Сергей Саканский - Тайна Марии Целесты
Женщина порылась в сумочке, достала маленький пластиковый пенал с валидолом и будничным жестом задвинула таблетку под язык. Что-то на самом деле столь взволновало ее, или же этот валидол был кодом некой значимости, подобно тому, как иные люди носят очки с простыми стеклами?
– У вас в кабинете слишком душно, а я еще не прошла акклиматизацию после Одессы, – пояснила она.
Когда Шурупова ушла, Пилипенко медленно пролистал альбом с начала до конца. Клюев и Минин тоже смотрели. Все трое сдвинули плечи, словно в шеренге, а Жаров стоял напротив, видя перевернутый мир фотографий.
– Вот, опять она, – Пилипенко постучал пальцем по станице.
– Угу, – промычал Минин.
Еще через две страницы и он воскликнул:
– И еще раз!
Всего в альбоме насчиталось четыре фотографии Груздевой. Судя по всему, эта девушка действительно работала на фирме Шурупова.
– Мне почему-то уже давно казалось, – проговорил Жаров, – что наш человек был среди тех пловцов, которые первыми обнаружили яхту.
– Неужто интуиция? – спросил Пилипенко.
– Нет. Это у тебя интуиция. Мой незыблемый принцип таков: законы детективного жанра столь сильны, что действуют и в жизни. Не мог автор затратить столько усилий на какого-то курортника, если этот персонаж не причастен к делу.
– Ну что ж! – сказал Пилипенко. – Груздева живет в гостинице «Крым». Журналист, конечно же, поедет со мной?
– Если позволишь.
– Знамо дело. Разве ты хоть раз упустил возможность полюбоваться на красивую девушку?
* * *Милицейский «Жигуленок» ехал от управления до гостиницы минут семь, поскольку на Платановой была пробка: троллейбусы встали один за другим, что, как и чистенькие, беленькие девчонки с лотками на каждом углу, также было признаком начала курортного сезона.
За это время друзья успели выработать стратегию разговора с Груздевой. Предварительный звонок ей сделал именно Жаров, поскольку он был как бы ее знакомым, хоть и имел какое-то невразумительное отношение к милиции. Голос Татьяны звучал недовольно и подавлено: казалось, ей крайне нежелательна была эта встреча. Во всяком случае, выяснилось, что она сейчас в гостинице.
Пилипенко о чем-то напряженно думал, затем высказал результат:
– Мне тоже с самого начала казалась странной одна деталь. Гостиница рядом с Массандровским пляжем. Курортники обычно туда и ходят. Почему Груздева купалась в Ореанде?
– Я и говорю, – ответил Жаров. – Она должна была встретить яхту.
По обстановке в номере сразу стало ясно, что девушка решила уехать. На кровати лежала раскрытая туристическая сумка, часть вещей была уложена, Жаров отметил кружевные лиловые трусики в прозрачном пакете, их вид почему-то вызвал у него необъяснимую жалось.
– Я очень тороплюсь, – сказала Груздева. – У вас ко мне, как я понимаю, вопросы, связанные с этой яхтой?
Она была занята тем, что бережно заворачивала в тряпицу маленькие иконки. Нагнулась и уложила их рядом с трусиками. Ее нательный крестик на серебряной цепочке отклонился согласно гравитации и снова упал на грудь, когда девушка выпрямилась.
Пилипенко молча развернул альбом, который привезла жена Шурупова, и показал фото.
– Все гораздо сложнее, как видите.
– Да, я работаю на этой фирме, – сказала Груздева, мельком глянув в альбом.
– Вы… – следователь чуть было не произнес слово «любовница», – хорошо знаете Шурупова Сергея Александровича?
От внимания Груздевой тоже не ускользнуло движение губ следователя, собиравшегося произнести это старомодное слово.
– Да, я была его женщиной! – вдруг громко сказала она.
Жаров заметил, что при этих словах она легко коснулась двумя пальцами своего нательного креста.
– Как давно? – спросил следователь деловым, невозмутимым тоном.
– Пять месяцев и шесть дней.
Пилипенко быстро пошевелил пальцами, и Жаров понял, что следователь думает о том же, о чем и он. Как раз это и заметил Минин на фотографиях… Именно пять месяцев назад лицо Шурупова изменилось. С тех пор, как женатый мужчина зажил двойной жизнью.
– Вы условились встретиться в Ялте, не так ли? – спросил Пилипенко.
– Какое это имеет значение?
– Человек исчез. Мы ведем расследование.
– Да, – сказала Груздева. – Я и вправду ждала яхту в Ялте. Но вы же знаете, что произошло с ней.
– Мы понятия не имеем, что произошло с яхтой и на яхте! – не выдержал Жаров. – А вы?
– И я тоже.
– Почему же вы уезжаете? – спросил Жаров.
– Как почему? – девушка вскинула на него свои огромные светлые глаза. – Ведь ваш коллега только что сказал: человек исчез!
– И куда же вы собираетесь? – холодно спросил Пилипенко, и Жаров хорошо знал,что он скажет в следующую минуту.
– Как куда? Домой, в Одессу.
– Вынужден вас огорчить, – и вправду начал следователь.
– Что может огорчить меня более, чем то, что уже произошло?
– Вы не едете в Одессу.
– Вот как?
– Я выпишу вам бумагу. Это называется – предписание. Как фигурант объявленного расследования вы не имеете права покидать территорию Большой Ялты.
– До каких пор?
– Пока мы сочтем нужным. Лично я сочту. А лично я считаю: вы можете оказать неоценимую помощь в расследовании.
– Расследовании чего?
– Обстоятельств исчезновения вашего… друга. И, для начала, я попросил бы вас ответить на несколько вопросов.
– Да ради Бога!
– Когда вы приехали в Крым?
– За день до Сергея. Поезд пришел в семь утра. Я бродила тут. Заночевала. Скучный город.
– Я бы поспорил. Но почему вы не сели с ним вместе на Яхту? Зачем так громоздко?
– Он не хотел брать меня на борт. Хотел побыть один в море. Мы условились встретиться в Ялте и провести вместе несколько дней подряд, а не как раньше – урывками, порой на два-три часа… Но яхта, как вы знаете, пришла пустой. Я влезла на борт, но обнаружила лишь кипящий кофейник.
– Больше вы ничего не обнаружили? Что-то еще показалось вам странным?
– Да! Вещи были выброшены из шкафа и разбросаны по полу.
– Вы что же – условились, что яхта пристанет к берегу именно на этом маленьком пляже?
– Да нет же! Она должна была придти в порт. В последнем разговоре Сергей уточнил время прибытия. Я прогуливалась по Набережной и ждала его. На звонки он перестал отвечать. Пеленг аппарата показывал, что яхта идет совсем в другое место.
– Что значит – пеленг аппарата? – не выдержал Жаров. – У вас что же – есть функция джи-пи-эс?
– Да. Сергей был очень щепетильным и поставил мне ее на всякий случай. Мы ведь катались на яхте последнее время, каждый уикенд по ночам. А на море всякое может случиться.
– Но позвольте! – воскликнул Жаров. – Ваш аппарат засекал что? Ведь не положение яхты, а положение мобильного телефона ее владельца!
– Да, ну и что?
– Это значит, что когда Шурупов исчез с борта, мобильник еще оставался на яхте.
Груздева пожала плечами:
– Может быть, его просто смыло в море? Вряд ли его теперь можно найти.
– Может быть – нет. А может быть – и да, – задумчиво произнес Пилипенко.
* * *Друзья молча дошли до «Жигуленка», который был со всех сторон заставлен другими авто, словно старый чайник на плите среди тефлоновой посуды. Что-то не давало покоя Жарову, какое-то слово, употребленное не совсем так, как требовала логика. Как профессиональный литератор он был особенно чувствителен именно к словам.
Они влезли в машину, протиснувшись в двери, которые нельзя было распахнуть полностью, не покарябав чужой тефлон. Пилипенко завел мотор и принялся выруливать. Скрежет старой коробки передач странным образом навел Жарова на потерянное слово. Он сказал:
– Груздева дважды оговорилась: сказала о Шурупове «был». Вот что. Шурупов уже мертв, и девушка знает об этом.
– Возможно, – сказал следователь. – В любом случае, я собирался по всем этим адресам.
– Твой рабочий день, между прочим, давно закончился.
– Ничего. Я выпишу сверхурочные.
Он, конечно, знал, что Жаров не оставит его, увяжется с ним, поэтому не тратил времени на лишние разговоры.
– Осталось четыре места, где засекли Шурупова. Якобы узнали по расклеенным фото. Квартирные хозяйки и менеджер отеля. На Халтурина, на Руданского, в Массандре и в Гурзуфе, – говоря, Пилипенко поводил головой туда-сюда, указывая подбородком в направлении означенных мест. – Думаю начать с самой дальней точки, с Гурзуфа.
– К тому же, лодку нашли именно в том районе, – сказал Жаров.
– Да не в этом дело, – отмахнулся следователь. – Вполне возможно, что Шурупов заквартировал как можно дальше от места, где причалил к берегу. Просто лучше пилить в самую дальнюю точку с надеждой в сердце, чем возвращаться оттуда разочарованным.
