Агата Кристи - Загадочное происшествие в Стайлзе
– Разумеется, – с горечью произнесла Мэри Кавендиш, – я должна была знать, что вы станете его защищать.
Цинтия ждала меня и встретила с нетерпением.
– Послушайте! – сказала она. – Это была ужасная ссора! Я все узнала от Доркас.
– Какая ссора?
– Между ним и тетей Эмили. Надеюсь, она наконец узнала о нем всю правду!
– Значит, там была Доркас?
– Конечно, нет! Просто так случилось, что она оказалась около двери. Это был настоящий скандал! Хотела бы я знать, в чем там дело?
Я вспомнил цыганское личико миссис Рэйкс и предупреждения Эвлин Ховард, но мудро решил промолчать. Тем временем Цинтия израсходовала все гипотезы и весело пришла к заключению, что теперь «тетя Эмили его прогонит и больше никогда не захочет с ним разговаривать».
Мне очень хотелось повидать Джона, но его нигде не было видно. Явно произошло нечто важное. Я старался забыть те несколько фраз, которые мне случайно довелось услышать, но никак не мог выбросить их из головы. Каким образом, однако, все это касалось Мэри Кавендиш?
Когда я спустился к ужину, мистер Инглторп был в малой гостиной. Лицо его, как всегда, было бесстрастным и невозмутимым. Меня снова поразила странная нереальность этого человека.
Миссис Инглторп спустилась к ужину последней. Она все еще выглядела возбужденной, и во время ужина за столом стояла какая-то довольно неприятная, напряженная тишина. Инглторп был необычно тих, хотя, как обычно, он постоянно окружал жену небольшими знаками внимания, укладывая ей за спину подушку и вообще играя роль преданного супруга. Сразу же после ужина миссис Инглторп ушла в свой будуар.
– Мэри, – попросила она, – пришлите мне, пожалуйста, кофе. У меня всего пять минут, чтобы застать отправку почты.
Мы с Цинтией уселись у открытого окна в малой гостиной. Кофе нам принесла Мэри Кавендиш. Она выглядела возбужденной.
– Ну как, молодежь, вы хотите зажечь свет или вам хочется посумерничать? – поинтересовалась она. – Цинтия, вы отнесете миссис Инглторп ее кофе? Я сейчас налью.
– Не беспокойтесь, Мэри, – вмешался Инглторп. – Я сам отнесу его Эмили.
Он налил кофе и вышел из комнаты, осторожно неся чашку.
Лоуренс последовал за ним, а миссис Кавендиш села с нами.
Какое-то время мы все трое молчали. Была чудесная ночь, теплая и тихая. Миссис Кавендиш обмахивалась пальмовым листом.
– Слишком душно, – проговорила она. – Будет гроза.
Увы! Подобные гармоничные моменты всегда непродолжительны. Мой рай был грубо нарушен звуком хорошо знакомого и очень неприятного мне голоса, который донесся из холла.
– Доктор Бауэрштейн! – воскликнула Цинтия. – Какое странное время для визита!
Я ревниво глянул на Мэри Кавендиш, но она, похоже, совершенно не была взволнована, деликатная бледность ее щек ничуть не нарушилась.
Через несколько минут Алфред Инглторп ввел доктора, который, смеясь, протестовал, что в таком виде не может появиться в гостиной. Зрелище и впрямь оказалось жалкое: он буквально весь был заляпан грязью.
– Что с вами, доктор? Что вы делали? – воскликнула миссис Кавендиш.
– Я должен извиниться, – ответил Бауэрштейн. – На самом деле я не собирался заходить в дом, но мистер Инглторп настоял.
– Ну, похоже, вы и правда попали в затруднительное положение! – воскликнул Джон. – Выпейте кофе и расскажите нам, что с вами произошло.
– Благодарю. С удовольствием.
Доктор довольно уныло засмеялся и стал описывать, как, обнаружив очень редкий экземпляр папоротника в труднодоступном месте и стараясь достать его, он поскользнулся, потерял равновесие и постыднейшим образом упал в пруд.
– Солнце скоро высушило мою одежду, – добавил он, – однако, боюсь, вид у меня не очень респектабельный.
В этот момент миссис Инглторп позвала из холла Цинтию.
– Отнеси, пожалуйста, мой портфель, дорогая! Хорошо? Я ложусь спать.
Дверь в холл была открыта. Я встал, когда поднялась Цинтия. Джон стоял рядом со мной. Таким образом, было три свидетеля, которые могли бы поклясться, что миссис Инглторп несла в руке чашку кофе, еще не отпив его.
Мой вечер окончательно и бесповоротно был испорчен присутствием доктора Бауэрштейна. Мне казалось, что он никогда не уйдет… Наконец он все-таки поднялся, и я с облегчением вздохнул.
– Пройдусь с вами до деревни, – сказал ему мистер Инглторп. – Мне нужно повидать нашего финансового агента в связи с расходами по имению. – Он повернулся к Джону: – Ждать меня никому не надо. Я возьму ключ.
Глава 3
Трагическая ночь
Чтобы сделать эту часть моей истории более понятной, я прилагаю план второго этажа Стайлза.
В комнаты прислуги ведет отдельная дверь. Эти комнаты не соединены с правым крылом постройки, где расположены комнаты Инглторпов.
Кажется, была полночь, когда меня разбудил Лоуренс Кавендиш. В руках он держал свечу, и по его возбужденному виду я понял, что произошло нечто серьезное.
– Что случилось? – спросил я, садясь на кровати и пытаясь собраться с мыслями.
– Нам кажется, что мать серьезно больна. Похоже, у нее что-то вроде припадка. К несчастью, она заперла дверь изнутри.
– Иду немедленно! – Спрыгнув с кровати и натянув халат, я поспешил за Лоуренсом по проходу и галерее к правому крылу дома.
К нам присоединился Джон Кавендиш. Несколько слуг стояли в испуганном и возбужденном ожидании.
– Как по-твоему, что нам лучше сделать? – обратился Лоуренс к брату.
Я подумал, что никогда еще нерешительность его характера не проявлялась так явно.
Джон сильно подергал ручку двери комнаты миссис Инглторп, но безрезультатно. К этому времени проснулись уже все домочадцы. Изнутри комнаты доносились тревожные, пугающие звуки. Нужно было что-то немедленно предпринять.
– Сэр, попытайтесь пройти через комнату мистера Инглторпа! – крикнула Доркас. – Ох! Бедная хозяйка!
Вдруг я сообразил, что Алфреда Инглторпа с нами нет. Его вообще нигде не было видно. Джон открыл дверь в комнату Алфреда. Там было совершенно темно, но Лоуренс шел сзади со свечой, и в ее слабом свете было видно, что постель нетронута и не заметно никаких следов пребывания кого-либо.
Мы подошли к смежной двери. Она тоже оказалась заперта со стороны комнаты миссис Инглторп. Что было делать?
– О, дорогой сэр! – снова закричала Доркас, заламывая руки. – Как же нам быть?
– Я думаю, мы должны попытаться взломать дверь. Хотя это будет трудно. Пусть одна из горничных пойдет разбудит Бэйли и скажет, чтобы он немедленно отправился за доктором Уилкинсом. Давайте попробуем взломать дверь. Хотя подождите минутку! Кажется, есть еще дверь из комнаты Цинтии?
– Да, сэр. Но она всегда заперта. Ее никогда не открывают.
– Ну что же, все равно надо посмотреть.
Джон быстро побежал по коридору к комнате Цинтии. Мэри Кавендиш уже была там и трясла девушку за плечо, стараясь ее разбудить. Должно быть, Цинтия спала удивительно крепко.
Через минуту-другую Джон вернулся:
– Бесполезно. Там тоже заперто. Придется ломать. Мне кажется, эта дверь не такая крепкая, как та, в коридоре.
Мы все разом налегли на дверь. Рама была добротная и упорно сопротивлялась нашим совместным усилиям, но наконец мы почувствовали, что дверь подалась под нашей тяжестью и с оглушительным треском распахнулась.
Всей гурьбой мы оказались в комнате. Лоуренс продолжал держать свечу. Миссис Инглторп лежала на кровати; все ее тело сотрясали ужасные конвульсии. Должно быть, во время одной из них она опрокинула стоявший рядом столик. Однако, когда мы вошли, судороги, сводившие ее конечности, уменьшились, и она откинулась назад, на подушки.
Джон прошел через комнату и зажег свет. Затем послал Анни, одну из горничных, вниз, в столовую, за бренди, а сам подошел к матери. Тем временем я отпер дверь в коридор.
Я повернулся к Лоуренсу, чтобы спросить, можно ли их оставить, так как в моей помощи они больше не нуждались, но слова буквально замерли у меня на губах. Мне никогда не приходилось видеть такого странного выражения на человеческом лице. Оно было белое как мел. Свеча, которую Лоуренс продолжал держать в дрожащей руке, шипела и капала на ковер, а его глаза, пораженные ужасом или чем-то подобным, неотрывно смотрели через мою голову в какую-то точку на дальней стене. Будто он увидел что-то, вынудившее его окаменеть. Я инстинктивно проследил за его взглядом, но не увидел ничего необычного. В камине еще продолжали слабо мерцать огоньки в пепле, на каминной доске чопорно, в ряд стояли безделушки. Все имело явно безобидный вид.
Неистовые по силе приступы у миссис Инглторп, казалось, прошли. Она была даже в состоянии заговорить – задыхаясь, короткими фразами:
– Сейчас лучше… очень внезапно… Глупо с моей стороны запереть все двери изнутри.
На кровать упала тень, и, подняв глаза, я увидел Мэри Кавендиш, которая стояла около двери, обняв одной рукой Цинтию. Она придерживала девушку, выглядевшую совершенно ошеломленной и непохожей на себя. Лицо Цинтии было очень красное, и она все время зевала.
