Елена Муравьева - Требуются герои, оплата договорная
Хороший костюм, стильная стрижка, шикарная обувь, частные встречи — Катин офис располагался неподалеку от Степиной фирмы — первое положительное впечатление со временем только усилилось. Умен, начитан, богат, щедр — Богунский ухаживал красиво с размахом. Страницы старинных романов оживали томительно-сладкими мгновениями. Степа бесконечно целовал руки; кстати, и не очень, говорил витиеватые комплименты; дарил затейливые милые безделушки. Чувства полыхали в томном взоре: восхищение, восторг, радость, несмелый трепет пробуждающейся любви. Катя таяла. Воплощение девичьей мечты обретало реальный образ. Жизнь за вожделенной «каменной стеной» казалась близкой и желанной.
Смерть матери все перевернула и обесценила. Даже путешествие в Италию, затеянное Богунским, не порадовало Катю и когда по какой-то дурацкой случайности накануне отлета пропал загранпаспорт и путешествие пришлось отменить, она только обрадовалась. Ехать никуда не хотелось. Меньше всего в хоромы к Степе. Но, смущаясь, как школьник, Степа выпалил: люблю, хочу состариться рядом, давай оформим отношения официально. После этих пафосных слов, отказать было просто неудобно. Она сказала «да» и протерпела в особняке Богунского месяц. Дальше — все, как обычно…
Подъехал автобус, Катя заняла место у окна, закрыла глаза…
«Обычно» звали Борис Устинов.
Они дружили с детства, однако к 10 годам Катя предпочла девичью компанию, Устинов — мальчишечью. Спустя четыре года Катя узнала, что Борька нравится девочке из параллельного класса. Нравится и нравится, усмехнулась кривовато, мне самой один девятиклассник записки пишет. Тем не менее, стало неспокойно. Устинов по определению не мог, не должен был обращать внимание на других.
В тот же вечер Катя явилась к Устиновым в гости и просидела полвечера. На завтра визит повторился. В течении шести месяцев Борька пытался отстоять независимость. Но не преуспел. Катерина победила и с полным основанием возвестила миру: Устинов — мой! Небольшая заминка вышла с определением. Мой кто? Отношения не переросли в роман, но явно оказались больше дружбы.
— Ты — стерва, — злились подружки. К окончанию школы Борька вырос, возмужал и русыми волосами и голубыми глазами очень интриговал девичьи умы. — Ни себе ни людям.
— Я тут при чем? — почти искренне удивлялась Катерина. Она никому ни мешала очаровывать Устинова. Но никому и не позволяла приблизиться к нему. Особо ретивые получали по заслугам. Одну нахалку Катя подстерегла в темном переулке и отрезала косу. Вторую облила масляной краской. Неудивительно, что желающих поиграть с огнем, то есть, с ней, не находилось.
С годами они с Борисом все сильнее запутывались в затеянной жизнью игре. А что делать, если вместе быть не получается, а по отдельности — невозможно? Катя дважды сбегала под венец, дважды развелась и, наверное, раз пять помешала Устинову женится. Он мог спать. с кем попало. Мог завести гарем. Однако стоило возникнуть на горизонте настоящему чувству, стоило Борису перейти одной ей ведомую грань, как Катя зверела, бесилась, налетала, как тайфун и снова утверждала свои права на Устинова. И снова, как в детстве, Устинов покорялся. Презирая себя за слабость, ее ненавидя за силу и упорство, он выдумывал благоприятный повод и гнал от себя потенциальную невесту, опять пускаясь в лихой молодецкий загул. Заводить и менять любовниц Катя ему не мешала.
…Катерина вышла на нужной остановке, минуя пустые сентябрьские пансионаты, зашагала по проселку. Через десять минут сквозь лохматые ветви елей забелели стены поместья. Так Ядвига Болеславовна Бреус называла построенный еще в 50-е годы, пионерский лагерь.
Со старухой Бреус они познакомились на кладбище. Катя поведывала маму, и на обратном пути наткнулась на старуху. Та сидела, на пошарпанной лавчонке, хватала ртом воздух, как рыба на берегу, и явно пыталась умереть. На шее бабки сияло необыкновенной красоты колье, в ушах полыхали ярким светом серьги; пальцы, сжимавшие доску скамейки, были унизаны кольцами. Больше от удивления, чем сострадания Катерина остановилась.
Глаза старухи забегали суетливо по сторонам, дрожащая рука потянулась к колье — укрыть богатство от случайных взглядов. В соседстве с серьгами кольца и край ожерелья показались еще красивее, еще богаче.
— Не волнуйтесь, — утешила Катерина. — Я вас не обижу.
Старушка попыталась улыбнуться. Уголок губы двинулся в сторону, замер, застыл на бледном лице кривой ухмылкой.
— У вас есть лекарство?
— Да…
В кармашке пиджака обнаружился тюбик. Шарики ядовито-зеленого цвета постукивали друг о друга с веселым цокотом.
— Две штуки.
Через минуту снадобье начало действовать. Дряблые щеки слегка порозовели, дыхание выровнялось. Старуха закрыла в изнеможении глаза; вздохнула глубоко; скрюченные пальцы отпустили край скамейки; руки безвольно опали вдоль тела, плечи обмякли.
— Вам лучше? — спросила Катя. — Или вызвать «скорую»?
— Не надо врачей. Мне уже хорошо.
— Сможете идти?
— Да.
До ворот кладбища они добирались долго.
— Вот так… потихоньку, не спешите,… мне не трудно… бывает… — Катя приговаривала положенные в таких случаях слова и как-то незаметно для себя разоткровенничалась. Призналась как трудно без мамы; как обидно, что та умерла молодой, 52 года; что внуков не дождалась. Исповедь Катерина завершила неожиданно, задала вопрос, который мучил ее всю дорогу.
— Зачем вы на кладбище надели столько украшений? Не боитесь, что ограбят?
— Ох, деточка, — старуха махнула в отчаянии рукой и увлекла Катерину в маленькое кафе, расположенное прямо у кладбищенских ворот. — Здесь похоронен мой третий муж, — началась странная история. — Он был известным ученым, меня обожал, забрасывал подарками, — морщинистая рука в перстнях коснулась серег и колье. — Я была молодая, веселая, глупая…
Катя во все глаза смотрела на новую знакомую. Ядвига Болеславовна Бреус представилась та. Высокая, худощавая фигура. Лицо со следами былой красоты. Лоб мыслителя, точеный разлет ноздрей. Поражал наряд госпожи Бреус. Все от кутюр, в каждой линии чувствовалась работа не портного, а Кутюрье.
— Я — женщина состоятельная, могу позволить себе любую блажь. Однажды меня свели с некой Мартой — экстрасенсом высочайшего класса. Она меня на путь истинный и наставила…
Маникюр! Прическа! Вкупе с шикарными побрякушками старуха выглядела потрясающе. Интересно, какая у нее обувь. Катя исподтишка опустила взгляд. В ажурном сплетении разноцветных ремешков попирала землю элегантная туфля. Правда, покрытая слоем пыли и пятнами чернозема.
— Деточка, прекратите пялить на меня ваши прелестные глазки. Я не заморская, диковинная зверюшка, а обыкновенная богатая пожилая тетка. Порода для наших краев редкая, но не настолько, чтобы вы пропустили самое интересное в моем рассказе!
Любопытство не осталось незамеченным. И безнаказанным. Катя покраснела.
— Да, ладно, вам! — отмахнулась Ядвига Болеславовна. — Я, действительно, прекрасно экипирована. Костюм и туфли стоят …не буду вас пугать…Хотите такие же?
— Нет, — выдавила с трудом Катя.
— На нет и суда нет. Так что же: продолжим беседу или простимся?
Грозный ультиматум смягчила просительная улыбка.
— Продолжим.
— Хочу, предупредить, я — не сумасшедшая, не склонна к мистицизму, не истеричка…
Катя не понимала о чем речь.
— Вы несносны! — Ядвига Болеславовна учинила новый разнос, — Вы совсем меня не слушали! Вам скучно? Что ж извините, за назойливость!
— После похорон, — оправдалась Катя, — я очень рассеянная, отвлекаюсь все время, извините.
— Вы меня извините, — старуха сбавила обороты, — я не подумала, простите.
Она вновь погрузилась в пучину собственных страстей.
— Представьте, этот подлец собрался меня извести! Каждую ночь, при жизни бы такое рвение, стал являться в мои сны. Поначалу, скромно помалкивал, потом начал болтать всякую ерунду и, наконец, потребовал интимных отношений! Каково?! В моем возрасте! Заниматься сексом с привидением! А когда спать?!
— Кто требует от вас секса? — переспросила Катя.
— Как кто? Упокой Боже его душу, бывший супруг!
— Покойник?
— Да, покойник! — едва ли не с вызовом воскликнула старуха. Мол, что же, вы полагаете, мною уже и увлечься нельзя?! Даже покойнику?! — звенели раздражением интонации.
— Покойный супруг снится вам и…
— Нет, нет, — банальная версия не сработала. — Он вторгается в мои сны, требует интимных отношений, шантажирует, интригует.
Катя с трудом перевела дух. Только больных умом, сексуально — озабоченных старух ей не хватало. Хорошо, хоть люди кругом.
— Деточка, я предупреждала, что нахожусь в трезвом уме и здравой памяти. Первым делом, столкнувшись с подобным явлением, следует обращаться к психиатру. Что я и сделала. Ведь половина контактов с тонким миром — это обычный бред.
