Рекс Стаут - Знают ответ орхидеи (сборник)
– Он осмелился изображать слугу закона! – возмутился мистер Биб.
– Возможно, – равнодушно согласился Ниро Вульф. – Если служащий страхового агентства действительно является «слугой закона», то мистера Пензера ожидает заслуженная кара. Во всяком случае, через десять минут он получил кучу сведений. Секретарша мистера Биба, Вера О’Брайен, работает у него два с половиной года. Ее предшественница Элен Мартин уволилась от мистера Биба в ноябре пятьдесят первого года, когда вышла замуж за некоего Артура Рэбсона. Вместе с мужем она уехала на постоянное место жительства в город Флоренцию, штат Южная Каролина, где ее супруг владеет автомастерской. Таким образом, если Карноу составил новое завещание до своего отъезда из Нью-Йорка, и если для этого он прибег к услугам мистера Биба, и если новое завещание печатала секретарша этого последнего, это могла быть только миссис Артур Рэбсон.
– Сразу три «если», – пробормотал Кремер.
– Да, – согласился Вульф, – но поддающиеся проверке. Меня так и подмывало позвонить миссис Рэбсон в Южную Каролину, но это было рискованно. Поэтому мистер Пензер полетел в Колумбию[19], а я позвонил туда и заказал маленький самолет до Флоренции. Час назад или немногим ранее мистер Пензер позвонил оттуда. Он успел переговорить с миссис Рэбсон и получил от нее подписанные показания. В случае необходимости она готова приехать в Нью-Йорк. Она показала, что мистер Биб продиктовал ей новое завещание мистера Карноу осенью пятьдесят первого года. Она его напечатала. Более того, она засвидетельствовала завещание, когда мистер Карноу подписывал его. Второй свидетельницей стала некая Нора Уэйн, но ей не было известно содержание этой бумаги. По завещанию все состояние мистера Карноу отходило его супруге, однако оговаривалось, что она должна в разумных пределах обеспечивать средствами к существованию его родственников, перечисленных поименно. Миссис Рэбсон не знала, что…
– Сидни никогда бы такого не сделал! – вскричала тетушка Маргарет. – Я в это не верю! Джим, вы что, собираетесь вот так вот спокойно сидеть и моргать?
Теперь все уставились на Биба. Один только Вульф поочередно оглядывал возбужденные физиономии присутствующих.
– Я должен упомянуть, – сообщил он почти дружелюбно, – что мистер Гудвин тоже не бездельничал. Он выяснил, например, что единственная веская улика против мистера Обри, его визитная карточка, найденная в кармане убитого мистера Карноу, могла быть присвоена любым из вас во время встречи в кабинете мистера Биба.
– Каким образом? – спросил Кремер.
– Я вам это объясню, – пообещал Вульф. – И вполне убедительно.
Теперь он сосредоточил внимание на адвокате:
– Похоже, мистер Биб, возникла необходимость задать вам вопрос. Как говорил мистер Кремер, отвечать на него вы не обязаны. Что случилось с последним завещанием мистера Карноу?
Раздумывая позднее над этим делом, я решил, что Биб пошел единственно разумным путем. Будучи юристом, он мог бы наотрез отказаться что-либо сообщить. Однако Биб сразу смекнул, что погорел с этим завещанием, и в те считаные минуты, что оставались в его распоряжении, прикинул, что ему выгодно сознаться в менее серьезных проступках, чтобы откреститься от главной вины.
Биб обратился к Кремеру:
– Я хотел бы поговорить с вами наедине, инспектор. С вами и с мистером Вульфом, если его присутствие необходимо.
Кремер посмотрел на Вульфа. Тот покачал головой:
– Нет. Либо вы вообще отказываетесь отвечать, либо отвечаете здесь и сейчас, в присутствии всех остальных.
– Ну, хорошо.
Биб расправил плечи и вздернул подбородок. С моего места было не разобрать его глаз, спрятанных за стеклами очков в толстой черной оправе.
– Это поставит крест на моей карьере. И я горько сожалею о той роли, которую согласился сыграть. Примерно за месяц-полтора до того, как пришло извещение о гибели Сидни в бою, я рассказал Энн Севидж о составленном им новом завещании. Это была моя первая ошибка. Мною руководили чувства, которые я к ней питал. В то время я был готов сделать все, чего бы она ни пожелала. И когда стало известно, что Сидни мертв, Энн пришла ко мне в контору и настояла на том, чтобы я показал ей завещание. Я был…
– Осторожнее, Джим! – Энн повернулась к бывшему суженому, одарив его презрительно-настороженным взглядом: – Что еще за отвратительное вранье? Как можно все так извращать?
– Миссис Хорн! – прикрикнул на нее Вульф. – Либо вы слушаете молча, либо уходите отсюда!
Но она даже не посмотрела в его сторону.
– Продолжай, Джим, – крикнула Энн, – но впредь будь осторожнее!
И Биб продолжил:
– В то время я был ею очарован даже сильнее, чем прежде. В полном смысле слова потерял голову. Я достал завещание из сейфа и дал ей, а она забрала бумагу и засунула в вырез платья. Заявила, что должна показать документ матери. Теперь-то легко говорить, что мне не следовало этого допускать, но в то время я был не в состоянии ей противоречить. Она унесла завещание с собой, и я его больше не видел. Через две недели было публично объявлено о нашей помолвке. Я предъявил в суд для утверждения первоначальное завещание Сидни. Это было крайне неразумно, потому что я лишь со слов Энн знал, что новое завещание уничтожено. Я сильно рисковал, пусть даже девушка, печатавшая документ, вышла замуж и уехала за пределы нашего штата.
Биб поднял руку и поправил очки, которые все время сползали ему на кончик носа.
– Не стану утверждать, будто бы это излечило меня от увлечения Энн Севидж. Излечил меня раз и навсегда другой поступок Энн. Личного характера. Теперь я только сожалею, что не выздоровел раньше. Понятно, что я не мог препятствовать утверждению завещания, не погубив себя. В мае состояние Сидни было поделено между наследниками, а в конце того же месяца Энн вышла замуж за Нормана Хорна. Тогда я подумал, что на этом все и закончится. Мне был дан урок. Весьма жестокий урок, но я его вполне заслужил.
Он отвел назад свои узкие плечи.
– И вот два года спустя пришло это потрясающее известие. Сидни жив и скоро должен был вернуться в Нью-Йорк. Можете представить, какой это был удар для меня. А возможно, вам не под силу представить себе такое. После долгих бессонных ночей я понял, что у меня всего две возможности: либо выброситься из окна, либо во всем откровенно признаться Сидни. А тем временем мне пришлось пройти через все эти разговоры с ними, выслушивать их бредовые требования и советы. Но лишь в понедельник, два дня назад, я окончательно решил, что вечером повидаюсь с Сидни и честно признаюсь во всем. Разумеется, я позвонил бы Энн и заявил о своем намерении. Потом пришло известие, что Сидни убит. Я не знаю, кто это сделал. Знаю только то, что сейчас рассказал. Конечно, для меня и этого более чем достаточно.
Он замолчал, губы его свело судорогой, но он справился с собой и добавил:
– Как адвокату мне конец.
Меня слегка разочаровало поведение Нормана Хорна. Согласитесь, можно было ожидать, что он мужественно и незамедлительно отреагирует на обвинение, выдвинутое против его прелестной супруги. Но он даже не смотрел на Биба. Его взгляд был направлен на Энн, сидящую рядом с ним. И в этом взгляде как-то не угадывалось ни беззаветной веры, ни преданности. И хорошо, что она не видела лица своего представительного мужа. А не видела она его потому, что неотрывно смотрела на Вульфа.
– Он закончил? – спросила она.
– По всей видимости, да, мадам. Во всяком случае, пока.
– Желаете ли вы прокомментировать заявление мистера Биба? – спросил Кремер.
– Я не хочу произносить длинных речей. По-моему, это излишне. Скажу одно: он бессовестный лгун. Все, что он тут наговорил, подлое вранье.
Вульф покачал головой:
– Сомневаюсь, что сказанное вами соответствует истинному положению вещей. Назвать «враньем» все, что было заявлено мистером Бибом, нельзя. И вы это знаете не хуже меня. Многое правда. Например, мистер Карноу на самом деле составил новое завещание. Вы с мистером Бибом действительно были помолвлены, но так и не поженились. Состояние мистера Карноу и впрямь было поделено в соответствии с условиями старого завещания, утратившего законную силу после составления нового. Вы входили в число наследников и получили свою долю, а мистер Карноу возвратился живым и невредимым, но был убит. Так что я настоятельно вам рекомендую либо не говорить ничего, пусть даже это вам навредит, заставив предположить самое худшее; либо выложить всю правду, ничего не утаивая. Вы сами призывали мистера Биба не искажать факты и не запираться. Советую вам самой действовать таким образом.
Энн искоса посмотрела на мужа, но он упорно глядел на Вульфа. Тогда она повернула голову налево, где сидела ее мать. Та тоже от нее отвернулась. Молодой женщине не оставалось ничего другого, кроме как обратиться к Вульфу:
