Ник Картер - Адская женщина
– Да. Можно было подумать, что он подсмеивается.
– Это для меня, к сожалению, никакого значения не имеет. Впрочем, скажите-ка, Фергюсон: каким образом запирается дверь из передней квартиры в коридор?
– Просто на ключ. Мы оба, мистер Файрфильд и я, имеем по одному такому ключу. Обыкновенно господин сам открывал эту дверь и звонил лишь тогда, когда почему-либо ключа при нем не было.
Ник Картер встал, направился в спальню, собрал всю разбросанную на полу одежду и обыскал все карманы.
Он положил на стол в библиотечной комнате все, что нашел в карманах: три банковых билета по пять долларов, пятнадцать долларов золотом, восемьдесят пять центов мелочью, серебряный перочинный нож, спичечницу, портсигар, завернутую в папиросную бумагу бриллиантовую булавку, золотой карандаш и скомканный лист газетной бумаги с объявлениями.
– Ключа я не нашел, – проговорил затем сыщик, – разве сегодня утром мистер Файрфильд звонил?
– Звонил.
– Сказал ли он вам, что забыл взять с собою ключ?
– Нет, не говорил.
Ник Картер взял разорванный лист газетной бумаги и разгладил его.
Как только он взглянул на него, он насторожился и нахмурился.
Оказалось, что на видном месте было напечатано объявление, которым Дик назначал Диане Кранстон свидание.
– Поразительная вещь, – пробормотал Ник Картер, – почему Файрфильд носил с собой именно это объявление?
Вдруг кто-то постучал в дверь.
На пороге появился инспектор Мак-Глусски, торопившийся исполнить желание своего друга.
Ник Картер проводил его в библиотечную комнату, где Фергюсон все еще уныло сидел на стуле у окна.
– Послушайте, Фергюсон, – обратился к нему Ник Картер, – вот приехал полицейский инспектор Мак-Глусски. Пока я вместе с ним еще раз осмотрю место преступления, вы наведите справки, где был мистер Файрфильд в эту ночь. Может быть, вы узнаете это у кого-нибудь из его друзей?
– Думаю, что это удастся, тем более, что я знаю почти всех его друзей. Во всяком случае я сделаю все, что могу.
– Ну вот. Только не болтайте, – предупредил сыщик, – до поры до времени никто не должен знать о том, что здесь произошло; если кто-нибудь вас спросит, почему вы справляетесь, то скажите, что вы беспокоитесь, так как мистера Файрфильда все еще нет дома.
Фергюсон еще раз обещал сделать все возможное, и ушел.
– Вот что, Джордж, – обратился теперь Ник Картер к своему другу, когда они остались одни, – в данном случае преступника будет весьма трудно найти и уличить.
– Разве дело покрыто такой непроницаемой тайной? – спросил Мак-Глусски.
– Нет, не то. Мне даже кажется, что я уже знаю, кто совершил это убийство.
– Ты что? – воскликнул Мак-Глусски в изумлении.
– Но подозрение еще не доказательство, – продолжал Ник Картер. – Имей в виду, что на лицо нет никаких данных, которые могли бы подтвердить мою догадку. Напротив, имеются улики такого рода, что можно заподозрить кого угодно, но только не того, кто на самом деле совершил преступление.
– Не совсем тебя понимаю. Ведь обыкновенно ты воздерживаешься от преждевременных обвинений.
– Конечно, но в данном случае дело обстоит так, что я изменяю своей привычке. Однако, прежде чем рассуждать об этом, сначала осмотри место преступления и составь свое собственное суждение.
Когда Ник Картер открыл дверь в спальню, Мак-Глусски остановился на пороге и оттуда внимательно смотрел на представшую перед ним картину. Наконец он проговорил:
– Похоже на то, как будто здесь орудовал какой-то сумасшедший.
– Вот это самое в первую минуту подумал и я, – согласился Ник Картер.
– А как ты полагаешь, – спросил Мак-Глусски, – ведь такая борьба должна была произвести страшный шум?
– Стены гостиницы, быть может, не пропускают звуков, – насмешливо заметил Ник Картер.
– Но все это как-то мало похоже на правду, как ты думаешь?
– Я очень рад, что тебе приходят те же мысли, что и мне, – сухо отозвался Ник Картер.
Инспектор вошел к комнату, тщательно осмотрел кровавые следы, а затем наклонился над трупом. Потом он осмотрел всю мебель, поднимал то стул, то столик, как будто для того, чтобы удостовериться в весе той или другой вещи и, наконец, проворчал:
– Я закончил.
Они перешли опять в библиотечную комнату.
Там Ник Картер, не говоря ни слова, указал на раму, из которой была вынута картина.
– Что это значит? – спросил инспектор Мак-Глусски.
– Минувшей ночью в этой раме находился нарисованный карандашом эскиз женской головки. Когда Файрфильд в три часа вернулся домой, эскиз был еще на своем месте. Покойный сел вот на этот стул и с улыбкой смотрел на картину.
– Это тебе сообщил лакей?
– Да.
– Вот как. Ты полагаешь, что Файрфильд сам вынул эскиз из рамы?
– Этого я пока еще утверждать не могу, но прежде чем продолжать наше расследование, я должен тебе сказать, что на эскизе была изображена Диана Кранстон, и что эскиз набросал сам Файрфильд.
Инспектор сильно удивился.
– Неужели это та самая женщина, – спросил он, – которая была замешана в деле об убийстве в Канаде?
– Она самая.
– Да, и если Файрфильд сам нарисовал эскиз, то почему бы ему и не уничтожить его? Он даже говорил мне о том, что намеревается сделать это. Но я не обратил бы внимания на исчезновение эскиза, если бы оригинал не появился вдруг здесь в Нью-Йорке.
– Значит, она бежала из тюрьмы! – воскликнул Мак-Глусски, – насколько мне помнится, ее тогда приговорили к многолетнему заключению.
– Послушай меня, – продолжал Ник Картер, – она даже имела дерзость явиться вчера после обеда ко мне на квартиру и заявить, что ее помиловали и что она воспользуется свободой, чтобы отомстить мне.
– Однако и нахальство же, – изумился инспектор, – ну и что же дальше было с этой милой девицей?
– Не знаю. Дик это лучше знает.
– Ты, стало быть, приказал ему выследить ее?
– Нет, он сам позаботился об этом, – ответил Ник Картер и в нескольких словах рассказал инспектору о том, как Диана провела Дика.
– Теперь я догадываюсь, кого ты подозреваешь, – заметил Мак-Глусски, – и ты, стало быть, думаешь, что Диана Кранстон вырезала картину?
– Именно.
– Судя по всему тому, что ты рассказал мне об этой красавице, можно, пожалуй, предположить, что она хотела создать впечатление, будто убийство совершено здоровеннейшим мужчиной. Но она перестаралась.
– Конечно, – согласился Ник Картер, – уже первая рана, нанесенная Файрфильду, была смертельна и я полагаю, что его убили, когда он спал.
– Так и мне кажется. И вот убийца, натворивший здесь такой беспорядок, сам испортил впечатление, которое хотел произвести. Вот посмотри хотя бы на статую Меркурия: если бы она была действительно сброшена во время борьбы с мраморной колонны, то последняя наверное тоже не устояла и свалилась бы.
– Я уже осмотрел ванную комнату, – заметил Ник Картер, – там убийца умывал руки и, хотя и старался смыть все следы, все-таки оставил некоторые кровавые пятна. Если бы на самом деле была ожесточенная борьба, то вся гостиница была бы поставлена на ноги. Я хорошо знал беднягу Файрфильда: он был хороший борец и боксер, так что сумел бы расправиться с преступником.
– Вполне согласен с тобой, – заметил Мак-Глусски.
– Для большей ясности, – продолжал Ник Картер, – я в нескольких словах изложу историю того убийства в Канаде.
– Говори.
– Несчастная жертва Наталья Деланси была дочь Александра Деланси, богатого и всеми уважаемого человека. При рождении Натальи мать ее умерла и девочка, вместе с тремя детьми ее матери от первого мужа, воспитывалась под наблюдением гувернантки. Гувернантка эта была вдова, а Диана – ее единственная дочь, по моему мнению, – и есть убийца бедного Файрфильда. Она же и была душой того первого преступления. Она руководила всем и заставляла плясать исполнителей злодеяния под свою дудку. Когда мы в свое время арестовали преступников, нас было четверо: полицейский инспектор Муррей из Торонто, мой помощник Тен-Итси, я сам и вон тот, что теперь лежит убитый в спальной. Диана попыталась было заколоть Муррея кинжалом, но это ей, к счастью, не удалось. Когда ее арестовали и связали, она казалась совершенно хладнокровной, но во время поездки в Торонто я наблюдал за ней и хорошо видел, как она смотрела на Файрфильда глазами лютой тигрицы. Вот почему я и сказал Файрфильду, когда мы с ним возвращались в Нью-Йорк: "если вы когда-нибудь узнаете, что эта женщина вышла на свободу, то немедленно известите меня".
– Но на каком основании она возненавидела именно Файрфильда? – спросил инспектор Мак-Глусски.
– Полагаю, что в этом больше всего виноват сам Файрфильд, – ответил Ник Картер, – и я уверен в том, что Диана поклялась отомстить всем тем, кто содействовал ее аресту. Я хорошо помню, как Файрфильд по дороге в Торонто и в присутствии арестованной Дианы, рассказал полицейскому инспектору все подробности: как он совершенно случайно приобрел на годичном аукционе общества "Велльс Фарго" невостребованный чемодан, как нашел в нем дюжину валиков фонографа, как спустя две недели купил фонограф, как его заинтересовало то, что ему поведали валики и как он заявил мне обо всем этом. Словом, он рассказал, как Наталья доверила фонографу свое сообщение, в то время, когда она с минуты на минуту ждала смерти.
