кубок Вератрино», господин Пуаро? — удивленно переспросил инспектор полиции Уагстаф. — Да, конечно же, я хорошо помню это дело. Я принимал участие в его расследовании. Я немного говорю по-итальянски, и поэтому мне поручали допрашивать Риковетти. Однако кубок так и не был найден, и это очень странно. А вам это не кажется странным, господин Пуаро?