Агата Кристи - Убийство на поле для гольфа
Он нетерпеливо тряхнул головой.
– Прошу прощения, мосье Бекс, надо полагать, мосье Рено и сам умел водить автомобиль?
Комиссар вопросительно посмотрел на Франсуазу, и она тотчас без колебаний ответила:
– Нет, сам мосье не водил автомобиль.
Пуаро еще больше нахмурился.
– Объясните же мне, что вас так тревожит, – нетерпеливо попросил я.
– Как вы не понимаете? Ведь в письме мосье Рено предлагал выслать автомобиль за мной в Кале.
– Может быть, он хотел нанять автомобиль, – предположил я.
– Возможно. Однако зачем нанимать, если у него есть собственный? И почему именно вчера он отправил шофера в отпуск, так неожиданно и поспешно? Может быть, он по какой-то причине нарочно хотел услать его отсюда до нашего приезда?
Глава 4
Письмо, подписанное «Белла»
Франсуаза вышла из комнаты. Следователь задумчиво барабанил пальцами по столу.
– Итак, мосье Бекс, – заговорил он наконец, – у нас имеются два взаимоисключающих показания. Кому мы должны больше верить – Франсуазе или Дениз?
– Дениз, – решительно заявил комиссар. – Ведь именно она впустила незнакомку. Франсуаза стара и упряма, к тому же явно питает неприязнь к мадам Добрэй. И кроме того, ведь мы с вами знаем, что у Рено была связь с другой женщиной.
– Tiens![30] – спохватился мосье Отэ. – Ведь мы совсем забыли сообщить мосье Пуаро вот об этом.
Он принялся рыться в бумагах на столе, нашел среди них письмо и протянул моему другу.
– Это письмо, мосье Пуаро, мы обнаружили в кармане плаща убитого.
Пуаро развернул письмо. Оно было написано по-английски, странным, неустоявшимся почерком, бумага местами затерлась и смялась.
«Мой бесценный!
Отчего ты так долго не пишешь мне? Ведь ты все еще любишь меня, как прежде, да? Твои письма в последнее время стали совсем другие – холодные и чужие, а потом это долгое молчание. Ты меня пугаешь. Вдруг ты разлюбил меня! Нет, это невозможно, я просто глупая девчонка, вечно придумываю бог весть что! Но если ты и правда разлюбил меня, я не знаю, что сделаю – убью себя, наверное! Не могу жить без тебя! Порой мне кажется, что у тебя другая женщина. Если так, пусть она не попадается мне на глаза… и ты тоже! Я скорее убью тебя, но не дам ей завладеть тобой! Я так решила!
Но что это, какой романтический бред я несу! Ты любишь меня, и я люблю тебя – да, люблю, люблю, люблю!
Обожающая тебя Белла».
Ни адреса, ни даты в письме не было. Пуаро с мрачным видом вернул его комиссару.
– И вы полагаете, что?…
Следователь только пожал плечами.
– Вероятно, мосье Рено попал в сети к этой англичанке, Белле. Потом он приезжает сюда, встречает мадам Добрэй и затевает с ней интрижку. Он остывает к прежней возлюбленной, и она начинает что-то подозревать. В ее письме содержатся недвусмысленные угрозы. На первый взгляд дело кажется даже слишком простым. Ревность! Ведь мосье Рено убит ударом в спину, а это явно свидетельствует о том, что преступление совершила женщина, так ведь, мосье Пуаро?
Пуаро кивнул.
– Удар в спину – да… но вот могила! Это же такая тяжелая работа. Женщине просто не под силу, мосье. Тут поработал мужчина.
– Да, да, вы совершенно правы. Как мы не подумали об этом! – пылко согласился комиссар.
– Вот я и говорю, – продолжал мосье Отэ, – на первый взгляд дело совсем простое, но… эти двое в масках, письмо, которое вы получили от мосье Рено, – все это никак не укладывается в единую схему. Тут мы имеем дело с рядом обстоятельств, не имеющих никакой связи с известными нам фактами. Ну а письмо, посланное вам, мосье Пуаро… Допускаете вы, что оно как-то соотносится с этой самой Беллой и ее угрозами?
Пуаро покачал головой.
– Едва ли. Такой человек, как мосье Рено, который вел жизнь, полную приключений и опасностей, да не где-нибудь, а в Южной Америке, неужели он стал бы просить защитить его от женщины?
Следователь с готовностью закивал головой.
– Совершенно с вами согласен. Стало быть, объяснение этому письму нам следует искать…
– В Сантьяго, – закончил фразу комиссар. – Я немедленно телеграфирую в полицию Сантьяго и запрошу все данные, так или иначе касающиеся мосье Рено: его любовные связи, деловые операции, друзья, враги, словом, все до мелочей. Думаю, это даст нам ключ к загадочному убийству.
И комиссар оглядел нас, ища одобрения и поддержки.
– Великолепно! – с чувством воскликнул Пуаро. – Скажите, а нет ли других писем от этой самой Беллы среди вещей мосье Рено?
– Нет. Разумеется, первое, что мы сделали, – просмотрели документы в его кабинете, но ничего интересного не нашли. Видимо, он самым тщательным образом привел все в порядок. Единственное, что наводит на размышление, так это его странное завещание. Вот оно.
Пуаро пробежал документ глазами.
– Так. Тысячу фунтов наследует некий мистер Стонор. Кто он, кстати?
– Это секретарь мосье Рено. Он живет в Англии, но раза два приезжал сюда.
– Все остальное без всяких оговорок наследует его любимая жена Элоиза. Составлено довольно небрежно, но оформлено по всем правилам. Засвидетельствовано двумя служанками – Дениз и Франсуазой. Так всегда делают.
Пуаро отдал завещание мосье Отэ.
– Может быть, – начал Бекс, – вы не обратили внимания…
– На дату? – спросил Пуаро, и глаза его озорно сверкнули. – Ну конечно же, обратил. Две недели назад. Возможно, именно тогда он впервые почувствовал, какая опасность ему грозит. Довольно часто состоятельные люди умирают, не оставив завещания, ибо не думают о том, что смерть может подстерегать их на каждом шагу. Однако делать преждевременные выводы – весьма опасно. Во всяком случае, из завещания мосье Рено следует, что он питал искреннюю любовь и расположение к своей жене. Несмотря на любовные интрижки.
– Так-то оно так, – произнес мосье Отэ с сомнением в голосе, – но с сыном мосье Рено, похоже, обошелся несправедливо, ведь он поставил его в полную зависимость от матери. Если она снова выйдет замуж и ее муж будет иметь власть над нею, парень может не получить ни гроша из отцовских денег.
– Людям вообще свойствен эгоцентризм. Мосье Рено, вероятно, вообразил, что его вдова уже никогда больше не выйдет замуж. Ну а что касается сына, возможно, это весьма разумная предосторожность – оставить деньги в руках матери. Сынки богачей – известные повесы.
– Может быть, вы и правы. А теперь, мосье Пуаро, вы, конечно, хотели бы осмотреть место преступления. К сожалению, тело убрали, но, разумеется, были сделаны фотографии в разных ракурсах. Вам их принесут, как только они будут готовы.
– Благодарю, мосье, вы очень любезны.
Комиссар поднялся из-за стола:
– Прошу вас следовать за мной, господа. – Он отворил дверь и отвесил церемонный поклон Пуаро, пропуская его вперед.
Пуаро со свойственной ему галантностью отступил назад и поклонился комиссару.
– Прошу вас, мосье.
– Только после вас, мосье.
Наконец им обоим все-таки удалось протолкнуться в холл.
– А там, очевидно, его кабинет, hein?[31] – спросил вдруг Пуаро, кивнув на одну из дверей.
– Да. Хотите осмотреть?
Комиссар отворил дверь. Мы вошли.
Комната, которую мосье Рено выбрал для себя, хоть и небольшая, была меблирована с большим вкусом и очень уютна. У окна письменный стол с многочисленными ящичками и отделениями для бумаг, камин, перед ним глубокие кожаные кресла и круглый стол с книгами и свежими журналами.
Пуаро помедлил минуту, рассматривая комнату, потом подошел к креслам, провел рукой по спинкам, взял журнал со стола, осторожно провел пальцем по полке дубового буфета. Лицо его выразило совершенное удовлетворение.
– Что, пыли нет? – спросил я лукаво.
Он улыбнулся мне в ответ, оценив мое знание его маленьких слабостей.
– Ни пылинки, mon ami! А жаль, на этот раз – жаль!
Его острый ястребиный взгляд мигом облетел комнату.
– А! – произнес он вдруг со вздохом облегчения. – Коврик перед камином завернулся! – С этими словами Пуаро нагнулся, чтобы расправить его.
Внезапно у него вырвалось удивленное восклицание, и он быстро выпрямился. В руке у него был маленький обрывок розовой бумаги.
– Что во Франции, что в Англии, – сказал он, – везде одно и то же – прислуга ленится выметать из-под ковров.
Бекс взял у него из рук бумажку, а я подошел поближе, чтобы рассмотреть ее.
– Догадываетесь, Гастингс, что это, а?
Я озадаченно помотал головой, но характерный розовый цвет бумаги что-то мне напоминал.
Оказалось, комиссар соображает быстрее меня.
– Обрывок чека! – вскричал он.
На клочке размером около двух квадратных дюймов чернилами было написано «Дьювин».
– Bien![32] – сказал Бекс. – Этот чек был выписан на имя некоего Дьювина или же подписан им.
– Скорее первое, мне кажется, – сказал Пуаро. – Ибо, если я не ошибаюсь, это почерк мосье Рено.
