Последний рубеж - Найо Марш
IV
Уже в больнице Маунтджоя, до того, как Рики дали обезболивающее и снотворное, молодой человек подробнее поведал о своих злоключениях.
В два ночи в немилосердно освещенном кабинете полицейского участка пахло немытыми телами, несвежим дыханием, табаком и едва уловимо – моющим средством.
Ферранта, отказавшегося давать показания без адвоката, увели в камеру – ждать, когда сержант участка дозвонится до кого-нибудь из адвокатов. Страдающий от ломки Сид Джонс скулил, просился в туалет, зевал, вытирал рукавом текущий нос и умолял дать ему дозу. Вызванный доктор Кэри сказал, что ничего с ним не случится, если пока не давать ему наркотик.
Джонс полностью подтвердил их догадки и даже с оттенком жалкого самодовольства похвастался своей изобретательностью в том, что касалось тюбиков с краской. А еще небрежно, будто в каком-то пустяке, признался, что именно он пытался утопить Рики. Упорствовал Сид Джонс только в одном: не желал говорить о Луи Фарамонде.
– Про него ничего не знаю! – заявил он в очередной раз и замолчал с испуганным видом.
– Почему вы не отвели Рыжуху к кузнецу после того, как съездили за овсом?
– К чему вы клоните? – Сид запустил пальцы в свои спутанные лохмы. – Это-то здесь при чем? Ладно, допустим, я тогда в конуру к себе поехал. И что?
– Вколоть дозу?
– Ну да. Да! – В двадцатый раз он вскочил с места и принялся расхаживать по кабинету, прихрамывая и хватаясь за ногу. – Ногу отсидел, – сообщил он, потом остановился возле Фокса. – Я буду жаловаться. Расскажу, как вы тут со мной обращаетесь. Садисты. Свиньи фашистские.
– Не глупи, – сказал Фокс.
– Док, – воззвал Сид к доктору Кэри, – вы мне поможете? А, док? Вы же должны, да? Умоляю вас, док.
– Придется подождать, – ответил ему доктор Кэри, глядя на Аллейна.
Сид совсем расклеился и зарыдал.
– Дайте ему то, что он просит, – сказал Аллейн.
– Серьезно?
– Да, серьезно.
Доктор Кэри вышел из кабинета.
Сид принялся теребить свою бородку и кусать грязные пальцы. Потом издал смешок.
– Я уже не мог больше, – пробормотал он, косясь на Аллейна.
Тот молча отвернулся.
– Это Гил его проволокой связал, не я.
Фокс подошел к Планку, который уже несколько долгих часов вел протокол.
– Это все правда? – спросил он Сида. – Что ты сказал про проволоку? Где ты ее взял и зачем.
– Ну да. Да, да, да. Для картины.
– Почему про Луи Фарамонда не хочешь говорить?
– Нечего сказать.
– Кто стоит над Феррантом? Кто отдает приказы?
– Я не знаю. Где док? Куда он ушел?
– Сейчас придет, – сказал Фокс. – Получишь дозу, если расскажешь о своем боссе. Нет, не о Харкнессе. Кто отдает приказы? Луи Фарамонд?
– Я не могу. Не могу. Меня прикончат. Я бы рассказал, если бы мог. Они найдут меня. Честно. Я не могу. – Сид вернулся на стул и принялся всхлипывать.
– Оставь его, Фокс, – сказал отошедший в дальний конец комнаты Аллейн, не поворачиваясь.
Доктор Кэри вернулся со шприцем и ваткой. Дрожащей рукой Сид закатал рукав.
– Боже мой, – ужаснулся доктор. – Какие вены!.. – Он сделал укол.
Реакция последовала мгновенно. Произошла полная метаморфоза, как будто прежний Сид растаял и превратился в нового, блаженствующего.
– Чудесно! – хихикнул он, развалившись на стуле.
Какое-то время доктор Кэри внимательно на него смотрел, потом ушел к Аллейну в другой конец кабинета.
– Получил десять миллиграммов, и теперь ему хорошо, – сообщил он Аллейну. – Классическая наркотическая эйфория. Симптомы ломки вы наблюдали до этого.
– Могу ли я задать вам гипотетический вопрос? – спросил Аллейн. – Возможно, глупый.
– Ну, давайте попробуем, – сказал доктор Кэри.
– Допустим, в тот день, когда погибла Дульси Харкнесс, Джонс побывал днем у себя в конуре и принял дозу. Мог ли он после этого вернуться на мотоцикле в «Лезерс», отрезать кусок проволоки в конюшне, натянуть ее между кустов, подождать, пока Дульси Харкнесс умрет, убрать проволоку и вернуться в свою конуру, а вечером, как ни в чем не бывало, сесть на мотоцикл?
Какое-то время доктор Кэри молчал. Сид Джонс что-то напевал себе под нос.
– Честно говоря, я не знаю, что вам ответить, – наконец сказал Кэри. – За время моей работы в травматологическом отделении больницы Святого Луки я не имел дела с наркоманами. Симптомы значительно разнятся от случая к случаю. Лучше проконсультироваться со специалистом.
– И все же вы не стали бы исключать такую возможность?
– Полностью исключать бы не стал.
– Я разделаюсь с этим придурком, – радостно сообщил Сид Джонс. – Я с ним, черт побери, разделаюсь.
– С каким придурком? – спросил Фокс.
– А не скажу. Сам догадайся. Что, не можешь, легавый?
– Как мой сын? – спросил Аллейн у доктора.
– Ему гораздо лучше, хотя еще присутствуют болевые ощущения и последствия сильного шока. Ему дали снотворное. И сделали несколько уколов на всякий случай – от столбняка и так далее. Хуже всего – раны на ногах. Некоторое время будет у нас под наблюдением.
– Спасибо, – кивнул Аллейн. – Я сообщу его матери.
– Жаль, что меня держат в полном неведении относительно обстоятельств произошедшего, – посетовал доктор Кэри. – А ведь я полицейский врач как никак. К тому же скоро будет дознание по предыдущему делу.
– Дружище, – устало произнес Аллейн, – я понимаю и очень сожалею. Вы обо всем узнаете. Пока что надо решить, что делать с этим субъектом.
Сид Джонс под мрачным взглядом Фокса рассмеялся, пробормотал что-то и принялся напевать.
– От него сейчас ничего связного не добьешься. Я отведу его в камеру. Скоро уснет, – пообещал доктор Кэри.
Радостно смеющегося Сида увели. Фокс ушел за констеблем, который будет сторожить Сида, а Аллейн, который чувствовал себя так, будто по нему проехал каток, собрался с силами и кратко посвятил доктора Кэри в обстоятельства дела. Они сидели на ужасно неудобной скамье у стены. Было десять минут четвертого. Сержант принес горячего чая – его заваривали уже в третий раз за прошедшие пять часов.
– Нет, спасибо, я – спать. – Доктор Кэри встал, протянул руку Аллейну и окинул его профессиональным взглядом. – У вас измученный вид. Неудивительно. Пойдете отдыхать?
– Думаю, да.
– А где вы остановились?
– В Маунтджое.
– Дать вам снотворного?
– О, нет, – отказался Аллейн. – Я просто упаду и усну. Доброй ночи.
* * *
Добравшись до постели в номере, он лег и сразу же уснул. Завтрак был заказан на семь тридцать. Проснувшись в семь, Аллейн позвонил жене.
– Я тебя разбудил, – сказал он.
– Да ничего. Что-нибудь случилось?
– Да, но теперь все в порядке.
– Рики?
– Кто ж еще? Повторяю, дорогая, сейчас все в порядке.
– Рассказывай.
Он рассказал.
– Во сколько первый самолет? – спросила Трой.
– В
