Энн Перри - Призрак с Кейтер-стрит
— Конечно, я знаю, — резко ответила Кэролайн. — Я была на улице; кроме того, у меня есть глаза, чтобы посмотреть в окно.
— Да, моя радость. Прости, — нежно произнес Эдвард. — Это был глупый вопрос. Я немного тревожусь о Саре. Она уделяет слишком много времени этой работе. Я полностью поддерживаю благотворительность, но это дело требует слишком многого от нее в данный момент. Она изнашивает себя. А при такой погоде можно еще и простудиться.
Эдвард ничего не сказал об убийце, только о сыром тумане, и Шарлотта вдруг почувствовала прилив нежности к нему за это. Может быть, та, другая, женщина была его временным увлечением, с которым он не смог так просто развязаться? Шарлотта встала и быстро поцеловала его в щеку. Он был слишком удивлен, чтобы ответить. Девушка повернулась к двери и поймала его взгляд. Смогла ли она разглядеть там благодарность?
Шарлотта собралась пойти на кухню узнать, что Дора сказала Питту.
— Я собираюсь проверить, как идет подготовка к обеду, — объявила она. — Не думаю, что Дора расстроена, но нужно выяснить.
— Почему Дора должна быть расстроена? — услышала она вопрос Эдварда, уже закрыв за собой дверь.
Оказалось, расспрос Доры выявил очень мало и касался в основном ее дружбы со служанкой Хилтонов. Узнав это, Шарлотта вернулась в общую комнату полностью удовлетворенной.
Было без двадцати шесть, когда дверь в гостиную открылась и на пороге появился Питт с абсолютно серым лицом. Мэддока нигде не было видно.
Эдвард, увидев, кто это, привстал и собирался было потребовать объяснений по поводу того, что Питт вошел необъявленным, но тут он увидел лицо инспектора. Оно всегда было зеркалом его чувств; сейчас оно выражало шок и горе. Никогда раньше они не видели инспектора в таком виде. Его взгляд метался от Шарлотты к Эдварду.
— Ради бога, что произошло? — Эдвард встал. — Вы больны?
Питт пытался пройти вперед. Выглядел он ужасно и, казалось, не видел их.
Шарлотта почувствовала леденящий ужас внутри.
— Сара, — сказала она тихо. — Это Сара?
Питт кивнул и закрыл глаза.
— Мне очень жаль.
Эдвард, казалось, не понял.
— Что Сара? Что с ней? С ней случилось несчастье? — Его пошатывало.
Шарлотта встала, подошла к отцу, вложила свои руки в его, крепко сжала и посмотрела на Питта. Ее сердце билось где-то в горле, пальцы онемели, дрожь распространялась по рукам. Она знала ответ до того, как спросила.
— Убийца?
Шарлотта не хотела спрашивать, надругались ли над Сарой. Это было выше ее сил.
— Да. — Лицо инспектора почернело от страдания и вины.
— Этого не может быть! — растерянно крутя головой, не понимая, не в силах поверить воскликнул Эдвард. — Почему Сара? Почему кто-то хотел обидеть Сару? — Его голос дрожал, и он с трудом продолжил: — Она была такой… — Он остановился, слезы текли по его лицу.
Позади них Эмили подвинулась, чтобы сесть рядом с матерью; вцепилась в нее, прижавшись к ней лицом. Кэролайн рыдала громко и мучительно, сотрясаясь от горя.
— Я не знаю, — ответил Питт. — Боже, я не знаю.
— Нужно ли что-то делать? — спросила Шарлотта охрипшим голосом. Мурашки уже доползли до локтя, а лицо Питта словно плавало в воздухе где-то вдалеке.
— Нет, — покачал головой инспектор.
— Где Мэддок?
— Боюсь, что он… ему нехорошо. Он воспринял это очень тяжело. Я послал его принести бренди и нюхательную соль, в случае если… — Питт осекся, не зная, что еще сказать.
Шарлотта ухватилась за отца еще крепче:
— Папа, тебе лучше сесть. Тут нечего делать. Дела будут завтра, а сейчас все кончено.
Эдвард послушно опустился в свое кресло, и его ноги, казалось, автоматически подогнулись под ним.
Чуть позднее вошел Мэддок с подносом, на котором стоял графин с бренди и стаканы. Он смотрел в пол, ничего не говоря. Эмили и Кэролайн не видели его. Мэддок неуклюже поставил поднос на стол и уже уходил, когда Шарлотта заговорила:
— Мэддок, отмени обед и попроси миссис Данфи приготовить что-нибудь холодное к восьми часам. Сделай это, пожалуйста.
Он удивленно посмотрел на нее. Шарлотта догадывалась, что он считал ее невероятно бессердечной, словно все происходящее ее не касалось. Она не могла объяснить ему, насколько скверно ей было сейчас; она могла лишь заставить себя думать о чем-то другом. Делать что-то для других, переживающих горе, было более приемлемо, чем переживать самой. Шарлотта повернулась к Питту и снова увидела в нем нежность, которая так смущала ее раньше; но сейчас в его взгляде была еще и особая теплота. Шарлотта знала: он понимал, что она делает и почему. Она быстро отвернулась, слезы душили ее. Было тяжело мириться с этим.
— Спасибо, инспектор Питт. — Шарлотта пыталась сдержать дрожь в голосе и четко произносить слова. — Может быть, вы можете отложить все вопросы до завтра? Мы мало что можем сказать сегодня — кроме того, что Сара ушла из дома сразу же после полудня навестить миссис Преббл и, мы предполагаем, чтобы помочь ей по делам в приходе. Если вы спросите миссис Преббл, она, без сомнения, скажет вам… в какое время… — Шарлотта вдруг обнаружила, что не способна закончить. Облик Сары возник в ее голове. Усилием воли она заставила изображение исчезнуть. Шарлотта хотела, чтобы Питт ушел до того, как она потеряет контроль над ситуацией. — Завтра мы будем в силах ответить на любые ваши вопросы.
— Конечно, — быстро согласился инспектор. — Тогда сегодня я поговорю с викарием и миссис Преббл. — Питт снова повернулся к Эдварду; казалось, что он не может смотреть в сторону Кэролайн. — Я… я очень сожалею. — Он заикался.
Эдвард поднялся.
— Да-да, — кивнул он. — Я уверен, вы сделали все, что могли. Разумные люди всегда проигрывают, когда встречаются с неразумными. Благодарю вас за то, что вы лично пришли известить нас. Доброй ночи, инспектор.
Наступило молчание. После того как Питт ушел, говорить стало не о чем. Ни у кого не было вопросов, за исключением одного, на который не было ответа: почему Сара?
Долгое время никто не двигался, а затем Эдвард пошел на кухню, чтобы официально объявить слугам о том, что произошло. Эмили увела Кэролайн наверх. Ужин подавался холодным в задней комнате. Все, за исключением Кэролайн, с трудом что-то поели. В девять часов Эдвард отправил Эмили и Шарлотту наверх спать, а сам остался в одиночестве дожидаться Доминика.
Шарлотта была рада уйти. Ее самоконтроль улетучивался по мере того, как надвигался вечер. Она вдруг почувствовала себя очень усталой, и усилия, чтобы остановить слезы, давались ей все труднее.
В своей комнате она разделась, развесила на вешалки одежду, умыла лицо горячей водой, затем холодной, распустила волосы и расчесала их, затем легла в постель — и наконец расплакалась от всего сердца. И продолжала плакать до тех пор, пока не закончились силы.
Следующее утро было мрачным и холодным. Шарлотта проснулась, и в течение нескольких минут все было как всегда. Но затем вернулись воспоминания о вчерашнем дне. Сара была мертва. Шарлотта должна была произнести это несколько раз. На память пришло утро после замужества Сары, когда она перестала быть ее сестрой, став женой Доминика. Шарлотта смотрела назад, на годы своего детства. Именно Сара научила ее завязывать шнурки на обуви, с Сарой она играла в куклы, донашивала платья Сары; Сара научила ее читать, с Сарой она делилась своими первыми влюбленностями и разочарованиями. Что-то ушло из ее жизни, когда Сара вышла замуж и перестала принадлежать ей. Но все это было естественной частью взросления; Шарлотта всегда знала, что это когда-то произойдет. Сейчас же было другое. Это было неестественно. Это было ужасно. И на этот раз царило ужасное, щемящее чувство потери.
Знала ли Сара убийцу, видела ли его лицо? Чувствовала ли она удушающий, разрывающий сердце страх? Боже, надеюсь, ты сделал так, чтобы это было быстро!..
Нельзя сейчас лежать и думать об этом. Лучше встать и заняться каким-нибудь делом. Для мамы все гораздо хуже. Это ужасно, за пределами понимания — потерять ребенка, кому ты дал жизнь из своего собственного тела.
Внизу все уже встали, оделись и тоже искали, чем бы заняться.
Завтрак проходил почти в полном молчании. Доминик выглядел бледным, не поднимал головы, ни с кем не встречался взглядом. Шарлотта немного за ним последила. Затем, боясь, что он заметит, уставилась на свою тарелку. Поглощение пищи стало излишне подчеркнутым — нужно же что-то делать, чтобы занять голову.
Где Доминик был в прошлую ночь? Пошла бы Сара куда-то, если бы он был дома или если бы она ожидала его возвращения? Или убийца ждал ее? И если не вчера, то, возможно, при следующей возможности…
Был ли это какой-то сумасшедший из поглощенных туманом трущоб, движимый желанием вырваться из грязи и нищеты, кто думал лишь о том, чтобы убить кого-нибудь? Или это был некто с Кейтер-стрит, кто знал их всех, кто наблюдал и ждал своего шанса, кто шел рядом и, может быть, даже говорил с ними, а затем вдруг вытаскивал проволоку и…
