Жорж Сименон - Северная звезда
— Что вы делали в Бордо?
— Когда? — испуганно спросила она.
— Совсем недавно. Скоро я назову вам точную дату.
Судя по вашей речи, вы вовсе не с Юга и не с Юго-Запада. Впрочем…
Она вздохнула от непритворной усталости:
— Не могу больше! Если вы посадите меня в тюрьму, там мне хотя бы дадут поспать?
— Расскажите мне все и спите сколько угодно!
— Это что, шантаж?
Он смущенно пробормотал:
— Отнюдь, дурочка вы этакая! Разве вы не видите, что я пытаюсь вам помочь? Вам неизвестно, что как только вы станете обвиняемой, перейдете в ведение прокуратуры? Разве я хоть что-нибудь записывал? Вел протокол допроса? — Она не сводила с него странного взгляда. — И пока вы здесь, постарайтесь понять… — Он не закончил. И так уже наговорил ей лишнего. Ему то хотелось ее отшлепать, как непослушную девчонку, то… — Хотите, начнем все сначала и я вам докажу, что все, что вы мне тут нагородили, полная чепуха?
Она подняла на него глаза и отчеканила:
— Я и сама знаю!
— Тогда в чем дело?
— В том, что иначе нельзя. Я правда падаю от усталости. Если вы позволите мне лечь на пол, я тут же усну…
Зазвонил телефон. Мегрэ повернулся к ней спиной, и она в самом деле улеглась прямо на пол и закрыла глаза.
3
— Алло! Это ты? Все еще занят на работе? Тут электрик спрашивает, надо ли устанавливать розетку в сарае с инструментами…
Госпожа Мегрэ звонила ему оттуда, из Мён-сюр-Луар, где через два дня отремонтированный домик будет готов принять комиссара.
— Какая у вас погода? — поинтересовался он.
— Сухая… И очень ветрено.
В Париже не прекращался дождь, и Мегрэ вдруг захотелось, чтобы свежий ветер с берегов Луары выдул тяжелый, нездоровый воздух из его кабинета, где так долго тянулась изнурительная схватка.
Прижав трубку к уху, он не спускал глаз с этого удивительного создания, которое противостояло ему с невероятным упорством, на какое способны лишь немногие из женщин, и умело лгать, как только очень юные девушки.
— Да-да, я тебя слушаю…
— Еще минутка у тебя есть? Электрик спрашивает, нужно ли ему ставить звонок на входную дверь. А по-моему, молоточка вполне достаточно.
— Я думаю!
Но это замечание относилось не только к входной двери и электрическому звонку в домике на Луаре. Мегрэ уже не слушал. Ему не терпелось повесить трубку, заняться делом. И он поспешил закончить разговор:
— Да, да, конечно. Делай как знаешь… Вот-вот. До свидания, дорогая.
Этого последнего слова оказалось достаточно, чтобы девушка взглянула на него с интересом, — ведь недаром говорят, что даже на краю отчаяния женщина остается женщиной.
Уф! Мегрэ почувствовал облегчение. Похоже, после того как он долго топтался на месте, впереди забрезжил свет. Ему удалось снова собраться с мыслями. Напрасно он столько времени провел с этой девчонкой, да еще в такой гнетущей атмосфере.
— Алло! Люка вернулся?.. Пусть немедленно зайдет ко мне. Да, со всеми протоколами по убийству в «Северной звезде».
И Мегрэ затянулся своей трубкой, отхлебнул пива и, несмотря на сырость, приоткрыл окно.
— Только чуть-чуть проветрю, — извинился он.
Убийцу Жоржа Бомпара он пока не нашел, да и в его догадке нет ничего особенного, но она поможет ему вырваться из порочного круга.
Вот о чем он подумал: в то время, когда произошло убийство, внизу дежурил ночной портье, и без его ведома никто из гостиницы выйти не мог. А он утверждает, что никого не выпускал и сам никуда не отлучался.
Однако на втором этаже хозяин гостиницы, если ему верить, в это время натягивал брюки и бросился наверх, как только услышал крик.
Так что если, как и предполагал Мегрэ, девушка никого не убивала… Если она присутствовала при убийстве и у нее была серьезная причина хранить молчание…
Вошел Люка с целой пачкой бумаг.
— Заходи! Садись… У тебя есть показания портье?
И он прочел вполголоса, еле шевеля губами:
— «Жозеф Дюфье, родился в Муасане… Услышал, как на третьем этаже зовут на помощь и одновременно — шаги хозяина, бегущего по лестнице… Немедленно вызвал полицию и предупредил полицейского, который как раз шел мимо, — тот тут же занял пост у дверей».
Что заставило Мегрэ вести расследование в присутствии задержанной? Между тем она явно прислушивалась и выглядела обеспокоенной.
— Ты опросил всех постояльцев, Люка?
— Вот протоколы… Впрочем, я уверен, что никто из них не был знаком с пострадавшим и, следовательно, не имел повода для убийства…
— А хозяин? Откуда он родом?
— Из Тулузы.
Пока еще очень смутно, но в окружающем Мегрэ густом тумане что-то начинало вырисовываться. Комиссар расхаживал по кабинету, заложив руки за спину, с трубкой в зубах. Он то открывал, то прикрывал окно, иногда останавливался возле незнакомки, явно смущенной произошедшей в нем переменой.
— Итак, следи за моей мыслью, Люка! Допустим, что мадемуазель не убивала Бомпара. Судя по тому, что тебе удалось узнать, его не убивал никто из постояльцев. В то же время два свидетеля утверждают, что из гостиницы никто не выходил. Эти свидетели — Дюфье, ночной портье, и сам хозяин… А что, если один из них — давний знакомец Бомпара и у него с ним были старые счеты? — Тут он прервался, заметив свою оплошность: — Нет, это не ночной портье, ведь он сам принял Бомпара, заполнил на него карту, и у него было время его узнать. Если бы они поссорились или свели счеты, это случилось бы раньше, сразу после половины четвертого…
Незнакомка перевела дыхание, словно опасность уже миновала. А Мегрэ тем временем продолжал рассуждать вслух:
— А как же хозяин? Его обычно будит ночной портье? Нет, у него есть будильник… И когда раздались крики о помощи, он еще не спускался… А Дюфье еще не поднимался наверх… Выходит, хозяин не мог знать, что Бомпар остановился в его гостинице…
Он тяжело опустился в кресло. Как часто бывает, он увлекся своей догадкой, а теперь вдруг понял, что она завела его в тупик.
— Пришли-ка нам чего-нибудь попить, Люка… Чего вы хотели бы, дитя мое?
— Кофе.
— Вам не кажется, что вы и так уже нервно настроены?
Подумать только: она упорно молчит, хотя могла бы в одну минуту все разъяснить! Зла на нее не хватает! Во что бы то ни стало он должен найти разгадку. Не может он на старости лет так опозориться — передать ее судье со словами: «Понятия не имею, виновна она или нет. Я провозился с ней двенадцать часов подряд, но так ничего и не добился».
Люка, знавший по опыту, что в такие минуты лучше не лезть Мегрэ на глаза, заказал два пива и кофе и теперь держался в тени.
— Понял, старина? Есть один-единственный человек, к которому нам все равно придется вернуться: ночной портье. Ведь только он знал, что Бомпар остановился в гостинице! И он один мог выпустить убийцу! Погоди!
В дверь постучали. Он крикнул:
— Не входить! Меня ни для кого нет!
Теперь он снова загорелся, вскочил на ноги:
— Давай-ка сюда список постояльцев. Так ты говоришь, портье родом из Муасана?.. А хозяин из Тулузы?
Ну а жильцы? Так: Лондон, Амьен, Компьен, Марсель, Верхний Мерей… Нет никого ни из Муасана, ни из Тулузы! — Но едва он произнес эти слова, его поразил затравленный взгляд незнакомки, то, как она судорожно прикусила нижнюю губу. — Понимаешь, куда я клоню, Люка? Бомпар заводит очередную интрижку (судя по фотографиям у него в квартире, это было его обычное состояние) и останавливается в заштатной гостинице у Северного вокзала. Там его узнал кто-то, у кого есть причины его ненавидеть… И эта упрямица тоже знакома с тем человеком, поэтому она отмалчивается или мелет чепуху, лишь бы не сказать нам правду… Мы уже у цели, Люка, я уверен… Черт побери! — Он повторил задумчиво: — Муасан! Тулуза! А костюм куплен в Бордо… — Мегрэ снял трубку, передал ее Люка: — Позвони издателю, на которого работал Бомпар. Пусть скажет, куда тот ездил в последнее время…
В такие мгновения Мегрэ словно становился выше ростом, еще плотнее и шире. Он выпускал густые клубы дыма, бросал на девушку убийственные взгляды, будто говоря ей: «Ну что? Значит, сначала вам показалось, что я не так умен, как о мне говорят? Этакий старый увалень. Старый дурак, которому могла приглянуться свистушка, который заставил ее раздеться для собственного удовольствия! Да к тому же сентиментальный дурак, которого ничего не стоит разжалобить или вывести из себя! Ну погоди у меня, милая…»
— Что он сказал? — прервал комиссар Люка, говорившего по телефону.
— Бомпар провел последние месяцы на Юго-Западе.
— Достаточно! Вешай трубку! — Он залпом опустошил кружку, помешал угли в камине, затем обернулся, вдруг успокоившись. И обратился к Люка таким чудным тоном, что девушка не сдержала улыбку. — Ты что, не мог мне раньше сказать, что я вел себя как последний идиот?
