Агата Кристи - Объявлено убийство
— Да, ей это нравится, — поддакнула Джулия.
— Правда, ты, кажется, и не предлагала ей своих услуг, — поддел Джулию брат. Девушка лениво улыбнулась.
— Ты же сам только что сказал, что тетя Летти любит все делать сама. И потом, — она вытянула вперед красивую ногу в тонком чулке, — я же надела свои выходные чулки.
— Смерть в шелковых чулках, — с пафосом произнес Патрик.
— Не в шелковых, кретин, это капрон.
— Капрон не звучит.
— Послушайте, может, кто-нибудь объяснит мне, жалобно попросила Филлипа, — почему здесь столько говорят о смерти?
Все загалдели, перебивая друг друга, хотели показать ей “Газету”, но не смогли — Мици унесла ее на кухню.
Через несколько минут вернулась мисс Блеклок.
— Ну, — оживленно начала она, бросая беглый взгляд на часы, — теперь все готово. А времени — двадцать минут седьмого. Значит, так: или сейчас кто-нибудь пожалует, или я плохо знаю своих соседей.
— Но с какой стати им приходить? — в замешательстве спросила Филлипа.
— Неужели, дорогая, ты действительно не в курсе? Хотя похоже, что нет. Да, такую нелюбопытную особу еще надо поискать.
— Отношение Филлипы к жизни можно выразить одним словом: равнодушие, — гаденьким тоном произнесла Джулия.
Филлипа предпочла промолчать.
Мисс Блеклою огляделась по сторонам.
Мици успела поставить на стол бутылку хереса и три блюда — с оливками, сырными палочками и какими-то печеньицами.
— Патрик, если тебе не трудно, перенеси поднос.., нет, лучше передвинуть стол в угол, в ту нишу. В конце концов, у нас ведь не званый ужин. Я лично никого не приглашала. И не хочу, чтобы все сразу решили, будто я жду гостей.
— Тетя Летти, неужели вы хотите скрыть свою мудрую прозорливость?
— Прекрасно сказано, Патрик. Спасибо, дорогой.
— Изобразим же тихий семейный вечер в домашнем кругу, — сказала Джулия, — а при виде нежданных гостей выразим искреннее удивление.
Мисс Блеклок взяла бутылку хереса и застыла в нерешительности.
— Да здесь почти полбутылки, — попытался успокоить ее Патрик. — Должно хватить.
— Конечно.., конечно. — Мисс Блеклок, однако, колебалась. Потом, слегка зардевшись, произнесла:
— Патрик, пожалуйста.., там, в кладовке, в шкафу, стоит еще одна бутылка. Принеси ее и захвати штопор. Я.., мы вполне можем поставить и новую бутылку. А эта.., эта уже початая.
Патрик молча исполнил ее просьбу. Откупорив бутылку и, поставив ее на поднос, он с любопытством поглядел на мисс Блеклок.
— А вы, никак, принимаете все всерьез? — ласково спросил он.
— О-о! — воскликнула шокированная Дора Баннер. — Нет, Летти, неужели ты даже думаешь…
— Тсс, — резко оборвала ее мисс Блеклок. — Звонок. Видите, как я мудра и прозорлива?
Мици распахнула дверь в гостиную и впустила полковника Истербрука с женой. У Мици была своеобразная манера объявлять о приходе гостей.
— Тут этот.., полковник и миссис Истербрук.., явились, — фамильярно сообщила она.
Пытаясь скрыть смущение, полковник вел себя разудало.
— Ничего, что мы так ввалились? — сказал он. (С кресла, где сидела Джулия, раздался тихий смешок.) — Просто проходили мимо и решили заскочить. Промозглый сегодня вечерок. Я смотрю, вы уже топите. А мы еще не начинали.
— Что за прелесть ваши хризантемы! — зашлась от восторга миссис Истербрук.
— А по-моему, тут и смотреть не на что, — возразила Джулия.
С Филлипой Хаймс миссис Истербрук поздоровалась с особой, чуть преувеличенной сердечностью, желая подчеркнуть, что понимает, насколько Филлипа выше обычных сельскохозяйственных рабочих.
— Как поживает садик миссис Лукас? — поинтересовалась она. — Вы полагаете, его можно привести в божеский вид? Он ведь в полнейшем запустении.., всю войну без ухода.., да и после войны им никто не занимался.., этот противный старикан Эш только подметал листья и посадил немного капусты.
— Да, сад можно привести в порядок, — кивнула Филлипа. — Но это потребует времени.
Мици снова распахнула дверь и выпалила:
— Тут эти.., дамы из Боулдерс.
— Добрый вечер. — Миссис Хинчклифф в два шага пересекла всю комнату и стиснула руку мисс Блеклок в своей огромной клешне. — Я, знаете ли, и говорю Мергатройд: “А не нагрянуть ли нам в Литтл-Педдокс?” Я хотела спросить, как ваши утки, уже сели на яйца?
— Так быстро стало смеркаться, не правда ли? — чуть взволнованно обратилась мисс Мергатройд к Патрику. — Какие прелестные хризантемы!
— Дохлые, — буркнула Джулия.
— Могла бы и не вредничать, — с упреком шепнул ей Патрик.
— А, вы затопили! — сказала мисс Хинчклифф: в ее устах это прозвучало как обвинение. — Рановато.
— В это время года в доме ужасно сыро, — виноватым тоном произнесла мисс Блеклок.
Патрик просигналил бровями: “Подавать херес?” И мисс Блеклок послала ответный сигнал: “Пока не надо”. Она вернулась к полковнику Истербруку:
— Вам прислали из Голландии луковицы тюльпанов?
Дверь вновь отворилась, и вплыла немного пристыженная миссис Светтенхэм, за спиной которой маячил хмурый и сконфуженный Эдмунд.
— А вот и мы! — весело воскликнула миссис Светтенхэм и с явным любопытством посмотрела по сторонам. Потом смутилась и добавила:
— Я просто решила забежать.., узнать, не нужен ли вам котенок, мисс Блеклок. Наша кошка вот-вот…
— Принесет потомство от рыжего кота, — сказал Эдмунд. — Результат будет ужасающим. Так что потом не говорите, что я вас не предупреждал.
— Она прекрасно ловит мышей, — поспешно вставила миссис Светтенхэм. И добавила:
— Какие прелестные хризантемы!
— А вы, я вижу, затопили, — пытаясь выглядеть оригинальным, изрек Эдмунд.
— До чего же люди похожи на граммофонные пластинки! — прошептала Джулия.
— Последние сводки новостей мне не нравятся, — говорил полковник Истербрук, вцепившись в Патрика мертвой хваткой. — Не нравятся, и точка! Спросите меня, и я отвечу: война неизбежна.., неизбежна — и точка.
— Я не интересуюсь последними сводками новостей, — сказал Патрик.
Дверь открылась опять, и вошла миссис Хармон. Пытаясь одеться помоднее, она нацепила на затылок поношенную фетровую шляпку, а вместо обычного свитера напялила несуразную блузку с рюшечками.
— Здравствуйте, мисс Блеклок! — лучезарно улыбаясь, воскликнула она. — Я не опоздала, нет? Когда у вас начнется убийство?
Все ахнули. Джулия одобрительно хихикнула, Патрик сморщился, а мисс Блеклок растянула губы в улыбке.
— Джулиан рвал и метал, что не может прийти, — сказала миссис Хармон. — Он обожает убийства. Из-за них он прочел такую чудесную проповедь в прошлое воскресенье.., наверно, мне не стоит ее хвалить, как-никак он мой муж, но она действительно удалась, правда же? Куда больше, чем остальные проповеди… А все из-за романа “Смерть строит козни”. Вы читали? Продавщица из Бутса[8] отложила для меня экземплярчик. Там ничего не разберешь. Думаешь: наконец-то хоть что-то прояснилось, и вдруг на тебе — опять ничего не понятно! А убийств сколько… четыре или даже пять, просто прелесть! Я забыла книжку в кабинете, а Джулиан там готовился к проповеди. Он решил взглянуть, зачитался и не смог оторваться до самого конца. В общем, проповедь пришлось составлять наспех, без всяких там ученых выкрутасов, и, конечно, получилось в сто раз лучше. Господи, я совсем заболталась! Так когда же, скажите на милость, начнется убийство?
Мисс Блеклок взглянула на каминные часы.
— Если ему суждено начаться, — бодро ответила она, то уже вот-вот. До половины седьмого осталась одна минута. А пока выпейте хересу.
Патрик с готовностью устремился в проход под аркой. Мисс Блеклок подошла к столику, сдвинутому в нишу, и потянулась за сигаретами.
— Я-то с удовольствием выпью, — сказала миссис Хармон. — Но почему вы говорите “если”?
— Так ведь я, — пожала плечами мисс Блеклок, — пребываю в таком же неведении, как и вы. Откуда мне знать…
Она осеклась и повернула голову на бой каминных часов. Звук был нежный, мелодичный, похожий на звон серебряных колокольчиков. Все замолчали и замерли, глядя на циферблат.
Часы отбили четверть, потом половину. И едва затих последний звук, комната погрузилась во тьму.
Послышались восхищенные вздохи и женский писк. “Началось!” — в экстазе воскликнула миссис Хармон. Дора Баннер жалобно захныкала: “Ой, мне это совсем не нравится!” Раздавались и другие голоса: “Какой ужас, какой ужас! Жуть как страшно!.. У меня мурашки по коже!..”, “Арчи, где ты…”, “Что мне делать?..”, “О Господи, кажется, я наступила вам на ногу. Простите, пожалуйста”.
Потом с грохотом отворилась дверь. Яркий свет фонаря замельтешил по комнате. Хриплый мужской голос скомандовал:
— Руки вверх, руки вверх, кому говорят!
Все сразу почувствовали себя героями кинобоевика и восхищенно подняли руки над головой.
