Джорджетт Хейер - Рождественский кинжал
– Да, но мы не знаем, как он зарезал Натаниэля! – напомнил сержант.
– Согласен, но об этом мы поговорим позднее. Надо признать, проделал он все это мастерски, потому что я до последнего момента ничего не замечал. Джозеф удачно выбрал время, когда все переодевались к ужину и не могли обеспечить себе алиби; зато он позаботился о своем, постоянно беседуя с единственным человеком, которого у нас не было оснований подозревать.
– Похоже, все дело в той двери, – задумчиво пробормотал сержант.
– В какой двери?
– Между его комнатой и ванной мисс Клэр.
– Считаешь, это была аудиозапись? Возможно, но маловероятно. К тому же в доме нет ни одного проигрывателя.
– Но если Джозеф постоянно находился в своей комнате, как он мог это сделать?
– Не важно как. К твоему вопросу мы еще вернемся. А сейчас я хочу проследить все его действия после убийства. Прежде всего он устроил так, чтобы Стивен оказался среди тех, кто обнаружил труп. Это позволило ему внушить нам мысль, будто Стивен и глазом не моргнул при виде мертвеца.
– Он так вам сказал?
– Разумеется, не прямо. Он заявил, что его дорогой племянник не любит показывать свои чувства, однако намекнул, что Стивен совершенно бессердечен. Но тут вышла неувязка. Я неплохо разбираюсь в людях – лучше, чем думает Джозеф, – и успел заметить, что Стивен действительно любил своего дядю и был расстроен его смертью гораздо больше, чем старался показать. Хотя, конечно, Джозеф привел Стивена в спальню Натаниэля не только для этого. Пока он изображал скорбящего над телом брата, Стивен, как и любой бы на его месте, проверил окна и дверь ванной. Теоретически это давало ему возможность замаскировать следы взлома. Дядюшке Джозефу оставалось лишь выразить уверенность, что окна были закрыты. Когда я спросил, видел ли он сам, он ответил: нет, зато видел его племянник, а это, мол, одно и то же. Джозеф прекрасно знал, что это не одно и то же, но убеждал нас, что добрый и наивный дядюшка не сомневается в своем племяннике. О, поверь, он настоящий мастер!
– Звучит просто чудовищно, – покачал головой сержант.
– Надеюсь, ты не считаешь, что человек, зарезавший собственного брата, ангелочек с крыльями?
– Все равно, сэр, одно не вяжется с другим. Могу поклясться, что Джозеф изо всех сил старался отвести подозрения от Стивена! Он из кожи вон лез, доказывая, что грубость племянника ничего не значит, и пытался оправдать его.
– Ну еще бы! Это была его роль, и роль отлично сыгранная. Скажи, ему удалось убедить тебя, что Стивен невиновен?
– Нет, сэр.
– В том-то и дело, – кивнул Хемингуэй. – Он выбирал самые нелепые и смехотворные аргументы, которые только усиливали наши подозрения. В этом и заключался его план. Все самые опасные для Стивена факты я узнал либо напрямую от его дяди – благодаря его якобы невинной болтовне, – либо с его помощью, например, когда он намекнул мисс Дин, что Стивен стал наследником. Джозеф даже постарался донести то же самое до Моттисфонта, не сомневаясь, что тот сразу об этом проболтается, испугавшись за собственную шкуру.
– Но у нас нет против него ни одной улики.
– Правильно. Я же говорил, мы имеем дело с мастером.
– А как же завещание? Если Джозеф действительно так умен, он наверняка знал, что, как только завещание признают недействительным, наследство поделят между родственниками.
– Ты просто генератор блестящих идей, – усмехнулся инспектор. – По-твоему, восемьдесят тысяч фунтов – не достаточно жирный кусок? Дядя Джозеф наверняка считал иначе. Вспомни, он два года жил за счет своего брата, значит, у него за душой нет ни пенни. Для него восемьдесят тысяч фунтов – такая же веская причина для убийства, как и сто шестьдесят.
– Даже не знаю… Мне казалось, он в любом случае постарается прикарманить все наследство.
– Если бы он позарился на все наследство, а не на половину, то сразу вызвал бы подозрения. Уверен, ему бы такое и в голову не пришло. Он хитрый.
Сержант смотрел на начальника немигающим взглядом, пытаясь осмыслить его слова. После долгого молчания он пробормотал:
– Должен признать, все это звучит правдоподобно, сэр. Удивляюсь, как вам удалось его вычислить.
– Интуиция, – холодно объяснил Хемингуэй.
– Ладно, пусть интуиция. Честно говоря, я и сам не думал, что убийцей может быть мисс Джерард, Ройдон или Моттисфонт. Только я хочу еще раз напомнить, что против Джозефа нет ни одной серьезной улики, потому что мы не знаем, как он совершил преступление и когда.
– Скоро выясним, – заверил инспектор.
– Надеюсь, вы правы, сэр, хотя следствие идет уже два дня, а мы топчемся на одном месте. За какую ниточку ни потянешь, все рвутся. Дверной ключ никто не трогал, лестницу пришлось исключить, и в комнате нет потайных ходов. Не представляю, как нам удастся продвинуться хоть на шаг вперед.
– Ты прав, и все-таки я не удивлюсь, если окажется, что разгадка с самого начала была у нас под носом. Какая-нибудь простая деталь, настолько очевидная, что ее мог бы заметить даже ребенок. В жизни такое случается сплошь и рядом.
– Если она и правда так проста, то чудо, что вы ее не заметили, – скептически произнес Уэр.
– Наверное, для меня она слишком проста, – объяснил Хемингуэй. – Я надеялся, что ты ее заметишь.
Сержант пропустил эту шпильку мимо ушей.
– Если бы у нас были хотя бы отпечатки пальцев! – воскликнул он. – Но он все так хорошо подчистил, что рассчитывать не на что. Я надеялся, нам повезет с кинжалом, но его рукоять чиста как стеклышко. Ясно, что второй кинжал вообще не трогали, как и ножны первого. Вы же видели, как легко выходит из них клинок? Я без труда вытащил его за рукоять, не касаясь ножен. Мне даже не пришлось использовать левую руку, хватило одной правой. Наверняка и он сделал то же самое.
– Минутку! – Хемингуэй нахмурил брови. – Кажется, ты попал в точку.
– Вы о чем, сэр?
– О твоей левой руке. Помнишь, что ты сделал левой рукой, когда встал на стул и потянулся за кинжалом?
– Ничего не сделал, только… – Сержант замер с открытым ртом. – Господи Иисусе!
– Когда ты протянул правую руку, чтобы снять нож, то оперся левой на стену. Десять против одного, что добрый дядюшка Джозеф сделал то же самое, сам того не заметив! Идем, надо срочно вызвать криминалистов!
Сержант вскочил с места, но остановился, осененный новой мыслью.
– Подождите, сэр! Тут что-то не вяжется. Мне пришлось далеко тянуться, чтобы добраться до ножа. Джозеф не смог бы этого сделать, даже встав на стул.
– Значит, он не вставал на стул! – раздраженно бросил Хемингуэй. – Любишь ты ставить палки в колеса!
– Тогда как же он снял кинжал?
По лицу инспектора было видно, что он напряженно ищет ответ. И снова ему на помощь пришла его безупречная память.
– Рождественская мишура! Стремянка! – воскликнул он. – Та самая, на которую Натаниэль наткнулся на лестнице. Идем!
Глава шестнадцатая
Тем временем в Лексэме вся компания, покончив с невеселым обедом, поднялась из-за стола. Мод, как обычно, отправилась отдыхать наверх, а Моттисфонт оккупировал бильярдную, захватив самое удобное кресло и предавшись послеобеденной дремоте. Пола утащила куда-то Ройдона, чтобы обсудить подбор актеров для «Полыни». Миссис Дин, которую события повергли в глубокую задумчивость, выразила желание побеседовать с «дражайшим Стивеном» и обсудить где-нибудь в укромном уголке благоприятные перемены в его судьбе. Даже Валери решила, что это чересчур, и брякнула: «Мам, ну ты даешь!» Стивен вежливо возразил, что уже договорился о прогулке с мисс Клэр, и бросил на Матильду грозный взгляд. Той ничего не оставалось, как смиренно принять навязанное ей развлечение и отправиться наверх, чтобы надеть теплые ботинки и пальто.
Они вышли на улицу через зимний сад и двинулись в прилегавший к дому парк. Под ногами чавкало снежное месиво, небо было серо, с голых деревьев капала вода, но Матильда с наслаждением сделала глубокий вдох.
– Как хорошо вырваться на свежий воздух, – произнесла она. – Атмосфера в доме гнетущая. Ты уверен, что полиция тебя действительно больше ни в чем не подозревает?
– Так думает миссис Дин, – отозвался Стивен. – Заметила, что волчица снова хочет окрутить меня со своей дочуркой?
– Ну да, ты ведь такое беззащитное создание, – усмехнулась она.
– Против боевых таранов – да.
– Как это тебя угораздило?
– Обручиться с Валери? Чисто случайно.
– О, как по-джентльменски! Не слишком красиво по отношению к ней, не находишь?
– Я не льщу себя мыслью, что разбил ей сердце.
– Пожалуй, нет, – признала она. – Но обращался ты с ней грубо. Не такой уж ты завидный кавалер, Стивен.
– Кто бы спорил. – Он повернул голову и взглянул на нее. – И для тебя тоже?
Минуты две Матильда молча шла рядом, глубоко засунув руки в карманы. Только убедившись, что сможет придать своему голосу достаточно небрежности, она спросила:
